«Сволочь!»

«Может, и сволочь. Только на сегодня у меня весьма конкретные планы, и тебе лучше не мешать».

Шантаж — он и в Африке шантаж. Тут уж ничего не попишешь. Сцепив зубы, Федор Митрофанович покорился, и в два часа пополудни господин Вейнберг покатил на ближайший вещевой рынок, предварительно отпустив охрану на все четыре стороны.

Женьку в ресторане я не застала, остальным же сотрудникам, не вдаваясь в детали, сообщила, что наше руководство по месту жительства не обнаружено. В конце концов, рассудила я, если милиция нароет в квартире Глеба Николаевича какой-нибудь криминал, то служители правопорядка сами у нас объявятся. А пока нечего людей баламутить рассказами про разгромленную квартиру. Все и так на взводе.

Посетителей в зале было немного. Время обеда давно прошло, а до вечернего наплыва еще оставалось пару часов. Поэтому я решила перекусить и обмозговать в спокойной обстановке сложившуюся ситуацию.

Итак, Глеб Николаевич пропал позавчера во второй половине дня. Его исчезновение вызвало бурные волнения среди постоянных клиентов, которые, по всей видимости, проворачивали с нашим руководством какие-то темные делишки. Погром вместе с кровавыми разводами в комнате и в ванной наводит на очень нехорошие мысли. Скорее всего, неизвестные бандиты подстерегли нашего заместителя и, проникнув к нему в квартиру, учинили допрос с пристрастием, а может, даже и убили его, прихватив труп с собой. Вероятно, они нашли и забрали из квартиры нечто ценное. И это ценное, возможно, наркотики, антиквариат или что-то еще, безумно дорогое и не слишком законное, предназначалось Хозяину жизни, толстяку с саквояжем и другим партнерам по бизнесу, которые теперь рвут и мечут. Гросс, не дождавшись Глеба Николаевича и сообразив, что произошел какой-то форсмажор, испугался. Не мудрствуя лукаво, он ударился в бега, и его самолет уже приземлился где-нибудь в районе Канберры. Кажется, складно получается. Но только в том случае, если наш директор сам не приложил руку к исчезновению своего зама. Могло случиться, что они чего-то там не поделили, и Глеба Николаевича пришлось подставить. А с покойника, как известно, все взятки гладки. Хотя все это лишь мои досужие домыслы. На самом деле нет никакой уверенности, что Гросс сбежал. Он ведь тоже мог оказаться жертвой преступников. Но в любом случае теперь нам остается лишь сдерживать натиск обезумевших дельцов и дожидаться, пока не объявится настоящий хозяин нашего ресторана. Правда, одному богу известно, когда это произойдет. Не исключено, что это какой-нибудь гражданин Израиля или, например, Канады. Наведывается, скажем, на историческую родину пару раз в год, а прибыль ему периодически перечисляют на заграничный счет. Вполне вероятно. И вообще во всей этой истории у меня одни вероятности получаются. Не история, а сплошная дохлая теория вероятностей. Жаль, я до мозга костей гуманитарий, а то был бы повод поупражняться в математике.

Пока я размышляла, мой суп совсем остыл. Есть совершенно не хотелось, хотелось немножко поплакать. В этот момент дверь директорского кабинета, в котором я страдала над обедом, приоткрылась, и в щель просунулась физиономия официанта Вити.

— Там это… короче, вас спрашивают.

— Кто-нибудь из этих? — со вздохом уточнила я, имея в виду Хозяина жизни и прочую истеричную братию. Витек меня понял и отрицательно покачал головой:

— Не-е… вроде не из них.

— Ладно, сейчас иду.

Я с трудом подавила удивление, завидев в зале смущенного прораба Федю. Честно говоря, со всеми треволнениями совсем позабыла о том, что обещала своему «спасителю» обед. Но он-то сам, ясное дело, об этом не забыл и теперь рассчитывал на щедрое угощение. Надо признать, что с гладко выбритой физиономией и без последствий алкогольных возлияний Федя выглядел вполне благообразно. Более того, его одежда была до неприличия свежа, и весь он сиял, как кисейная барышня на первом свидании. Последняя мелькнувшая в голове мыслишка меня несколько обеспокоила. Что, если этот Федя и впрямь вообразил, что у нас свидание? Уж больно вид у него потерянный.

— Привет, вот решил заглянуть, — широко улыбнувшись, поприветствовал меня он.

— Молодец, что зашел. Пойдем присядем.

— Я все же думал вытащить тебя куда-нибудь в другое место. Как говорится, работа отдельно, а куры отдельно.

— Я и сама бы рада вырваться, но моя напарница уехала по делам, и мне не хотелось бы оставлять ресторан.

— Как скажешь. — В его интонациях я уловила легкую досаду.

Мы устроились за столиком и сделали заказ, а я порадовалась, что не успела затолкать в себя суп и теперь могу разделить с Федей трапезу.

— Ты чего грустная такая? — поинтересовался он, как только официант отчалил от нашего столика.

— Я не грустная, а озабоченная.

— Озабоченная поиском очередного толстосума? Сегодня в программе еще один обморок или припасена новая фишка?

Я оценила юмор и ответила в тон ему:

— По сегодняшнему сценарию я демонстративно вскрываю себе вены и заливаю кровищей полресторана. Тем более риска совсем никакого, ты же у меня дежурный спасатель. Если потенциальный принц снова даст мне от ворот поворот, надеюсь, ты окажешь мне первую медицинскую помощь?

— Всенепременно. А если серьезно, что у тебя стряслось? Я же вижу, что ты не в своей тарелке.

— Тебе это будет неинтересно.

— А ты позволь мне самому судить по поводу интересности, — продолжил настаивать Федя. — Давай, раскалывайся по-хорошему.

И сама не знаю почему, но я вдруг действительно раскололась. То есть рассказала ему обо всем с момента исчезновения Глеба Николаевича. При этом, нужно признать, меня саму немного отпустило. Видимо, иногда бывает нелишним излить душу постороннему человеку.

— Хуже всего, — отметила я под конец своего рассказа, — что мы не можем закрыть ресторан. Персоналу нужно зарабатывать деньги, у людей семьи. А быстро найти хорошую работу очень трудно.

— По-моему, ты драматизируешь ситуацию. — Федя отправил в рот кусочек телятины и с удовольствием причмокнул. — С чего ты решила, что в квартире вашего заместителя побывали бандиты. Мужик по пьяной лавочке вполне мог подраться с приятелями. Отсюда и погром, и бурые разводы на полу. Может, ему просто нос сломали, и он теперь где-нибудь в больнице зализывает раны. Ну, сама подумай, стали бы преступники кровь тряпкой по полу развозить? И труп с собой уносить тоже было совершенно незачем. Только риск лишний. Да и кто тебе вообще сказал, что там действительно была кровь? Вполне могла быть краска или сок гранатовый.

— Предположим, — поддакнула я. — Но, во-первых, никакой дракой нельзя объяснить полный разгром в квартире. Одно дело пара-тройка сломанных стульев, а другое — все шкафы наизнанку. И, во-вторых, почему тогда сбежал наш директор?

— А кто сказал, что он сбежал? Подумаешь, съехал с арендованных апартаментов. Он же просто мог купить себе постоянное жилье.

— Мог, конечно. Но тогда объясни мне, почему они оба ни разу не позвонили на работу.

— М-да, дела-а, — протянул Федя, задумчиво накалывая на вилку ломтик жареного картофеля. — Пожалуй, единственное, что я могу посоветовать тебе и твоей подруге, это убраться из ресторана подальше. Если все так плохо, как ты говоришь, то здесь со дня на день объявятся менты. Найти, конечно, они никого не найдут, но нервы от души потреплют… Хочешь, я попробую подыскать тебе другую работу? И подружке твоей тоже.

— Спасибо за предложение, но пока не нужно. Мы не бросим остальных. Это только крысы бегут с тонущего корабля.

— Альтруизм сегодня не в моде.

— Альтруизм живет вне моды, — твердо отрезала я.

Один из официантов принес накопившиеся счета, и мне пришлось отвлечься на несколько минут, чтобы их подписать.

— У тебя случайно нет знакомых в милиции? — осведомилась я, покончив с бумажками. — Хотелось бы знать, что они накопают в квартире.

— Попробую помочь, но обещать ничего не могу. Сейчас лето — пора отпусков.