За дверью слышались неторопливые шаги. Славка не уходил. Мерил шагами расстояние в холле перед её квартирой. Замирал ненадолго и снова начинал разгуливать туда-сюда. Маша отклеилась от двери и на цыпочках проскользнула в свою комнату.

   Постель была разобрана, спасибо Маргошке. Быстро раздеться, залезть под одеяло, согреться и уснуть, отключиться от свалившегося на неё кошмара. Душили слёзы, она с трудом их удерживала. Но, едва легла, как с кушетки приподняла голову сестра, - не спала, получается, - сказала сердитым шёпотом:

   - Шурик тебе три раза звонил. Ругался безбожно. Стаса искал. Стас за какой-то фигнёй должен был сегодня к своей мартышке съездить и не поехал. Дома его тоже не нашли. Шурик точно определил, что Стас у тебя кантуется.

   - Ты нас Шурику заложила? - голос у Маши прерывался.

   - Не-а, и не подумала. Отмазала. Говорю ему, - Стаса несколько дней не видела, ты точно к этой Митягиной пошла, без пальто и в шлёпках. Он не верит. Я ему, - приезжай и проверяй лично.

   - Поверил?

   - Не уверена. Но, кажется, поверил. Я умею впаривать. А ты чего такая? Вы поссорились?

   - Поссорились? Бери выше, кидай дальше. Мы с ним, по-моему, расплевались.

   - Зря ты с ним так. По-моему, расплевались, - передразнила Маргошка. - А вот, по-моему, он тебя любит.

   - Любит? - Маша хотела небрежно рассмеяться, но лишь хрипло закаркала. - Так не любят. Он вообще никого не любит, кроме себя, бесценного. И всё, не хочу обсуждать. Спокойной ночи.

   - Спокойной ночи, - прошуршала сестра, опустила голову на подушку, заворочалась. - Но если ты замечать не хочешь, то я тебя могу просветить, кто кого и насколько любит...

   Господи, понимала бы чего. Маша заткнула уши пальцами и вскоре, тихонько всхлипывая, заснула под бубнёж Маргошки, слабо различимый благодаря детским затычкам из пальцев.

   Она спала до полудня, как убитая. Не возмутись родители, могла и дольше проспать. Ещё час ходила в ночной рубашке. Отец рассердился:

   - Долго ты лахудрой ходить будешь? На свадьбу опоздаешь.

   - Не опоздаю, - буркнула Маша и, во избежание опасных разговоров, быстро позавтракав, то есть, скорее, пообедав, залезла в ванну.

   В халате и с непросохшей до конца головой её и застал внезапно приехавший Шурик. Маша растерялась. Думала, просто не поедет в ресторан и точка. Пока там спохватятся, разберутся, не до неё всем станет. И волки будут сыты, и овцы целы. Шурика не ждала. А Шурик не ожидал застать её в совершенно домашнем виде, вовсе не готовившуюся к выходу в свет. Разорался, будто припадочный. Из его ора Маша вывела: Славка Маше не доверяет, и поручил Шурику жёстко конвоировать девушку к месту торжества, но для начала им необходимо заехать к Закревскому домой за магнитофоном и мамой Стаса. Вернигора собирался добросовестно выполнить наказ друга, одной рукой крепко держать её, чтоб не сбежала, другой тащить магнитофон, маму Стаса в дороге развлекать по мере сил.

   Сцепив зубы, дабы злость не выплёскивалась из неё слишком большими порциями, она кое-как досушила волосы феном, кое-как оделась и накрасилась. На поток обвинений в свой адрес внимания не обращала. Всю дорогу отмалчивалась. И только когда перед самым домом Славки Шурик неожиданно брякнул: "Это он из-за тебя фордыбачит. Я знаю, где он вчера полночи проторчал...", - она окрысилась:

   - А не пошли бы вы все, знаешь, куда?! Я, между прочим, живой человек, не кукла безответная. С завтрашнего дня знать вас не буду никого. О Славке думаете, об Ире думаете. Обо мне хоть кто-нибудь подумал?

   - О себе ты сама думаешь. Причём, слишком много. И Стас о тебе тоже слишком много думает, - злобно озвучил свою позицию Шурик.

   - Послала я вчера вашего Стаса, понял? И вас завтра пошлю.

   - Ах, вот почему я сегодня должен тебя на поводке водить. Ты потерпеть не могла? Сутки какие-то.

   - Вы же просили меня гнать его. Я и гнала. Вы уж как-нибудь там между собой определитесь, мне гнать его или привечать? - сардонически попросила Маша.

   Они поднялись на седьмой этаж и стояли перед квартирой Закревских. Номер дома, номер квартиры, номер телефона заканчивались семёркой. Закревского окружали одни его любимые семёрки. Шурик позвонил. Дверь открылась, на пороге стоял Лёлек.

   - Приехали? Ну, хорошо. А то мы волноваться начали.

   - Ты что тут делаешь? - удивился Шурик. - Почему не в ЗАГСе?

   - Наш раздолбай обручальные кольца дома забыл, спохватился, когда расписываться позвали. Пришлось мне срочно сюда мотать, за кольцами.

   Забыл он, как же, - хмыкнула про себя Маша. Рассчитал всё очень тонко. Валенком прикинулся. Она пошла здороваться с мамой Славки, Анастасией Михайловной. И была поражена чересчур тёплым приёмом. Та её встретила, словно самую желанную гостью. Поводила по квартире, показала, как отделала и убрала комнату молодым. Маша натянуто улыбалась. Синие шторы, синие покрывала на диван, на пуфики, синие накидки на тумбочки. Всё отделано жёлтыми воланами. Последний писк заграничной моды. Долго ли выдержишь в этой агрессивной цветовой гамме? Позже выяснилось - не долго. Молодые быстро перебрались к родителям Ирины, откуда Славка, тоже довольно быстро, сбежал назад, домой.

   Маша ничего не сказала Славкиной маме. Слушала, невнятно поддакивала. Потом помогала доводить до ума парадное платье Анастасии Михайловны, заваривала чай. Торопиться им было некуда. Они и не торопились. Неспешно добирались до ресторана "Метрополь" после неспешно выпитого чая, неспешных сборов рушников, каравая, солонки с солью, других мелочей. Всю дорогу Шурик давился воздухом, а Маша тихо косела. Анастасия Михайловна щебетала без умолку, выдавая в эфир умопомрачительные сентенции:

   - Долго они, конечно, не проживут. Полагаю, годика два, а то и меньше. Можно потерпеть, правда, Машенька? Скажите, вы терпеливая?

   - Шура, ты же Стасика хорошо знаешь, он никогда своего ребёнка не бросит. Но ведь не обязательно жить с матерью своего сына?

   - Я мечтаю о том времени, когда он разведётся и женится на той, которую любит. Как чудно мы тогда заживём.

   - Нельзя тратить впустую дни рядом с нелюбимым человеком. Например, мы с папой Стасика всегда...

   - Я уверена, нет, совершенно убеждена, мы с вами непременно подружимся, Машенька.

   И дальше в том же духе. Маша искоса, со значением, поглядывала на Шурика. Вот, мол, вы меня обвиняете, а главный провокатор не я, ты слушай, дружок, слушай, на ус мотай. Шурик, отягощённый слева Машей, справа неслабым по размерам магнитофоном, делал единственно в его положении доступное - возводил очи горе и незаметно для Анастасии Михайловны возмущённо крутил головой. Если бы мог себе позволить, то натравил на Анастасию Михайловну Болека с Казимирычем. Слишком отличался её подход к ситуации от их моральных установок. Представляя себе физиономии парней, ознакомленных с мнением Славкиной мамы, Маша тихо хихикала.

   В ресторане девушка отвлеклась от ехидных мыслей. Разинув рот, смотрела на центральный зал "Метрополя": изгибающиеся перегородки, экраны из живой зелени, бассейн с фонтаном и разноцветными рыбками, оркестр на высокой эстраде - бьющая по глазам купеческая роскошь. Однако их повели не в центральный зал, а боковыми переходами и лестницами в отдельный кабинет, расположенный на четвёртом этаже. Сам кабинет выглядел небольшим, сверкал голыми стенами, навевал скуку. Единственным его преимуществом был выход на балкон, с которого легко вести наблюдение за происходящим в центральном зале. Сверху смотрелись оркестр и фонтан, танцующие казались непрезентабельными, музыка почти не долетала. Вот для чего потребовался магнитофон, - осенило Машу. Не бегать же вниз на танцульки.

   Вниз, потанцевать среди пёстрой толпы ресторанной публики они таки бегали. Не интересно отплясывать в собственной, надоевшей до чёртиков компании. Другой молодёжи, не считая двух простецкого вида подружек Ирины, практически не было. Да ещё отплясывать приходилось перед сиятельными, вальяжными старцами и их дородными, увешанными золотом с бриллиантами, жёнами. Гостей Анастасия Михайловна позвала немного: родители Ирины, две её подружки, друзья Стасика, остальные - друзья семьи Закревских, нужные, влиятельные люди.