Пошли гудки вызова. Первый, второй, третий… Терпила уже почти выполз на руках из-под автобуса и повернул лицо в сторону капитана. Пока Дмитрий дожидался ответа Овчарука, его взгляд случайно упал на глаза потерпевшего. Капитан еще никогда такого не видел: белесые, полные бессмысленной, немотивированной злобы глаза. Офицер невольно вздрогнул и отвернулся. Звуки зуммера казались неправдоподобно долгими, как будто их специально кто-то растягивал во времени. Славка был чуть ли не единственным человеком, которому Дмитрий Митрофанов верил безоговорочно.

– Да, Димец! – наконец-то отозвалась «Нокия» голосом Овчарука. – Только быстро! Тут полный звиздец и ахтунг в придачу творятся!

– А что именно?! – неожиданно для себя очень громко крикнул капитан, услышав в трубке звуки перестрелки.

– Димон, ты меня знаешь! Никогда чарс или еще какую хрень не курю и психом никогда не был. Тут как в фильме ужасов – мертвецы ходят, жрут людей. Медики с ментами как трипперные зайчики по Москве мотаются. Слышишь стрельбу? Так это они валят зомбаков. Недавно прораба пришлось замочить – приперся уже мертвым и давай кусать да жрать молдаван. Я его «уговорил» лопатой по чердаку. В общем, слушай внематочно и сосредосдроченно: если у вас такая же хрень творится – не подпускай к себе зомбаков и не давай им себя укусить. Обязательно пробивай мозг! В другие места стрелять – в пользу нищих. У мертвяков первый признак: травмы, несовместимые с жизнью, бледный вид, как полагается покойникам, и белесые глаза. Да сам, если что, увидишь. Короче…

Неожиданно связь прервалась – скорее всего, закончились деньги на счету. Впрочем, Дмитрий услышал основное, так что теперь необходимо было действовать – машинальными, отточенными годами, привычными движениями он щелкнул предохранителем, передернул затвор и вскинул АКС-74.

Увидев движения командира, бойцы врассыпную отскочили из предположительного сектора обстрела. Мало ли, рикошетом достанет. Тем не менее капитана никто не попытался остановить – раз он что-то делает, значит, так оно и надо. Прозвучал одиночный выстрел, визгнула пуля, отскочившая от асфальта куда-то вверх. Маслина вошла терпиле чуть выше правого виска, оставив аккуратное входное отверстие. Левую щеку, ухо и нижнюю челюсть разворочало при выходе, а ошметки мозгов оставили на асфальте серый, с едва заметными красными вкраплениями «натюрморт» в стиле «Человек. Вид изнутри».

– Тащ капитан, чё это только что было? – сдавленно спросил Чучукин, глядя на ошметки мозгов, которые попали ему на носок берца. – Вы ж себя под статью подвели!

– А ну тихо! Подошли сюда все! – поставив АКС на предохранитель и дождавшись, пока остальные члены группы подойдут поближе, сказал Митрофанов. – Все видели, что именно только что произошло?! Так вот, мужики, если хотите выжить, слухайте меня в три уха и на ус мотайте, нет усов – на уши мотайте, как вырастут усы – перемотаете. Я завалил не человека, а зомби, как бы странно или абсурдно это ни звучало. Все знают поставленную задачу?! Чистим школу, ищем дочку командира, а также эвакуируем всех живых, кого сможем. Никого без присмотра не оставлять: живых – берем с собой, зомбей – валим. Патрики экономим, валим в голову и наверняка. И самое главное – к себе близко никого не подпускать! Иначе – смерть. Любая мельчайшая царапина или, не дай боже, укус – моментальная смерть. Потому что я сам укушенного завалю. Входим в школу и сразу в башню… В здании работаем пистолетами – чтобы рикошетами своих не задеть. Как всегда, делимся на три группы: штурмовую, огневой поддержки и обеспечения. Штурмовая группа: Паштет, Панас, Шило и Миха. Командир – Миха. Огневая поддержка: Кирпич, Завгар и Грек. Грек – за старшего. Обеспечение: Чук, Семен и Лось. Семен и Лось – на «ваньке». Лось – рулишь группой. Эфир болтовней не засорять! Это тебя касается, Паштет! Еще одна твоя хаханька по рации – и вешайся! Позывные у всех по кличкам. У меня – Митя. Вот только пусть кто-нибудь попробует в жизни так назвать…

– Товарищ капитан, а как определять – кто свой, а кто зомбак?! – спросил сержант Шиловский по кличке Шило. – Когда против террористов-то и бандюков воюем, все понятно, ну там, ориентировки, фотороботы или оружие. А тут непонятки. Сами знаете, что в горячке и своих завалить недолго.

– Шило, ты, блин, чем слушаешь? Тампаксы из ушей вытащи. Специально для тех, кто в танке, говорю большими буквами! Визуально различимые травмы, несовместимые с жизнью, белесые глаза, мертвяки пытаются укусить или еще как-то травмировать. Живые будут стараться спрятаться, зомбаки – нет. Ясно?! Дальше… Чистим сначала первый этаж, эвакуируем тех, кто остался, переходим на следующий. И так пока до крыши не дойдем. Группа обеспечения вдумчиво и с расстановкой осматривает выживших, особенно тех, у кого на одежде или на коже следы крови. Если есть раны, пофигу какие, – сразу пристегивать наручниками к любой более-менее крепкой железобетонной фигне. Потом будем разбираться, кто есть ху. Если из живых кто-то «кеды в угол поставит» – не раздумывая пробивать черепушку. Обращаю внимание всех – стрелять только в головы. Пленные нам не нужны. Все остальное – как обычно. Панас, ты вызвал «скорую»? Им тут хреном кинуть, чтобы приехать! – намекнул капитан на находящуюся на этой же улице станцию «скорой помощи». – Свяжись с базой, пусть подкрепление присылают. Эх, посадить бы еще снайперов на высотки… Ладно. Пока все. Всем все ясно? Работаем. Разойдись.

Бойцы облачились в экипировку и теперь привычно подгоняли ее, изредка подпрыгивали на месте и проверяли, чтобы ничего не звенело, не стукалось или не бренчало. Включили тактические рации, проверили связь. Митрофанов еще раз построил группы, осмотрел каждого спецназовца, остался удовлетворенным и дал команду на выдвижение.

И без того редкие прохожие, увидев вооруженных людей в приметном сером камуфляже, в полном облачении, старались обойти их десятой дорогой, а проезжающие автомобилисты и вовсе рисковали попасть в ДТП – так выкручивали шеи.

Впереди, разбившись по парам, шли штурмовики, перемещались по обеим сторонам улицы, чтобы в случае чего каждая из двоек могла прийти на помощь другой. Огневая поддержка заняла позиции по обеим сторонам улицы – в случае чего так можно было взять противника в мешок. Дмитрий шел вместе с группой обеспечения.

– Это Миха, у входа в Портовую поликлинику наблюдаю группу из пяти человек в медицинской одежде с ярко выраженными следами крови. Как-то странно они себя ведут, – передал командир штурмовиков.

– Да я тоже их вижу. Присмотрись, нет ли ран или иных повреждений.

– У них рожи в крови, как у вампиров, блин!

– Ликвидировать! – отдал приказ Митрофанов.

– Еще раз повторите приказ!

– Ликвидировать! Ешкин кот!

– Принял!

Раздались одиночные выстрелы, и фигуры в бело-зеленых одеждах последователей Гиппократа, коротко дернув головами от точных попаданий, изломанными страшными куклами упали на асфальт, после чего больше не шевелились.

– Это Миха. У меня минус два.

– Я Паштет – минус один.

– Здесь Панас – минус один подтвержденный.

– Я Шило – у меня минус один.

– Осмотреться, при обнаружении людей с малейшими признаками ненормальности открывать огонь без команды. О готовности к выдвижению доложить. Грек, меняйте позицию. Открытие огня без команды и вас касается.

– Миха принял.

– Грек принял.

– Грек – Мите. У меня двести два{Двести два (армейский сленг) – все в порядке.}. Готовы прикрыть перемещение Михи.

– Это Миха. У меня двести два, готов к выдвижению.

– Митя – Михе: приступайте. Следующий рубеж: первая пара – крыльцо магазина «Лидер», вторая – угол забора школы. Повторяю, огонь по подозрительным лицам открывать без команды.

– Принято.

– Митя – Завгару. Подгоняй бус к школьным воротам. Двигло не глуши.

– Завгар принял. Выполняю.

– Я Паштет, – прозвучал в эфире голос Пашки Иванова. – Замечена неподвижно стоящая группа школьников.

– Я Миха – подтверждаю. Наблюдаю кровь, у некоторых рваные раны лица и рук.