А теперь уже поздно думать о чем-либо.
Я плохо помню, как мы хоронили дедушку. Это было давно, я была еще маленькой несмышленой девчонкой. Он погиб при пожаре в здании, где работал. Я не знаю, как именно это произошло, потому что тогда я еще ничего толком не понимала, а сейчас спрашивать было неловко. Потому что на всех накатывала грусть и безумная тоска по близкому человеку. Я помню, как бабушке тяжело было оправиться после случившегося. А теперь ушла и она…
Все эти мысли промелькнули в моей голове за какие-то доли секунды. Наплевав на утренние водные процедуры, я снова поспешила в комнату и лихорадочно начала натягивать на себе первые попавшиеся вещи. Мысли о школе вообще вылетели из головы, да и какая к черту может быть учеба? Хотелось добровольно пойти и закопаться, чтобы все проблемы тебя отпустили. В этот момент я даже позавидовала умершим. Можно, наконец, отдохнуть, и тебя больше никто не будет тревожить, а все проблемы уйдут от тебя навсегда.
А еще не к месту пришла мысль, что душа умершего человека переселяется в душу новорожденного. Думать о том, что мы прощаемся лишь с телом, но не с душой, было очень приятно и становилось даже как-то тепло от таких мыслей. Хотя на самом деле это оказались лишь струйки горячих слез, которые вот уже несколько минут, как текли по моим щекам.
– Котенок, пора вставать, – мама попыталась произнести это бодрым голосом, заглянув в комнату, а потом увидела меня уже полностью одетую. Я запихивала в сумку деньги и телефон – самое необходимое. Такси я вызвала сразу, как только забежала в комнату. Мне казалось все это страшным сном, и я надеялась, что вот-вот проснусь. Щипала себя за руки, а не помогало. Что ж за сон такой противный-то? – Констанция? Что с тобой?
– Мам, ты не переживай только, – я пулей выскочила в коридор. – Я знаю, что случилось. Я туда поеду.
– Костя! Котеночек, подожди, послушай меня!…
– Я слышала, как ты разговаривала с папой, – по щеке предательски покатилось еще несколько слезинок, которые я вытерла одним движением руки. Маме сейчас тоже плохо, а я только добавляю. – Я должна поехать туда. Я чувствую это мам, понимаешь? Мне надо там быть как можно скорее!
– Костя, я не пущу тебя никуда! Подожди, кому говорю! На улице темно еще совсем, я не пущу тебя!
В этот момент заиграла мелодия на моем телефоне. Приехало такси.
– Мам, как я доеду, я отзвонюсь тебе, – я чмокнула испуганную женщину в щёку. – Не переживай, я на такси прекрасно доберусь, не в первый раз. Ты главное сама держись и… приезжай поскорее туда, ладно?
– С тобой бесполезно спорить, – вздохнула она и крепко обняла меня. – Вся в отца упертая. Ему сейчас тяжело очень. Уж поддержи его как-то ладно? Я знаю, тебе и самой очень непросто…
– Я побежала, мам, – на ходу сказала я. – Я постараюсь держаться.
Мне еще никогда не казалось, что машина – это такой медленный вид транспорта. Мне хотелось ехать быстрее, о чем я неоднократно пыталась говорить водителю. Мужчина прекрасно понимал, что я тороплюсь, но проскакивать на красный свет без аварий был один шанс из тысячи. Таксисту еще хотелось жить, а мне… конечно же, мне тоже!
Я пулей вылетела из салона автомобиля, едва успев расплатиться с водителем и произнести слова благодарности, как тут же меня схватила чья-то рука. Странно, мне казалось, тут никого не было. Я даже не успела испугаться (мало ли сейчас разных маньяков бродит?). Я уже готова была кричать, но кто-то предусмотрительный заткнул ладонью мой рот.
– Котя! Констанция! Да услышь ты меня, наконец! – когда мне надоело извиваться в руках неизвестной личности, я просто ослабла. Наступила полнейшая апатия, и мне все равно, в чьих руках я сейчас оказалась, будь то хоть отец, хоть сам Джонни Депп. – Неужели мои молитвы были услышаны?
– Макс? – в темноте я, наконец, смогла различить фигуру своего друга. Я ошиблась. Я могла наплевать на Джонни Деппа, но вот Макс – это совсем другое дело. – Я не узнала тебя! Пусти, Макс, пожалуйста! Ты не знаешь… мне надо туда…
– Я все знаю, – произнес парень и крепко обнял меня. Я этого совершенно не ожидала, поэтому просто молчала, пытаясь немного приглушить свои чувства и эмоции, так некстати проявившие себя именно сейчас. Подумав секунду другую, я сначала неуверенно обвела шею парня руками, а потом так же, как и он, крепко прижала его к себе. Мне казалось, что время остановилось для нас двоих.
– Макс, – мой мозг по-прежнему отказывался во все это верить – я так долго не прикасалась к Максиму, что сейчас боялась. Боялась, что он снова отпустит, оттолкнет. Но мы стояли, и он этого не делал. – Мы познакомились с тобой в пять лет. Знаешь, я, когда увидела тебя первый раз, во дворе, подумала, что ты такой одинокий и захотела познакомиться. Ты показался мне тогда таким взрослым. И с тех пор ты всегда нес за меня ответственность. Не давал другим мальчишкам меня обижать, всегда был рядом. Скажи, почему мы теперь дичимся друг друга? Морщим лица, когда один замечает другого в радиусе 10 метров от себя?
Он промолчал, не зная, что ответить.
– Молчишь? – задала я риторический вопрос. – Я не знаю, что за мысли прячутся в твоей голове. Раньше я думала, что это все просто забавная игра. Просто мы повзрослели и игры стали какими-то… взрослыми, что ли. А сегодня я поняла, как же я устала от всего. Постоянно ношу маску счастливой роковой красавицы, могу каждый день приезжать сюда с разными парнями, целоваться с ними у тебя на виду, только для того, чтобы досадить тебе. И не отпирайся сейчас, Макс, но ты делаешь то же самое. Мы носим эти маски и уже почти начали верить, что эта игра – вовсе не игра, а самая настоящая реальность. Как ты думаешь, какие причины могут прояснить наше поведение?
И снова тишина, лишь слышала лай какой-то собаки неподалеку. Почувствовала холод. Но уходить сейчас было нельзя. Мне нужно было закончить весь этот разговор и, наконец, понять, что с нами происходит. Мысль, что сегодня мы, скорее всего, видимся, возможно, последний раз, неприятно кольнула. Я ведь по-прежнему не хотела его терять, потому что он мне очень дорог.
– Я тебя люблю, – просто сказала я. – Давно уже. Еще когда маленькая совсем была, уже любила. Тайно ревновала к каждой девушке, околачивающейся около тебя. К твоей невесте страшно ревную и… очень боюсь потерять тебя. Помню каждый день, проведенный с тобой. В моей голове каждую секунду проскакивают мысли о тебе, и я не знаю что делать, Макс…
Я снова замолчала, не зная, какие еще нужны слова, ведь… сегодня, Констанция Олеговна, ты впервые в жизни признаешься кому-то в любви. Говоришь это искренне и с полным пониманием этих чувств. Я просто не могла больше хранить эту тайну. Если он меня не любит, я пойму! Наши отношения зашли в тупик, и есть только два решения этой проблемы…
– Мне едва стукнуло семь, – зашептал Макс мне на ушко. – Мама только вышла замуж за Филиппа (отчим Макса). Я тогда был маленьким, щупленьким, замкнутым пареньком. У меня не было друзей в прежней школе. Поэтому мама и Филипп переехали вместе со мной в этот дом. Я сменил школу. В первый день она вышла со мной сюда, во двор. Как сейчас помню, жаркий день, солнце палит изо всех сил. В беседке сидят бабушки и мамы малышей, играющихся в песочнице и катающихся на качелях. Мама пошла знакомиться с соседями, а я сел на скамеечку подальше ото всех детей и просто наблюдал. И увидел одну девочку. Знаешь, в ней вроде бы и не было ничего особенного, просто она… смеялась. Вот так вот просто, открыто и без стеснения, она смеялась. Она подскочила к какой-то невысокой женщине и о чем-то быстро с ней заговорила, уставившись любопытными глазами на меня. А потом она подошла ко мне…
