В глубине души Вика опасалась, что «все хорошо» как раз не будет. В первые дни она постоянно ждала беды, даже спать спокойно не могла, каждый час выглядывала во двор, чтобы посмотреть, на месте ли гиена. Однако Табата вела себя абсолютно спокойно: не выла, на металлическую сетку не кидалась, очевидной агрессии к окружающим не проявляла. А уж с Евой и вовсе играла как трехмесячный щенок. Даже мячик приносила – правда, пережить встречу с ее чудовищными челюстями мог только мячик из литой резины.

С другими людьми Табата такой приветливой не была. Если с собаками все понятно и очевидно, они открыто проявляют свои эмоции, то гиена была такой же замкнутой, как и ее хозяйка. Она просто рассматривала людей черными глазами-пуговицами, и понять, что у нее на уме, было нереально. Она не виляла хвостом, не скалила клыки, никак не реагировала на обращенную к ней речь. Если мячик бросал кто-то, кроме Евы, она и ухом не вела. Даже месяц спустя Вика не решилась бы ее погладить. Но и с ее соседством смирилась, признала, что животное все-таки умное.

И вот теперь случилась первая неприятность с участием Табаты. Ночью к ним на участок забрался соседский паренек, которого гиена гнала до забора. Своими воплями он перебудил весь поселок, да и, судя по пятнам, которые утром пришлось смывать с дорожки, испугался очень уж сильно. Но никакого вреда Табата ему не причинила, так, напугала просто.

А уже утром к их дому имел наглость заявиться отец парнишки и вести разговоры о судебной ответственности и моральной компенсации.

– Ваш сын был у нас на участке, – пыталась объяснить Вика. – Здесь уже неважно, гиена у нас или просто сторожевой пес. Что, если бы у нас была кавказская овчарка и она погрызла бы вашего сына, было бы лучше? Имелась бы принципиальная разница?

Даже говоря это, Вика понимала, что разница имелась бы. Никакая кавказская овчарка или собака вообще не нанесет такой вред, как существо, которому природа подарила одни из самых сильных челюстей на планете. Но это же детали! Табата не напала, вот в чем суть! Хотя могла бы, она бегает быстрее человека. А вместо этого она позволила мелкому паршивцу уйти. Знание об этом несколько успокаивало Вику.

Но не успокаивало отца парнишки:

– Он всего лишь ребенок, а у вас тут дикий зверь!

– Сколько нет вашему ребенку?

– Двадцать!

– Значит, не такой уж маленький! Вы не думаете, что это мы можем подать на него в суд за проникновение на наш участок?

Однако мужчина, как цирковой пони, снова пошел по кругу:

– Это все неважно! Он просто ребенок! А у вас тут животное!

Очередную тираду заботливого родителя прервал оклик со стороны:

– Так, что тут происходит?

Со стороны калитки, соединяющей Викин участок с соседним, к ним направлялась молодая стройная женщина с длинными каштановыми волосами. Ее появление не было таким уж необычным: с этими соседями они были очень дружны, что и привело к появлению такой калитки.

Агния являлась не просто подругой, она в свое время помогла Вике с расследованием. К тому же ее супруг, влиятельный адвокат Даниил Вербицкий, не раз выручал их и способствовал в оформлении документов на Табату. Именно ему в итоге достался «Водолей» – бриллиант ему подарил старый друг Вадим, который тоже участвовал в поиске. «Близнецы» перешли в единоличное пользование Евы, «Скорпион» же был оформлен на Вику и Марка.

Вика не представляла, как они разбирались бы с этими камнями без помощи Даниила. Это ведь не просто бусики, это именные камни, на которые нужно не меньше бумаг, чем на дом или машину! Да и сейчас девушка не подозревала, что делать с драгоценностью дальше. Она предпочитала поручить решение этой проблемы Марку, пока же все три камня хранились в банке.

На момент этого расследования Агния и Даниил отдыхали с детьми на море, и сама Агния теперь жалела, что пропустила «такую заварушку». Гиену она в отличие от Вики полюбила сразу, не боялась подкармливать или даже гладить. Табата добродушно принимала подарки и ласки, но такой любви, как к Еве, не демонстрировала.

Теперь же Агния явилась на соседний участок, привлеченная, очевидно, криками.

– На моего ребенка набросилась гиена! – Мужчина зачем-то поднял указательный палец к небу. – Здесь живет гиена! У вас двое детей, вы должны быть этим обеспокоены! Я буду собирать коллективную жалобу! Вы должны ее подписать!

– В день, когда я буду что-то должна вам или вам подобным, я пойду и повешусь, – фыркнула Агния.

– Это еще что должно означать?!

– То и должно. Не вопите, историю про вашего во всех смыслах засранца уже весь поселок знает.

– Что ты себе позволяешь?! – Цвет лица мужчины из багрового становился каким-то совсем уж нездоровым, сливовым.

– Много чего, я вообще живу свободно, но уж точно не «тыкать» малознакомым людям.

– На моего ребенка здесь напали!

Смутить Агнию воплями было в принципе невозможно. Она изначально была не робкого десятка, а уж годы брака с адвокатом, обладающим сотнями влиятельных врагов, и вовсе стерли остатки скромности и нерешительности.

Агния подошла к нему вплотную, уперла руки в бока и гаркнула так, что с соседнего забора свалилась кошка:

– На ребенка? Ребенка? Да этот мальчик с недержанием – дрын почти двухметровый! Который ночью шатался по чужому двору! В маске, заметь! Наши камеры наблюдения могут показать! Животное было на своем участке!

– Не в вольере… – попробовал перебить мужчина, но было видно, что он сильно сдал. Есть такой тип людей, которые способны нападать только на слабых. Если же собеседник морально сильнее, то весь апломб сразу испаряется. Ударить Агнию он не мог, а иных аргументов не имел.

Сама Агния это прекрасно понимала.

– Рот закрой! Да на тебя они сами в суд подать могут! На сына твоего – за воровство и порчу имущества, на тебя – за угрозы и оскорбления! Животное было на участке. Точка. Ни в каких дополнительных сдерживающих средствах оно не нуждается, пока оно за забором. И неважно, гиена это, крокодил или гиппопотам! Так что топай отсюда и впредь держи своего сына на поводке!

– Я этого так не оставлю! – возмущался оскорбленный отец, отступая. – Я найду на вас управу! Эту тварь усыпят!

– Иди давай! – Агния проводила мужчину к выходу и лично заперла за ним калитку.

Вика наблюдала за всем этим спокойно. Видимо, на дипломатические переговоры способны не все. Но тут правильный метод выбрала скорее Агния. Если бы не она, все это могло тянуться и тянуться.

– Моя тебе человеческая благодарность, – сказала Вика, когда Агния вернулась на крыльцо.

– Да не за что, такого петуха погонять мне и самой весело! – хохотнула соседка. – В суд он подавать будет… Десять раз! Как там Таби после всех этих какашкиных похождений?

– Она-то как раз лучше всех, – отозвалась Вика. – На нее ж никто орать не будет!

– Вы ее, главное, не наказывайте. Я, кстати, из-за нее и пришла.

– Да неужели?

– Ну да, – кивнула Агния. – Тут Маша, соседка наша, затеялась пирожки с мясом лепить, много мясных обрезков осталось. Я вот думала: можно вам принесу, порадую деточку, раз у нее такой стресс был?

– Хороший у тебя подход… Слушай, а вот если откинуть личные симпатии, тот боров правильно сказал: у тебя двое детей. Ты что, Табату совсем не боишься?

Агния покачала головой:

– Нет. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что бояться надо людей, а не животных. Животные – они хоть честные. А порой еще и милые. Ну а в людях порой такое скрывается… Но не будем о грустном.

– Не будем. Где там твои пирожки, Красная Шапочка?

Замок к вольере был хороший. Для Марка это являлось принципиальным моментом. Раз уж он не смог отговорить племянницу от того, чтобы тащить в дом эту зверюгу, он собирался сделать все, чтобы Табата хотя бы находилась под контролем.

Поэтому для вольера закупили лучшую сетку с титановым покрытием. Подсветка во дворе была организована так, что увидеть гиену можно было постоянно. А самое главное, замок открывался только снаружи и только целенаправленно, никаких случайностей тут быть не могло даже теоретически.