Когда лукавый увидит, что человек унывает от его козней, то обыкновенно радуется и как можно сильнее разжигает свои стрелы в сердце. Итак, унывать не нужно ни на минуту, <нужно> крепиться духом и воссылать Богу славу за то, что Он послал на нас этого адского пса — для того чтобы он волею–неволею заставил нас обратиться ко Господу. — Не бойся скорбей, но желай их — ты грешный человек, без скорбей как возможно было бы твое спасение? Благодари от всего сердца Господа за скорби и прославляй Его правосудие. Бог не был бы Бог, если бы не наказывал за каждый грех.
С вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). Так, Владыко, Ты с нами — во вся дни — ни один день мы без Тебя, без Твоего соприсутствия, не живем. Ты с нами особенно в Таинстве Тела и Крови Своей. О, как истинно и существенно находишься Ты в Тайнах! Ты облекаешься, Владыко, каждую Литургию в подобострастное нам, кроме греха (Ср.: Евр. 4, 15), Тело и питаешь нас Животворящею Своею Плотию. Чрез Тайны Ты всецело с нами: и Плоть Твоя соединяется с нашею плотию, и Дух Твой соединяется с нашею душою — и мы ощущаем, чувствуем это животворное, премирное, пресладкое соединение; чувствуем, что, прилепляясь Тебе в Евхаристии, мы становимся один дух с Тобою, как сказано: прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем (1 Кор. 6, 17). Мы делаемся, как Ты, благими, кроткими и смиренными, как Ты сказал о Себе: кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29). Правда, часто лукавая и слепая плоть, или живущий в нашей грешной плоти князь века сего, шепчет нам, что в Тайнах — только хлеб и вино, а не самое Тело и Кровь Господа, и лукавыми свидетелями посылает для этого зрение, вкус и осязание. Но мы не дозволяем себе слушать его клеветы и рассуждаем так: «Для Тебя, Господи, все возможно. Ты творишь плоть людям, животным, рыбам, птицам, гадам — всей твари: для Себя ли Ты, везде Сый и вся исполняли [289], не сотворишь плоти? Какой ваятель в состоянии сделать ее для себя? — Мало того, Ты превращаешь мертвое вещество в живое существо, например, посох Моисея в змея (См.: Исх. 4, 3), и нет ничего для Тебя невозможного: Себе ли Ты не сотворишь плоти из хлеба и вина, которые так близки к нашей плоти, будучи употребляемы в пищу и питье и превращаясь в нашу плоть и кровь?» Ты не даешь вере нашей искушатися паче, еже может она понести (Ср.: 1 Кор. 10, 13), не пресуществляешь Ты глыбы земной в пречистое Тело и Кровь Свою, а белый, мягкий, чистый, приятный на вкус хлеб; не воду сотворяешь Кровию Своею, но подходящее к цвету крови вино (которое и называется кровью гроздовою (Сир. 39, 32) в Священном Писании), приятное на вкус и веселящее сердце человека (Ср.: Пс. 103, 15); Ты знаешь немощь нашу, слабость нашей веры и потому благоизволил употребить для Таинства Своего Тела и Крови самые подходящие к ним вещества. А ты мог бы, Всемогущий, сказать нам: «Вот, эта скудель — Тело Мое, а эта вода — Кровь Моя; верьте, что это — Мое Тело и это — Моя Кровь, Я все претворяю, как Творец и Господь, и для Меня нет ничего невозможного». Однако же Ты так не сказал нам, зная нашу слабость. Будем же твердо верить, что под видами хлеба и вина мы причащаемся истинного Тела и истинной Крови Христовой и что в Таинстве Причащения Господь пребудет с нами во вся дни до скончания века (Мф. 28, 20). +
Табак — подслащенная пилюля диавола, которую он дал плоти, прикрываясь мнимою ее потребностию, ее похотию бессмысленною. Четыре зла разом делает чрез табак диавол: время драгоценное убивает, жизнь сокращает, самую глупую роскошь производит и у нищих насущное пропитание отнимает. — Поверьте, так ли это. По всем соображениям так. — О проклятое, бессмысленное курение (да и нюхание) табака! Смотрите: какая чума — табак; всех он заразил — все занимаются курением пресерьезно, как делом, и почти постоянно, не разбирая времени: встали — курят вместо молитв, едят — курят, пьют — курят, читают, разумеется, что–нибудь легкое, плотское, житейское, — курят; в будень — курят, в праздник — курят, к Богослужению зовет колокол — курят, дома — курят, в гости пришли — курят, работая — курят, от безделья — курят, только спят — не курят, да и тогда во сне, в грезах — курят, и все, и все — курят, всю жизнь курят. Суета, громадная, бесконечная суета! — Братия! Други! Что мы делаем? Да разве жизнь дана нам для курения? Что мы все и все курим, так, что из–за курения едва не забываем не только отправлять надлежащим образом дела по обязанностям службы, — потому что и за делом страстный до курения о том больше и думает, как бы выйти да покурить, — но о важнейшем деле своего спасения! — Поймите лукавство врага, действующего чрез растленную плоть нашу! — О, не имать Дух Божий пребывати в человецех сих, зане суть плоть! (Быт. 6, 3.) Плоть, плоть — почти все мы, за исключением немногих, потому что все живем в плоть, все сеем в плоть — и, конечно, от плоти все пожнем истление (Ср.: Гал. 6, 8), если не дадим перевесу духу над плотию! — Жители Содома и Гоморры сластолюбствовали в сытости хлеба и вина, а нынешние — образованнейшие, далеко оставившие за собою древний мир люди прибавляют еще к сытости хлеба и вина — одуряющую, разрушающую здоровье сытость табаком! О дивный прогресс! О премудрый прогресс! О приближающий ко дну адову прогресс! — А прогресс веры сердечной, живой? А прогресс любви христианской, отказывающей себе не только в излишнем, но и в некоторых необходимых потребностях — для того чтобы вспомнить вопиющие, ужасающие недостатки других, не имеющих насущного куска хлеба, необходимой одежды и необходимого крова? Где ты — истинный прогресс? — О тебе забыли; твое имя похитили у тебя и приложили к этому чудовищному, сатанинскому прогрессу! — Что же нам в бездушном, сухом, холодном просвещении, которое просвещает ум, а сердце оставляет холодным, безверным, не согретым любовию к истинному благу человечества? Что твои науки, когда они не научают самому нужному, самому главному знанию — сердечному познанию Отца щедрот (2 Кор. 1,3) — Бога и Сына Его — Христа Бога и с Ним и Духа Животворящего? Что твои науки, когда они удаляют из сердца веру в жизнь будущаго века [290] и поселяют в сердце лихорадочную любовь к наслаждению временною жизнию, при которой человек помнит только себя, забывая о других? Христе, Свете истинный, просвещаяй и освещали всякаго истиннаго человека, гряду щаго в мир [291], — просвети нас, объятых кругом тьмою греха! Доколе мы будем посмеянием диавола?! — (Табак одебеляет сердце, усиливает плоть над духом — это испытано.)
Ныне вем воистину, Господи, что я хуже всех людей, без всякого преувеличения. Потому что не имею любви в обращении с ними, а какую–то спесь, гордость, подозрительность. Аще любве не имам, ничтоже есмь (1 Кор. 13, 2). Тщательно следи за своим обращением с людьми и замечай: с любовью ли ты обращаешься; если заметишь в мыслях и в чувствах своих что–либо, клонящееся к разрушению любви, отбрось это и обращайся непременно с любовию и со всею искреннею простотою, свойственною христианской любви. Что я за человек! Я не живу, а страдаю от недостатка любви и терпения, тогда как другие покойны и счастливы! О мир Божественный! Воистину ты Божественный, потому что ты — от Бога и в Боге, и в угодных Богу людях! Сладостно иметь тебя в сердце и горько, безотрадно без тебя! — Опыт.
Когда я умными очами взираю на множество чудотворных икон Владычицы, получивших разные наименования от мест Ее явления, то, воспоминая бесчисленные милости Ее к верным, не могу и сам отчаиваться в заступничестве Ее.
Когда чувствуешь в груди своей что–то грызущее, жгущее, снедающее, отталкивающее от Бога, нудящее к нетерпению, к раздражительности, к терзанию себя и всего окружающего и к ненависти, — то знай, что это в тебе диавол. От плод их познаете их (Мф. 7, 16), сказал Спаситель. — Искушеньми лукаваго присно содержими — жития [292].
