— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, надеясь немного растопить лёд.

— Не уверено, что добрый, — в словах холод, а глаза так и мечут молнии.

Плохо, в подобном состоянии я не согласна отдать ей в руки управление ритуалом, а значит и мои с Зарном судьбы. Прокручивая все возможные варианты я решила, что жить в неведении не хочу, как и полагаться на порядочность вслепую.

— Куратор Альгина, мне кажется, или вы мной очень недовольны? — решила спросить в лоб я. Если я правильно оценила нрав этой женщины, любое хождение вокруг да около её только разозлит.

— Не кажется, — подтвердила мои худшие подозрения она.

— И чем я перед вами провинилась? — не ослабляла напора я.

— Будто не знаешь! — всплеснула руками женщина, явно не веря в мою искренность.

— Положив правую руку на левое сердце, честно признаюсь — не знаю, — решила немного разрядить обстановку я.

Мою шутку не оценили, а только более пристально стали рассматривать меня, будто и правда осматривая меня на наличие сердца с левой стороны. Н-да, любимая фраза отца, чтобы разрядить обстановку только её более накалила. Жаль, но зато я точно буду помнить на будущее — с этой дамой лучше не шутить.

— Всего лишь фраза из моего мира, — начала пояснять я, но меня прервали.

— Ты бросила мою дочь на растерзание этим мужланам из патруля и сбежала с этими демонами! — обвинили меня во всех смертных грехах.

Ах вот как милая Лу перевела стрелки, чтобы обелить себя перед матерью. Я отлично помню, как её едва переставляющую ноги почти что несли несколько парней. Так это я по словам одногрупницы повинна в её моральном падении?

— Не сочтите за дерзость, но это ваша дочь бросила меня одну, стоило нам только переступить порог таверны. Впрочем, в чем то она права, — я крепко сжала кулаки, вспоминая тот вечер, — я и правда отказалась от её общества, но только после того, как она решила выставить меня вместо барда.

— Что? — не поверила своим ушам куратор.

— Именно то, что я сказала. Сначала она меня бросила, а потом требовала, чтобы я развлекала народ, ведь она пообещала, — я сделала глубокий вдох, чтобы взять эмоции под контроль и не вспыхнуть. — Может я её и бросила, но виноватой я себя не ощущаю.

Да, я наябедничала. Нагло и предельно честно, но от этого на мой взгляд зависела моя дальнейшая жизнь. Учиться мне в академии предстоит чуть меньше пяти лет и скорее всего, все это время меня будет курировать именно Альгина. Лишних проблем мне не хотелось, а на дочь она позлиться, накажет, а потом остынет. Это всё-таки дочь. Другое дело — я. Совершенно посторонний ей человек, который по её мнению обидел любимую кровиночку.

— И чем ты можешь доказать столь наглое обвинение в сторону моей дочери? — сощурила глаза куратор.

— Не считаю нужным, что либо доказывать. Вы или верите мне или нет — это ваш выбор, а я не чувствую себя виноватой ни перед ней, ни перед вами.

Позиция выработанная годами. Именно так меня учил вести себя отец — нельзя оправдываться, иначе сожрут и не подавятся. Сильные люди, особенно не ощущающие за собой вины, совершенно не оправдываются, даже если на них повесили массу обвинений. Нужно всего в несколько предложениях изложить собственную точку зрения происшедшего, но сделать это чётко и скупо на эмоции. А ещё отец говорил, что перед дураками оправдываться себе дороже, а умные и так смогут сопоставить нужные факты.

По лицу куратора стало видно, что Лу предстоит не маленькая трёпка, за то, что она соврала родительнице. Честно говоря, мне показалось, что она ей не помешает. Отношения с куратором после нашего недолгого разговора вернулись на привычный лад — она более не смотрела на меня волком, а я более не думала, чем перед ней провинилась, отчего стало намного легче.

Едва мы закончили разговор, как в залу вошёл ректор. Осмотревшись, он направился к нам уверенным шагом. Как-то странно подобная непоколебимое самодостоинство вязалось с разношенными тапочками мелькающими с каждым шагом из под мантии. До того более или менее аккуратно затянутые в хвост волосы топорщились в разные стороны, местами завиваясь в тугие кудряшки. Если бы я сама не видела, каким авторитетом этот мужчина пользуется у того же Лантара, то никогда бы не заподозрила в этом мужчине ректора академии.

Хотя, если не ошибаюсь, то Фиал говорил, что большая часть преподавательского состава осталась со времён пребывания академии в межмирье, а до этого вообще была научным центром, не подчиняющемуся ни одному правительству. Если я правильно все поняла, то маги — долгожители. У той же Альгины — взрослая дочь, а выглядит она не более чем на тридцать земных лет. Не могу себе даже представить, каков возраст других преподавателей. Явно больше, чем мне казалось изначально.

— Я вижу, что все в сборе, — осмотрев зал беглым взглядом, ректор остался доволен.

А я недоумевала. Ни свечей, ни ритуальных чаш я поблизости не нашла. Даже завалящей пентаграммы или алтаря в зале я не наблюдала. На единственном небольшом столике сиротливо приютился ошейник, браслет и небольшой кинжал. Присмотревшись повнимательней, я заметила, что и браслет и ошейник казалось были сделаны одним и тем же мастером. Причудливое плетение цепочки повторялось в обоих предметах — один был просто увеличенной копией второго.

Н-да… надеюсь, что длинная шерсть моего питомца не будет путаться в звеньях этого ошейника или как иногда бывает скатывать её в противные колтуны. Я выжидательно посмотрела на ректора. Время ещё конечно детское, но мне ещё учиться надо и найти библиотеку! Надеюсь, что её не закрывают слишком рано, а то как быть студентам обнаружившим себя недостаточно готовыми для написания конспекта в день перед сдачей?

— Нита, — ректор повернулся ко мне, — ты ещё можешь отказаться.

— А есть веские причины для моего отказа о которых я не знаю? — решила всё-таки перестраховаться я. Отступать я не собиралась, но хотелось трезво оценить, на что я иду.

— Ну как сказать… — ректор замялся.

— Как есть, — взяла быка за рога я.

— Ты собираешься взять на себя огромную ответственность. Если ты всё-таки согласишься и проведёшь ритуал, то Зарн более не будет являться частью своего клана и его родственники более не смогут влиять на его судьбу. Это не просто так называют связкой, отныне и до смерти одного из вас, он станет твоим вечным рабом.

— Что с ним случиться, если я умру? — решила узнать на всякий случай я.

— Он последует за тобой как верный пёс на привязи. Но если умрёт он, то тебе будет плохо, хотя ты за ним не последуешь.

— Если это столь действенный способ спасти такого как он, почему его не используют чаще?

— Слишком много мороки, — скривилась Альгина, — а контролировать их сложно, даже с применением ошейника. Они опасны, Нита. Это не просто слова. Это много веков опыта.

— Я до сих пор не могу понять, как вы можете так говорить. В конце концов, на их месте мог быть любой из вас, — гнула свою линию я.

Плевать, что в чужой монастырь да со своим уставом не ходят! Я в этот монастырь сама не лезла, меня сюда притащили, ещё и не особо интересуясь моим мнением. Я просто никак не могу понять, как они могут жить в подобных условиях, хотя… В Спарте же как-то жили? И вроде даже процветали.

— Мог и каждый из нас к этому готов, — Альгина оставалась совершенно спокойней внешне, но от её взгляда мне хотелось зарыться куда-нибудь. — Не стоит совать нос в наши традиции и устои. Некоторые, — она указала глазами на застывшего статуей Мартына, — не вступят с тобой в дискуссию, а просто оторвут голову.

— Уяснила, — я понятливо кивнула.

На Мартына и правда было страшно смотреть. На его лице ходили желваки, с кулаков капала кровь — видимо он проколол ладони выступившими когтями. Я в очередной раз порадовалась, что мне так повезло и мне досталось именно это тело, хотя я так и не разобралась со всеми его способностями. Есть надежда, что в выращенном странным магистром теле, до меня не было души, а значит никто не умер. Но это всего лишь мечты, а чтобы узнать больше, нужно побороть страх, обзавестись качественной защитой и задать несколько столь волнующих меня вопросов.