Возложите на море венки

под свирель, барабан и сирены.

Из жасмина, из роз, из сирени

возложите на море венки.

Возложите на землю венки.

В ней лежат молодые мужчины.

Из сирени, из роз, из жасмина

возложите живые венки.

Заплетите земные цветы

над землею сгоревшим пилотам.

С ними пили вы перед полетом.

Возложите на небо венки.

Пусть стоят они в небе, видны,

презирая закон притяженья,

говоря поколеньям пришедшим:

«Кто живой — возложите венки».

Возложите на Время венки,

в этом вечном огне мы сгорели.

Из жасмина, из белой сирени

на огонь возложите венки.

Андрей Вознесенский. Не отрекусь.

Избранная лирика.

Минск, "БелАДИ", 1996.

ГРУЗИНСКИЕ ДОРОГИ

Вас за плечи держали

Ручищи эполетов.

Вы рвались и дерзали,—

Гусары и поэты!

И уносились ментики

Меж склонов-черепах...

И полковые медики

Копались в черепах.

Но оставались песни.

Они, как звон подков,

Взвивались в поднебесье

До будущих веков.

Их горная дорога

Крутила, как праща.

И к нашему порогу

Добросила, свища.

И снова мёртвой петлею

Несутся до рассвета

Такие же отпетые —

Шоферы и поэты!

Их фары по спирали

Уходят в небосвод.

Вы совесть потеряли!

Куда вас занесет?!

Из горного озона

В даль будущих веков

Летят высоким зовом

Гудки грузовников.

1960

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ВЕЧЕРИНКА

Подгулявшей гурьбою

Все расселись. И вдруг —

Где

двое?!

Нет

двух!

Может, ветром их сдуло?

Посреди кутежа

Два пустующих стула,

Два лежащих ножа.

Они только что пили

Из бокалов своих.

Были —

Сплыли.

Их нет, двоих.

Водою талою —

Ищи-свищи!—

Сбежали, бросив к дьяволу

Приличья и плащи!

Сбежали, как сбегает

С фужеров гуд.

Так реки берегами,

Так облака бегут.

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

ПОСЛЕДНЯЯ ЭЛЕКТРИЧКА

Мальчики с финками, девочки с «фиксами»...

Две проводницы дремотными сфинксами...

В вагоне спят рабочие,

Вагон во власти сна,

А в тамбуре бормочет

Нетрезвая струна...

Я еду в этом тамбуре,

Спасаясь от жары.

Кругом гудят, как в таборе,

Гитары и воры.

И как-то получилось,

Что я читал стихи

Между теней плечистых

Окурков, шелухи.

У них свои ремесла.

А я читаю им,

Как девочка примерзла

К окошкам ледяным.

Они сто раз судились,

Плевали на расстрел.

Сухими выходили

Из самых мокрых дел.

На черта им девчонка?

И рифм ассортимент

Таким как эта — с чолкой

И пудрой в сантиметр?!

Стоишь — черты спитые.

На блузке видит взгляд

Всю дактилоскопию

Малаховских ребят...

Чего ж ты плачешь бурно?

И, вся от слез светла,

Мне шепчешь нецензурно —

Чистейшие слова?..

И вдруг из электрички,

Ошеломив вагон,

Ты

чище

Беатриче

Сбегаешь на перрон.

1959

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

БАЛЛАДА 41го ГОДА

Партизанам Керченской каменоломни

Рояль вползал в каменоломню.

Его тащили на дрова

К замерзшим чанам и половням.

Он ждал удара топора!

Он был без ножек, черный ящик,

Лежал на брюхе и гудел.

Он тяжело дышал, как ящер,

В пещерном логове людей.

А пальцы вспухшие алели.

На левой — два, на правой — пять...

Он

опускался

на колени,

Чтобы до клавишей достать.

Семь пальцев бывшего завклуба!

И, обмороженно-суха,

С них, как с разваренного клубня,

Дымясь, сползала шелуха.

Металась пламенем сполошным

Их красота, их божество...

И было величайшей ложью

Все, что игралось до него!

Все отраженья люстр, колонны...

Во мне ревет рояля сталь.

И я лежу в каменоломне.

И я огромен, как рояль.

Я отражаю штолен сажу.

Фигуры. Голод. Блеск костра.

И как коронного пассажа,

Я жду удара топора!

1960

Andrei Voznesensky.

Antiworlds and "The Fifth Ace".

Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.

Bilingual edition.

Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.

Garden City, NY 1967.

МАСТЕРА

Первое посвящение

Колокола, гудошники...

Звон. Звон...

Вам,

Художники

Всех времен!

Вам,

Микеланджело,

Барма, Дант!

Вас молниею заживо

Испепелял талант.

Ваш молот не колонны

И статуи тесал —

Сбивал со лбов короны

И троны сотрясал.

Художник первородный

Всегда трибун.

В нем дух переворота

И вечно — бунт.

Вас в стены муровали.

Сжигали на кострах.

Монахи муравьями

Плясали на костях.

Искусство воскресало

Из казней и из пыток

И било, как кресало,

О камни Моабитов.

Кровавые мозоли.

Зола и пот,

И Музу, точно Зою,

Вели на эшафот.

Но нет противоядия

Ее святым словам —

Воители,

ваятели,

Слава вам!

Второе посвящение

Москва бурлит, как варево,

Под колокольный звон...

Вам,

Варвары

Всех времен!

Цари, тираны,

В тиарах яйцевидных,

В пожарищах-сутанах

И с жерлами цилиндров!

Империи и кассы

Страхуя от огня,

Вы видели в Пегасе

Троянского коня.

Ваш враг — резец и кельма.