Около половины восьмого ее видели выходящей из автобуса. Далее она направилась в сторону парка Ярдет. На этом свидетельские показания кончаются, и Ребекка Тролле как сквозь землю провалилась.
Петер достал карту, составленную во время следствия. На ней были отмечены все лица, фигурировавшие в деле и проживающие в районе Дома радио. Ни один не давал оснований что-либо подозревать. Их всех можно было пересчитать по пальцам, и у всех имелось надежное алиби. В тот вечер никто из них встречи с Ребеккой не назначал. И с тех пор никто ее не видел – до настоящего момента, если в полиэтиленовых мешках действительно лежат ее останки.
Находка сделана на окраине района Мидсоммаркрансен. Кто из лиц, фигурировавших в расследовании, связан с этой частью города? Скорее всего, таковых не много, но проверить стоит.
Следствие по делу об исчезновении Ребекки не могло похвастаться большим количеством подозреваемых. Анализ сведений из ее мобильного телефона ничего не дал, последнее подключение к передаточной вышке подтверждало только то, что она находилась неподалеку от Дома радио, а затем все следы обрывались. Явных врагов найти не удалось, хотя это само по себе не означает, что их не было. Мать Ребекки вспомнила о конфликте с коллегой по работе в бассейне, но эта версия вскоре была отброшена. Сослуживица очень удивилась и заявила, что конфликт был мелкий и давно разрешился. Кроме того, у нее имелось алиби на тот вечер, когда было заявлено об исчезновении Ребекки.
Тут Петер задумался. Если девушка живет одна, кто может обнаружить ее исчезновение в тот же вечер? Около одиннадцати в полицию позвонил ее приятель, – это следовало из первого в деле отчета. Ребекка не пришла на праздник, хотя и обещала, и не отвечала по мобильному. Поначалу полиция отреагировала холодно. Следуя заведенному порядку, связались с ее родителями, которые также не располагали никакой информацией. Мать не встревожилась, считая, что дочь вполне самостоятельна. К двум часам ночи ситуация изменилась. По словам матери, дочь не связывалась ни с кем из друзей, а ее телефон по-прежнему оставался выключенным. Утром она была заявлена в розыск, и началось следствие.
Парня, первым позвонившего в полицию, звали Хокан Нильссон. Почему он обратился в полицию, а не к родителям? Возможно, потому, что не знал их. Но почему не подождать, зачем сразу начинать волноваться? Петер пролистывал один документ за другим. Хокан Нильссон от начала и до конца охотно сотрудничал со следствием. Как и положено другу, который огорчился из-за ее исчезновения и хотел помочь. Но почему именно он переживал больше всех остальных? Хокан напечатал объявления, дал интервью в студенческой газете. Постоянно говорил «мы обеспокоены», но кто именно «мы» – нигде не уточнялось.
Петер решил обсудить этот вопрос с Алексом. Открыв адресный реестр полиции, он поискал имя Хокана Нильссона. Раньше парень проживал в том же общежитии, что и Ребекка, а теперь был прописан на Теллусгатан – в районе Мидсоммаркрансен.
Петер уставился на экран компьютера. Если в полиэтиленовых мешках действительно останки Ребекки Тролле, то Хокану Нильссону предстоит давать объяснения.
Когда Фредрика Бергман постучала в кабинет Алекса, тот сидел, ссутулившись, в своем офисном кресле, озабоченно наморщив лоб. С тех пор как он овдовел, Фредрика встречалась с ним всего пару раз – и всегда с трудом сдерживала слезы. Как он постарел всего за несколько месяцев! Ей не хотелось в этом признаваться, то же самое она наблюдала и у Спенсера. Оба перенесли нелегкие испытания, оставившие глубокий след. Она заставила себя улыбнуться ему.
– Фредрика! – воскликнул Алекс, увидев ее.
Его лицо расплылось в теплой улыбке, от которой она сразу расслабилась. После краткого замешательства он поднялся и, обогнув письменный стол, приблизился к Фредрике и обнял ее. Она покраснела, ощутив себя в кольце его сильных рук.
– Все хорошо?
– Потихоньку. – Алекс пожал плечами.
Они сели.
– Как твоя дочь?
– Отлично. Уже почти ходит.
– Так рано?
– На самом деле совсем не рано. Ей уже скоро год.
Фредрика окинула взглядом комнату. На стене позади него – несколько фотографий семьи. Жены, которой уже нет. Что поделать: судьба – злодейка, а жизнь – копейка.
– Мы как раз сегодня о тебе говорили, – сказал Алекс.
– Правда?
– Нам тебя не хватает. Мы очень надеялись, что ты скоро вернешься. Может быть, уже к лету.
– Э-э-э… я могла бы вернуться раньше. – Фредрика почувствовала себя глупо.
– Отлично. Как скоро?
Рассказать все как есть? Что ее гражданский муж внезапно надумал засесть дома с Сагой? Что у него на кафедре неприятная обстановка и он не желает туда ходить?
Внезапно она задалась вопросом, хочет ли сама вернуться на работу. Она так чудесно проводила время с Сагой! Так случилось, что одновременно с Фредрикой забеременели еще несколько ее подруг, и, сидя с детьми, они встречались буквально каждую неделю. Позвони она им и заяви, что срочно выходит на работу, подруги точно решат, что она спятила.
– Я могла бы выйти на неполную ставку. Семьдесят пять процентов.
– С какого момента?
Она колебалась.
– С завтрашнего дня.
Полчаса спустя Фредрика вошла в кабинет начальника отдела кадров Маргареты Берлин. На самом деле та не занималась текущими вопросами, но, узнав, что речь идет об изменениях в личном составе группы Алекса Рехта, вызвала Фредрику к себе.
– Хорошо, что ты смогла зайти.
Фредрика поздоровалась и села:
– Я уже собиралась домой, так что надеюсь, это ненадолго…
– Нет-нет, вовсе нет.
Начальница собрала со стола несколько стопок бумаги, положила в шкаф позади. Она была высокая и полная. Фредрика не хотела бы называть ее толстой; скорее, ей подходило слово «могучая».
– Как здоровье? – спросила Маргарета.
– Хорошо. – Вопрос сразу заставил Фредрику заподозрить неладное. – Спасибо.
– По тебе это заметно. – Маргарета кивнула. – Просто хотела убедиться. А как чувствует себя Алекс?
– Об этом вы можете спросить у него самого.
– Но я спрашиваю тебя.
Фредрика задумалась. Повисла пауза.
– Мне кажется, он в порядке. Во всяком случае, уже лучше.
– Мне тоже так кажется. Но в какой-то момент ситуация была довольна шаткая, должна признаться. – Маргарета подалась вперед. – Я знаю Алекса более двадцати лет и желаю ему только добра.
Маргарета помолчала.
– Но если он будет вести себя на службе неподобающим образом, покажет несоответствие занимаемой должности, я вынуждена буду принять меры.
– А кто сказал, что он не справляется со своими обязанностями? – спросила Фредрика. Голос ее звучал более растерянно, чем ей бы того хотелось.
– Никто – пока что. Но до меня дошла неофициальная информация, что он сурово обошелся с некоторыми сотрудниками. Неоправданно сурово. Так сказать, взял на себя мою работу.
Произнося последние слова, она негромко засмеялась.
Фредрике было не до смеха. В глубине души она очень уважала Маргарету Берлин – не в последнюю очередь за то, что той удалось призвать к порядку Петера Рюда. Однако Фредрика была предана Алексу, а не начальнице отдела кадров и уж тем более никак не ожидала, что между этими двоими имеются противоречия.
– Как бы то ни было, – закончила мысль Маргарета, – я хотела сказать: если у тебя в дальнейшем возникнет потребность поговорить, моя дверь всегда открыта.
– Поговорить – об Алексе?
– Или о ком-либо другом.
Беседа закончилась, и Фредрика собралась уходить.
– Это новое дело, – начала Маргарета, когда та уже стояла в дверях.
– Да?
– Я помню, как Алекс возглавлял группу, занимавшуюся розыском Ребекки Тролле.
Фредрика ждала продолжения.
– Он стал как помешанный. Это было его последнее дело перед созданием собственной группы, в которую теперь входите вы с Петером. На нем очень сильно сказалось, что ее тогда так и не нашли.