При этом имени я замерла, чувствуя что-то родное и знакомое, но нет. Так ничего и не мелькнуло в пустоте памяти.
- Спать хочешь? - пытливо заглянули мне в глаза.
Хочу ли я спать? О, нет! Мне хочется чего угодно, только не спать. Хочется петь и танцевать, и вообще безостановочно двигаться. Я поддалась этому, такому естественному желанию, время от времени подходя к зеркалу, чтобы заново познакомиться со своим отражением. И как меня можно не любить?
Лукаво глянула на моего бога:
- Любишь меня?
- Очччень, - что-то божество выглядит несколько… нездоровым. Но мне не до него - я занята собой и восхитительным чувством свободы. Я себя тоже очень люблю.
*************************************
Время идет, и я с удивлением понимаю, что Вир (так, оказывается, зовут мое божество) может так сильно уставать, что засыпает сидя. В такие моменты я подкрадываюсь к окну и пытаюсь заглянуть за плотную штору. Она сильно натянута и приколочена к стене, однако для меня это не проблема. Надо только слегка оттянуть ткать и сквозь щелочку становится видно яркий, насыщенный свет. Жаль, что Вир сразу же просыпается и отгоняет меня от окна. Он грозится, что если это не прекратиться, то мне придется жить в подвале. Но я согласна на подвал, если получится рассмотреть, что там снаружи. Правда, он быстро наловчился отвлекать меня отражением в зеркале, которым я не уставала любоваться. Да я вообще не уставала! А после того замечательного напитка, силы удваивались, а кожа, казалось, начинала сиять сильнее. И я любовалась собой дальше, изредка замечая, что Вир почему-то все тяжелей дышит. Может, у него какая-то смертельная болезнь?
Потом я поняла, что у моего божества аллергия, причем на меня: стоит к нему прикоснуться - и он выглядит совсем больным. Жаль, ведь мне так нравится до него дотрагиваться.
*****************************
В конце концов, и я начала уставать. Просто в какой-то момент захотелось спать и вообще стало как-то непривычно неуютно и холодно. Я даже позволила Виру надеть на себя длинную рубашку и зарылась до самого носа под одеяла, чувствуя, а тело сотрясает противная дрожь.
- Все хорошо, - шептал ласковый голос, а очень родная рука нежно перебирала мои волосы. - Скоро все закончится.
Но все только начиналось. В момент, когда сознание начало проваливаться в сон, дверь открылась и вошел еще один прекрасный, как бог незнакомец.
- Вир! - он почти кричал от волнения и совсем не обращал на меня внимания. - Снова горят земли на юге!
- Что?! Не может быть!
- От чего же? С чего ты взял, что тот маг был один? Они просто затаились.
- Тебе придется поехать и разобраться с этим.
- Нет. Народ требует своего короля. Они думают, что тебя уже нет в живых.
- Бездна! Как не вовремя!
- Все будет в порядке. Я присмотрю за ней.
- Ты не понимаешь. Сейчас самый сложный период. Решающий.
- Так объясни мне, - рыкнул незнакомец. - Если я буду владеть информацией, я справлюсь.
Некоторое время вокруг царило молчание, прерываемое лишь стуком моих зубов.
- Хорошо, - наконец решился мой Вир. - Где-то через сутки начнется кризис. Она будет вести себя беспокойно, но главное - не пускать ее на солнце! Это самое главное, понимаешь!
- Я что, дурак по-твоему? Понял, конечно.
- Если все пройдет нормально, превращение закончится. И… если я задержусь… В общем не усердствуй с кровью. Старайся давать ей больше обычной пищи, не надо провоцировать кровожадность - она нам не к чему. Понял?
- Понял. Езжай уже.
Меня легко поцеловали в лоб, а потом хлопнула дверь. Я кажется, в конце концов, уснула, потому что мне послышалось, будто синеглазое божество тихонько сказало: “А теперь мы поиграем”.
*********************************
Вокруг словно клубился туман. Мне просто хотелось спать, но кто-то все время мешал: он дергал мои руки или ноги, поднимал, опускал, уговаривал привстать или приподнять голову. Голова же, словно на шарнирах не хотела держаться на шее и постоянно падала на подушку, глаза вообще не желали открываться - стоило их приоткрыть, как тяжелые веки смыкались еще крепче. Более всего раздражало неясное бормотание. Невидимый “доброжелатель” все никак не хотел затыкаться. В результате я едва не рыкнула заветное “заткнись!”, но получился лишь невнятный шепот.
- Ну-ка, милая, вставай! - никак не мог угомониться мой мучитель. - На том свете отоспимся. Давай - давай, - меня аккуратно хлопнули по щекам. От возмущения даже глаза приоткрылись, - ах, какие глазки! Потом позыркаешь всласть. Ножками, ножками давай. Вот таааак. Раз-два, раз-два. Сама, сама. Отсюда ты должна выйти сама, чтобы слуги ничего не заподозрили.
Вот так, потихоньку, норовя ежеминутно обмякнуть в сильных руках незнакомца, я шла по каким-то коридорам, сопровождающим каждый шаг гулким эхом, потом спускалась по длиннющей спиралевидной лестнице, от которой закружилась голова и долго шла к выходу. Не знаю, в какой именно момент появилась паника, но только с меня в один момент слетела вся апатия, сердце заколотилось, как бешеное, срочно захотелось развернуться.
- Ну, что ты, - жарко зашептали на ухо, крепко сжимая локоть. - Тихо. Все будет хорошо. Нам нужно уйти из этого места, здесь очень опасно. Слышишь? Здесь ооочень опасно.
Но мне все казалось, будто из груди вырывают сердце, будто в этих мрачных стенах остается кто-то родной и очень близкий. Еще чуть-чуть - и я бы просто рухнула на пол и завыла бы в голос.
- Тшшш, - зашипели зловеще надо мной и внезапно подхватили на руки. Все вокруг резко поменялось местами, и я потерялась в пространстве. Пока пыталась сориентироваться, мы вышли на воздух, а потом вновь куда-то вошли.
- Вот так, - меня бережно опустили на мягкое сидение. - Теперь можешь спать. Нехорошо, конечно, вышло. Та глазастая ведьма, кажется, что-то заподозрила. Вот надо было тебе забеспокоиться в самый неподходящий момент! Ну, ничего. Скоро мы будем далеко. Спи.
Мир почему-то вновь закачался, сильно и размеренно, и помимо воли я провалилась в родную уже черноту.
В следующий раз глаза открылись от того, что в лицо очень ярко светило солнце. Кожу нещадно жгло - и хотелось закопаться куда-нибудь очень глубоко. И однако солнце почему-то манило к себе.
- Проснулась, - я поняла, меня нес на руках синеглазый бог с длинными красными волосами. Он улыбался искренней радостной улыбкой и шагал плавно, будто плыл по воздуху. - А мы уже дома.
Синеглазый крякнул, прыгнул куда-то вниз - и мы очутились в темноте. Точнее, что такое темнота я поняла, когда он легко закрыл проход тяжелой крышкой-дверью.
- Ну, как тебе? - он что-то сделал - и в нескольких углах зажглись голубоватые кристаллы. Видимо, я начинала приходить в себя, так как, оглядевшись, поняла, что нахожусь под землей. Печально. Не просто печально - ужасно! Обитые деревянными панелями стены давили, не спасало даже голубое мерцание кристаллов. Но больше всего давило именно осознание того, что я под землей.
Нет, не сказала бы, что мне все это совсем уж незнакомо. Напротив, присутствовало ощущение, что когда-то я уже была под землей. Но оно было очень смутным, особенно по сравнению с действительностью, что угрожающе нависла над головой тяжелым пластом породы.
Голову мгновенно словно обнесло и закружило, еще чуть-чуть и я начну бросаться на стены, царапая их ногтями.
Выход… Где-то был выход. Наверху? Внизу? Здесь? Там? Боги, за что мне это? Стена. Снова стена. Твердое дерево уже оставило длинные занозы под ногтями, а я все словно в беспамятстве кидаюсь на неподдающиеся стены. Перед глазами пляшут черные точки, ничего не видно не слышно, кроме громкого ломкого звука. А, это же мои всхлипы. Теперь я слышу только свои вопли и продолжаю раненной птицей метаться в поисках выхода. Воздуха не хватает. И света, света не хватает! Я задыхаюсь! Выпустите меня отсюда! Я сделаю все! Все!
- Прекрати! Прекрати! - в ушах звенит, но до меня доходит, что уже долгое время кто-то выкрикивает одно-единственное слово. Что прекратить? Невольно заинтересовываюсь и прислушиваюсь.
