Рядом со своими носилками я слышал снующих туда-сюда всадников, их всех интересовало одно: «Что будет, если короля захватят в плен?» — «Народ лишится своей последней надежды». Ими владел страх, поэтому их слишком беспокоила моя судьба.
Нет, легенда должна жить. Народ никогда не должен знать, что его не ждет спасение! И я вздохнул, поняв, что обязан жить, пока мы не достигнем Авалона. Да, Острова Яблок! Единственного места, которое оставалось неизменным все годы, непоколебимого в своих намерениях, никогда не отступающего, как сделал я, никогда не сгибающегося перед новыми тираниями. Никогда не прощающего... и я покраснел от жара, а может, от гнева.
— Кого боги хотят погубить, тому они сначала посылают гнев! — услышал я где-то рядом знакомый голос. — Никогда не поддавайся гневу, эта истина важнее всего, что ты когда-либо слышал! Не лучше ли рассмотреть вопрос в перспективе, как ты считаешь? — и носилки заполнились хорошо знакомым мне смехом.
Я попытался сесть, но пронзительная боль в груди не позволила мне сделать следующее движение. Я повернул голову и закричал, но рядом никого не было.
— Сир, может быть, позвать лекарей? — донесся взволнованный голос Кэя, приоткрывшего занавеску.
— Нет, нет... все хорошо, друг мой, возвращайся на свое место. Со временем все будет в порядке, — сказал я со всей подобающей королю уверенностью, на какую был способен, хотя мы оба знали, что это неправда. Порядка не будет.
Но тут мое сердце забилось: голос! Сбитый с толку, я обвел взглядом стены. Наконец я понял.
— Все хорошо... — вернулся спокойный голос — закрой глаза. Потому что сейчас ты действительно в двух шагах от моего мира!
— Мерлин? — выдохнул я. — Это действительно ты, через столько лет? — Но я все же не был до конца уверен в этом. Все вокруг окутал туман, и я больше ничего не видел. Потом внезапно я что-то вспомнил... что-то, что происходило очень давно на берегах озера Бала. Я успокоился, позволив своему уму блуждать, где ему вздумается, и тогда всплыли слова:
Трижды оплети вокруг это место
Трижды благословенный в своем танце
Трижды очищающийся в своем огне!
И, услышав отчетливые звуки, которые стали доноситься издали, я улыбнулся. Медленно поднявшись, чтобы не разрушить чар, я уверенно направился вперед и уже через несколько мгновений стоял перед пещерой Мерлина под Тинтагилем!
— Итак, Медвежонок, ты наконец вернулся! — донесся изнутри голос Друида. — И для этого потребовалась целая жизнь, полная побед, чтобы сумерки поражения привели тебя наконец домой? — Он медленно вышел наружу, протягивая мне руки, пока я, как маленький мальчик, бежал навстречу, чтобы присоединиться к нему.
— Откуда слезы? — мягко спросил он, беря меня за плечо и глядя мне прямо в лицо. (И в тот момент это показалось странным, потому что на самом деле я никогда раньше не встречался с Мерлином глаза в глаза.)
— Да... я вернулся, — это было все, что я смог сказать, — хотя как и зачем скрыто от меня.
— А разве это теперь имеет значение? — В его голосе звучала такая доброта, как будто он обращался к маленькому мальчику. — Причина происходящего всегда благая, хотя поначалу мы редко об этом знаем. Неужели ты и вправду так много успел забыть? — И он улыбнулся.
— О, да, я забыл больше, чем ты можешь представить, — пробормотал я. — Так много того, что действительно важно в жизни. Так много лет я совершал ошибки — так много лет я наблюдал ошибки других людей. Мерлин, теперь уже ничего нельзя сделать?
— Ошибки, ошибки! — фыркнул Друид. — Человечество и его ошибки... Участь человеческого бытия —это участь обучения. Что на самом деле важно, Артур, так это помнить, что даже самые мудрые из людей на ошибках других учатся меньше, чем на своих собственных!
— Значит, я действительно был глупцом, и Британия теперь из-за этого в опасности... и друиды ушли. По-настоящему мне причиняет боль то, что я потерпел неудачу в обоих мирах, в которых когда-то ты предписал мне жить в равной мере. Я не оправдал ожиданий, и мои ожидания не оправдались.
Тут Мерлин бросил на меня долгий внимательный взгляд и озабоченно покачал головой.
— Не попадайся в эту ловушку, когда игра зашла уже так далеко! — предостерег он. — Ошибаться — это одно, но стать жертвой чьих-то ошибок — совсем другое. На самом деле твоя боль мало что значит, пока ты не начинаешь сосредоточиваться на ней.
— Но Мерлин, — смутился я окончательно, — что здесь происходит? Ты мертв, а я жив, или наоборот?
— Ты жив, можешь не сомневаться, — рассмеялся Друид, — у тебя еще осталось кое-что не законченным... то, что нужно еще разрешить. А что касается меня, кто может сказать? Сейчас я большую часть времени обитаю здесь — это так спокойно, что я иногда перестаю интересоваться формой своего бытия. Уверенно можно сказать лишь, что моя работа почти завершена. Почти. — И он опустился на один из лежавших рядом валунов и долго сидел неподвижно, так что мне пришлось последовать его примеру.
— Когда-то очень давно, — сказал я задумчиво, — я увидел себя здесь с тобой, я задержался между мирами, сбитый с толку и лишенный направления, и ты указал мне путь. В мире людей я умираю, Мерлин. Говорят, что история повторяется. Если это так, скажи мне, пожалуйста: что мне осталось здесь сделать, что могло бы иметь сейчас какое-то значение?
Друид медленно покачал головой.
— На этот раз я мало что могу посоветовать, ибо действительно пришел конец эпохи. Я не могу сказать точно, что осталось сделать, а разве что... возможно... где. Продолжай свой путь в Авалон, куда ведет тебя судьба, и не теряй веры. Больше я ничего не могу тебе сказать.
— Но вера требует всей правды, не так ли? Всех фактов? — возразил я одной из любимых аксиом Мерлина.
— Умница! — рассмеялся он. — Да, правда всегда важнее фактов. Чего стоит вера, которая не может пережить столкновения с правдой? Итак, сохраняй веру и, когда начинает казаться, что ты сбился с пути, помни: Владычица продолжает жить на Острове Яблок. Помни только об этом... цепляйся за это. — Друид встал.
— Но что со жречеством? С христианами? — напомнил я. — С теми, кто говорит, что время друидов закончилось и теперь единственный Король — Христос?
— Даже если десять миллионов человек говорят глупость, она все равно остается глупостью, — фыркнул Мерлин.
— Что ж, может, Владычица Озера знает путь, который следует указать христианам? — стал я размышлять вслух. — ...Чтобы дать им свободу выбора. Религия должна быть больше, чем любая догма. Можно ли ее насаждать силой?
— Я уверен, что нет, — ответил он как нечто само собой разумеющееся. — Люди, которых заставляют верить против их воли, не могут верить. Но зато я знаю другое: естественные силы (древние боги, если хочешь) в конце концов сокрушат и уничтожат тех, кто переходит границы и оскверняет их, уничтожая друг друга.
Какое-то время я молча обдумывал то, что услышал.
— Похоже, я всю свою жизнь потратил на поиски мира в виде компромисса — единственное, что казалось мне правильным. Но опыт показал, что соглашение без мечей — это всего лишь слова. И вот теперь, когда моя жизнь подходит к концу, меня по-прежнему смущают и пугают некоторые вещи, — сказал я, закрывая лицо руками.
— Хорошо, давай эти несколько минут, что у нас остались, поговорим о тебе, — сказал Мерлин, все прекрасно понимая, и положил руку мне на плечо. — Человек всегда боится не смерти, а лишь того, что больше никогда не будет жить. Что же касается побед или поражений, Артур, немногие из твоих предшественников могут похвастаться такой жизнью, какую прожил ты. Твое имя еще тысячу лет будут вспоминать с благодарностью. Ну а теперь... теперь я должен покинуть тебя, меня зовут. Ты слышишь?
Я действительно услышал донесшиеся откуда-то звуки, похожие на сладкие звуки колоколов, которые звали и меня обратно, в другой мир.
— Мерлин... — крикнул я ему вслед, — я так устал... я полностью себя исчерпал. Не мог бы я остаться здесь, с тобой... забыть мир и предоставить ему самому вести свои битвы? Разве мое время не пришло... разве я не заслужил этого? — Таинственный звук стал громче.
