Кофе меня взбадривает, и я прихожу к выводу, что начал расследование не так, не с того и не в том направлении. Потому что в первую очередь мне надо было задуматься вот над каким фактом: Морис Гибсон, не банкир, не магнат, а простой коммивояжёр, который сам мотается по всем своим делам, спокойно выкладывает мне 25 тысяч и говорит, что это только аванс. За что? Ах да, за то, чтобы я избавил от нечисти дом, в котором он почти и не бывает… А его двухэтажный особняк? Зачем такой человеку, у которого ни жены, ни детей? Чтобы было где переночевать миссис Грюнберг, когда она устанет от детского крика?

Ну, ладно, это мы уже, как говорится, проехали. Попробуем разобраться, что я успел натворить. Сунулся в дом, оказался в подвале, попал внутрь компьютерной игры и выбрался оттуда, судя по всему, случайно: удалось обмануть бандитов, которые, впрочем, преследовали не меня. Да, но и попал-то я в неё случайно: если бы не выбил кладку, сидеть бы мне до сих пор в подвале! Тёмный лес.

Хорошо, попробуем с другой стороны. И даже не будем размышлять над тем, что это было: компьютерная игра или её инсценировка. Сейчас понять это всё равно не удастся. Начнём с тех, кто за этим стоит, тогда и до игры доберёмся. Надо ли мне это? Надо. «Уезжайте отсюда, – сказала Клара, – хотя бы на три месяца. А потом про вас просто забудут». И сказала она это искренне. Сначала столкнула в подвал, а потом так сказала. О чём это говорит? О том, что сначала она беспрекословно выполнила то, что от неё требовалось, а потом я ей чем-то понравился, и она решила меня от чего-то спасти. «Про вас забудут», – сказала она, и это значит, что сейчас про меня помнят. Кто? Ещё темнее. Мужчина, которого я видел с Кларой, вообще может оказаться не при чём.

Ладно, на свете, слава Богу, не две стороны, а, как минимум, четыре. Начнём с новой. Зачем я им нужен? Нет, здесь тоже пока не разберусь… Во, чего они от меня ждут? Вот это правильно. Допустим, им для чего-то надо было запереть меня в подвале. Для чего-то такого, за что не жалко выложить 25 тысяч. Но я оттуда выбираюсь. Об этом они уже, конечно, знают; скорее всего, от Клары. Значит, им надо снова туда меня загнать. Как они это сделают? По-моему, ясно: Клару они больше за мной не пришлют, будут действовать силой. Похитить меня из офиса невозможно: будет куча свидетелей, значит, им надо, чтобы я оказался в каком-то удобном для них месте и непременно один. А для этого за мной нужно неотступно следить или где-то подстеречь. Вот тут-то и получается: чего они от меня ждут?

Надо понимать, ждут они от меня каких-то действий, которые кажутся им логичными… Так, так! Кажется, я уже начинаю что-то соображать, но эту мысль мы пока бросим – запомним хорошенько и бросим – вернёмся к ней потом, а сейчас перейдём на последнюю, четвёртую, сторону.

В чём их преимущество? В том, что я для них весь на виду, а они для меня в тени. Значит, надо их выманить на солнечный свет. Как это сделать? Нужно раздразнить их, разозлить, довести до истерики, тогда они обязательно как-то себя проявят. Ну, что же, они ждут от меня логичных действий, а я прикинусь полным идиотом, который и сам не знает, что сейчас выкинет! Они будут тихонько, незаметно подталкивать меня в одну сторону, а я тупо и нагло попру в другую. И вот когда у них не выдержат нервы, тогда… Не знаю, что тогда, потом будет видно.

Есть, правда, ещё один вариант: сделать так, как советует Клара. Но… Если бы она сказала мне это до того, как столкнула в подвал и предоставила какие-то доказательства, я, возможно, так бы и поступил: вернул Гибсону его деньги и уехал. А сейчас во мне заговорили упрямство и злость; именно в таком состоянии я подал на развод с Лиззи.

Теперь стоит подумать о том, как их раздразнить. Можно, конечно, делать то, что ничего не делать. Сидеть себе в офисе и ждать, когда им это надоест, и они сами на что-то решатся. Человек, делающий первый ход, всегда в проигрыше: ход один, а ответов много. Но после подвала я уже сам рвусь в бой, мне не понравилось быть их игрушкой, и я намерен заставить их играть по моим правилам.

Эскиз плана у меня есть, а остальное подскажет вдохновение. Я доедаю бифштекс, запираю офис и иду к лендроверу. Ему в моём плане отведена заметная роль, поэтому первым делом еду на заправку.

– Полный бак, – говорю я служащему, худющему очкастому подростку, подкатившему ко мне на роликах.

– А он столько проедет? – недоверчиво вырывается у него, но уже в следующую секунду он вновь собран и предупредителен.

Расплатившись, я начинаю бесцельно колесить по городу, посматривая в зеркало заднего вида. Синий «вольво» прорисовывается почти сразу, что неудивительно: трудно было бы на колымаге вроде моей вести его, но и обратный вариант ничуть не легче. Водителю «вольво» никак не удаётся держать ту скорость, с которой свободно справляется мой лендровер, и он то и дело подскакивает ко мне чуть ли не вплотную.

Помучив его около часа, я делаю следующий ход: во весь опор мчусь к дому Гибсона. Этот мой маршрут необычайно радует моего преследователя; настолько, что он спешит поделиться радостью со своими друзьями, и в компании с «вольво» я замечаю чёрный «мерс». Не исключено, что кто-то ещё едет туда другой дорогой.

На Даун-стрит я решаю, что хватит с них положительных эмоций, круто разворачиваюсь, как будто что-то вспомнил, и еду в обратном направлении до Ривер-стрит. Здесь я останавливаюсь возле оружейного магазина, роюсь в карманах, дожидаясь, когда подъедут мои преследователи, и захожу внутрь. Сразу же после того, как я открыл агентство, я в приступе небывалой решительности приходил сюда, чтобы купить пистолет. Мне сказали, что помимо заполнения необходимых бумаг, нужно ещё два месяца дожидаться разрешения. Бумаги я заполнил, но приступ мой за два месяца прошёл, и я здесь с тех пор не появлялся. И вот сегодня я решил-таки его купить; не для того, чтобы пользоваться – этого делать и не собираюсь, а просто для того, чтобы мои враги знали, что он у меня есть. Продавец приятно удивлён, все бумаги давно готовы, и покупка не отнимает у меня и пяти минут. Выйдя на улицу, я сначала подхожу к киоску и покупаю пачку «Моррис»; это даёт мне возможность потом пройти рядом с «вольво». Коробку с пистолетом я держу таким образом, чтобы было видно, что у меня девятизарядная «беретта».

Это играет роль холодного душа, и когда я трогаюсь с места, ни «вольво», ни «мерса» за мной уже нет. Очевидно, шеф срочно затребовал их на совещание. Отсутствие эскорта меня обижает – не могу же я играть роль без зрителей! – поэтому возвращаюсь к офису в надежде, что здесь они оставили кого-нибудь на пешем ходу.

Выйдя из машины, я иду не в офис, а направляюсь вдоль по улице и, за неимением универмага, разглядываю витрины кафе и парикмахерской. Вскоре я обнаруживаю «хвост» : мужчина примерно моих лет и телосложения в точности повторяет мой маршрут. Этого-то я и добивался, поэтому, не теряя времени, разворачиваюсь и подхожу к нему.

– Добрый день! – приветливо говорю я. – Как поживаете?

«Хвост» судорожно вздёргивается.

– Вы, наверное, обознались, – с жалкой улыбкой говорит он и отворачивается.

– Что вы, как можно! – моё лицо прямо-таки лучится дружелюбием. – Ведь это же вас приставили за мной следить?

– Не говорите ерунды, – сердито ворчит он и быстрым шагом идёт через улицу.

Но от меня не так-то легко отделаться. Я догоняю его уже на середине, мы вместе ступаем на тротуар и идём в одну сторону. Он всё время убыстряет шаг, разговаривать при такой скорости хода очень сложно, но я всё равно это делаю.

– Представляю, какая тяжёлая у вас работа! – сочувственно размышляю я. – Приходится, наверное, и по десять часов работать – профсоюза-то ведь у вас нет? А если дождь? Можно в таком случае в кафе зайти или всё равно надо под окнами торчать? Болеете, наверное, часто?

– Послушайте, – он круто останавливается, так что я даже немного проскакиваю вперёд, – что вы ко мне привязались? Я сейчас полицию позову!

– Зачем? – огорчаюсь я. – Что мы, без неё не договоримся, что ли? Вы мне просто скажите, кто вас ко мне приставил, и я тут же отстану!