– Когда я напьюсь, поухаживай за мной, Джей-Джей!

Джей, не отвечая на шутки, молча отнес мальчика в небольшую комнату и положил на диван.

– Давно ел? – спросил он, потрепав его по щеке.

У Мартина не было сил ответить, он лишь едва заметно кивнул.

– Понятно, – не удивился Джей. – Сейчас принесу бульон.

Вот уже два месяца Мартин жил у Джея в маленькой комнатке, пристроенной к задней половине бара. Три на четыре метра комнатушка, в которой едва помещались стол, диван и маленький платяной шкаф, казалась Мартину шикарным дворцом. «Толстая бочка» Джей просыпался всегда в шесть и громким воплем возвещал о том, что начался новый день и пора приниматься за работу. Мартин быстро вскакивал, складывал свой матрац и бежал во внутренний дворик, ополаскивать лицо водой.

– Мойся чище! – громыхал Джей. – Не хочу, чтобы люди говорили, что мой мальчишка бегает, как грязная свинья.

Он хватал Мартина за шиворот, подтаскивал его к холодной струе и намыливал ему лицо. Потом они завтракали яичницей с ветчиной, и Мартин приступал к уборке бара. Он тщательно протирал столы, ставил на них стулья и с опытом старой домохозяйки принимался мыть пол. Вечером, когда появлялись посетители, он обслуживал их, иногда выполнял чьи-нибудь поручения. Словом, не было такой работы, от которой Мартин отказался бы. Шустрый и смышленый, веселый и абсолютно незлобивый, он нравился всем. Джей, у которого не было ни семьи, ни близких, был рад мальчишке, так неожиданно появившемуся в его жизни. Конечно, поначалу он относился к Мартину настороженно и тщательно наблюдал за его поведением, пытаясь разобраться в характере парнишки, которому он дал работу и приют. Но вскоре его подозрения угасли. Уставший от одиночества, Джей получил большой подарок от жизни – друга. А Мартину посчастливилось начать новую жизнь. Он был рад, что Джей не заговаривает о школе. Сам он туда не хотел ходить, а Джею, похоже, и в голову не приходило, что четырнадцатилетний мальчишка должен учиться. Первое время Мартин боялся, что его будет разыскивать полиция, пугался, когда видел людей в форме, но время шло, им никто не интересовался, и он успокоился. Джей относился к нему ласково, но бранил его за проказы, не давал лениться и кричал, когда узнавал, что Мартин водит дружбу с «нехорошими шалопаями». Все, кто не работал и имел дело с криминалом, были для Джея «шалопаями». Несмотря на то что Джей и сам состоял в неких отношениях с лицами, ведущими не совсем законный образ жизни, он гордился, что никогда не имел проблем с законом, и тем, что совесть его чиста.

Чикаго тех лет был относительно спокойным городом, несмотря на его богатое криминальное прошлое. Времена Великой депрессии и Аль Капоне, когда в городе хозяйничали банды гангстеров, державшие в страхе жителей, давно прошли, но люди остались прежними, и «великие семьи» не изменились. Да, некоторые уходили, но на их место приходили новые, потому что теневая сторона жизни всегда представляла собою лакомый кусок, и мало находилось людей, готовых упустить возможность насладиться ее прелестями.

Джей с сомнением относился к дружбе Мартина с Тони Сфорца, племянником Сальваторе Маццола. Маццола являлся правой рукой Марио Бианчи, заправлявшего делами в их части города. Хотя Джей и сам мог пропустить рюмочку с Маццола, сидя в глубине прокуренного бара, он, не стесняясь в выражениях, высказывал Мартину все, что думает по поводу его интереса к подобным людям. А когда Мартин особенно горячо защищал своих товарищей, Джей, недолго думая, вытягивал его полотенцем по спине, грозился отправить к чертовой матери и загружал по горло делами.

Дружба с Тони началась с драки, в которой участвовал сам Тони, а также двое незнакомых ребят. Впрочем, это сложно было бы назвать дракой, потому что силы были неравными. Тони лишь слабо защищался, не имея возможности нападать. Проходившего мимо Мартина возмутила эта ситуация: в ней напрочь отсутствовало понятие честного боя, не ощущалось спортивного духа соперничества, имело место только грубое численное превосходство. Недолго думая, он отправил одного из парней в нокаут сильным ударом в ухо. Второй убежал, не желая для себя подобной участи.

– Ничего себе удар! – восхитился Тони. – Тренировался?

Мартин отрицательно покачал головой.

– Самоучка?! – ахнул Тони. – Надо рассказать о тебе дяде. Знаешь, у него есть боксерский зал. Кто знает, может, из тебя получится…

– Кассиус Клей? – хмыкнул Мартин.

– Мартин! – раздался нетерпеливый голос Джея, и Тони поднялся.

– Ты, похоже, занят, – неохотно протянул он, отряхивая штаны от пыли. – Можно прийти к тебе завтра?

Он с надеждой посмотрел в лицо Мартина. Вглядываясь в черные просящие глаза, Мартин ощутил, насколько ему не хватало друга, и с улыбкой протянул Тони руку:

– Увидимся завтра.

Красивое лицо Тони просияло, и он хлопнул Мартина по раскрытой ладони:

– До завтра!

Отца у Тони не было. Они с матерью жили в доме своего дяди, Сальваторе Маццола. Тони всегда хорошо одевался, много смеялся и был очень щедрым. Много раз они бегали в старый кинотеатр смотреть фильмы с Натали Вуд, слушали Луи Армстронга и часами говорили о боксе. Кумиром Тони был Флойд Петтерсон, который когда-то господствовал на профессиональном олимпе.

– Я бы эту Натали, да как…

– Кишка тонка, – рассмеялся Мартин и запустил огрызком от яблока в пробегавшего мимо них кота.

– Да ты знаешь, сколько у меня девчонок было? – не унимался Тони.

– Ври больше! Ты и голой сиськи не видел!

– А сам-то?

– А я и не хвастаюсь. Сиськи видел, а пробовать не пробовал.

Раз в неделю к Джею приходила немолодая на вид и густо накрашенная дамочка. Джей выставлял Мартина за дверь, давал ему пару монет и просил исчезнуть на два часа. Несколько раз Мартин пытался подглядывать за ними, но потом это ему надоело, и он проводил свободные часы в более интересных занятиях. Девушки его еще особо не привлекали, но в последнее время он начал замечать за собой интерес к дочери бакалейщика. Ее светлые волосы, чарующая походка волновали его и заставляли замирать на месте, когда девушка обращала на него внимание.

– Мелисса тебе хрен даст, готов спорить на что угодно, – ехидничал Тони.

– А тебе и подавно, – хохотал в ответ Мартин.

– Да меня бабы обожают!

Мартин и не сомневался в том, что Тони нравится противоположному полу. Черные миндалевидные глаза, по-детски свежая смуглая кожа, красиво очерченный рот – да, он был весьма притягателен и интересен. Но, несмотря на его мужественную фигуру и многообещающую внешность, в душе Тони был ребенком, он и вел себя как ребенок.

– Завтра будешь свободен?

– А что?

– Фрэнк Левински позвал нас к себе.

При имени Фрэнк Мартин вздрогнул. У него все поджилки затряслись, перед глазами появилось разбитое лицо матери и посиневшие губы отца. Он покачнулся и прислонился плечом к стене.

– Эй, Фрэнк, ты что?

– Какой Фрэнк? Я не Фрэнк. Я – Мартин! – сдавленно выкрикнул он, пытаясь справиться с головокружением.

– Я и сказал Мартин, – недоумевал Тони. – Давай сядем, а то ты совсем белый.

Мартин присел на корточки, и Тони, примостившись рядом, участливо спросил:

– У тебя что-то болит?

– Голова закружилась. Нужно идти, – Мартин поднялся, – Джей, наверное, уже ревет на всю округу.

Молча они подошли к бару, у дверей которого стоял «Кадиллак» Сальваторе Маццола. Черный, начищенный до блеска, он выглядел по-гангстерски лихим. Мальчики в восхищении крутились возле него, когда из бара вышел Маццола. Он кивнул Тони, и тот быстро шмыгнул в машину. Подойдя к Мартину, Маццола протянул ему руку в знак приветствия. Мартин не подал виду, но ему очень польстило, что такой важный человек здоровается с ним как с равным. Он выпрямил плечи и с достоинством ответил на рукопожатие. Рука у Маццола была сильной и твердой, но такой холодной, что даже спустя некоторое время он все еще ощущал прохладу на своей ладошке. Мартин вновь удивился тому, как они с Тони были похожи внешне. Черноволосый и смуглый, с гладко выбритым лицом, Маццола смахивал на банкира. Трудно было представить, что этот импозантный мужчина связан с мафией.