Последующие два дня Юки вел себя как примерный пациент: соблюдал предписанный ему постельный режим и не прикасался к ноутбуку, получая известия о ситуации с Галерасом исключительно из рассказов навещавших его коллег и из телевизионных новостей. Мелиса, разъезжавшая по больнице на инвалидном кресле, заглядывала к нему смотреть выпуски новостей, так как в палате, куда положили ее, не было телевизора. Они оба не понимали испанского языка, но им хватало одного мелькающего в репортажах Галераса, чью вершину закрывали клубы дыма, прорывающегося из трещин в склонах.
- Скоро бабахнет, как пить дать, - приговаривала Мелиса. – Черт, как бы я хотела быть вместе с ребятами, когда это случится, а не сидеть в этом кресле!
- Я тоже, - вздыхал Юки.
Их коллеги, каждый день находившие время, чтобы проведать Юки и Мелису, сообщали: давление внутри вулкана растет, на северном склоне совершенно отчетливо проступило огромное вздутие, сейсмографы фиксируют увеличение частоты и силы подземных толчков.
Извержение началось ночью, на четвертый день пребывания Юки в больнице.
Вулканический взрыв, разорвавший северный склон вулкана, разбудил жителей долины в два часа ночи. Оглушающий грохот, сопровождавший взрыв, прокатился по окрестностям. Ударная волна, достигнув Пасто, заставила дома содрогнуться, а стекла истерически задребезжать. Встревоженные жители Пасто выходили на улицу, желая увидеть собственными глазами пробудившийся вулкан.
Юки, воспользовавшийся всеобщей сумятицей, тоже вышел на улицу, хотя до сих пор испытывал боль в позвоночнике и страдал от головокружения. Сперва он вышел на крыльцо, но оттуда ничего толком нельзя было рассмотреть и тогда он, подобно прочим любопытным людям, вышел на дорогу и прошел около ста метров до места, откуда можно было увидеть Галерас.
Небо над всей долиной заволокло дымом и почерневшими облаками, скрыв за собою звезды. От образовавшегося кратера на северном склоне била вверх мощная струя пара, пепла и огненных брызг. Багровые всполохи отражались на толстом облачном покрове, и чудилось, будто они тоже охвачены пламенем, вырвавшемся из недр земли и в своей неистовости достигшем небес. Люди внимали этому зрелищу с благоговением, кто-то застыл с разинутыми ртами, кто-то снимал природное явление на камеры мобильных телефонов.
Юки наблюдал за извержением с растерянностью. Нет, извержение не стало для него неожиданностью – он, как и его коллеги, ожидал его со дня на день. Все произошло в точности так, как они и прогнозировали: взрыв произошел со стороны северного склона, а не в кратере - извержение боковое, а не вертикальное. Конечно, силу взрыва ученые могли рассчитать только приблизительно, однако принятые меры безопасности должны быть достаточными, чтобы уберечь людей от пирокластического потока, несущегося сейчас с огромной скоростью по северному склону Галераса. Как ученый, Юки должен сейчас наблюдать за природным действом с профессиональным удовольствием и чувством выполненного долга… Так почему Юки чувствует себя столь потерянным?
Потом ему стало ясно, почему. Это потрясающее по своей редкости и величию зрелище совершенно не трогало его. Глядя на извергающийся Галерас, Юки не ощущал в себе ничего, кроме унылого, свербящего безразличия. То, что раньше, несомненно, взволновало бы его, сейчас стало постылым, ничего не значащим. Приехав в Колумбию, Юки тешил себя мыслью, что работа на вулкане пробудит в нем азарт и поможет ему справиться с образовавшейся пустотой в сердце. Но сейчас, став свидетелем уникального для Галераса извержения, Юки отчетливо осознал – в нем что-то непоправимо переменилось
А может и не переменилось. А умерло…
Потрясенный этим открытием, Юки присел на бордюрный камень. Его тело сотрясала нервическая дрожь. Он спросил себя, как же ему быть, если даже прежде любимая работа утратила для него свою привлекательность и интерес?.. А Акутагава? Разве с ним было не то же самое безразличие? Когда возлюбленный говорил: «Я люблю тебя», Юки не находил в себе эмоций для ответа. Как будто в груди у него вместо сердца отныне находилась бездонная черная дыра.
«Кто я теперь? - спросил Юки сам себя и сам же ответил: - Мертвец. Живой мертвец».
Да, это выражение очень точно отражало его нынешнее состояние. Он способен двигаться, реагировать на внешние раздражители и вполне сносно имитировать жизнь, хотя внутри у него все мертво – ни любви, ни трепета, ни амбиций, НИ-ЧЕ-ГО. Как будто душа уже покинула сие бренное тело, но оно еще пока не знает об этом и продолжает по инерции выполнять свои физиологические функции…
Сколько Юки просидел на улице, он и сам не знал. Его разыскала медсестра, приставленная к его палате: она совершала плановый обход и не нашла Юки на положенном месте. Пожурив своего подопечного за самовольный уход за пределы больницы, она заставила его встать и пойти обратно. Юки подчинился: ему было все равно, где находиться – в своей вип-палате или на улице среди зевак.
Вернувшись в палату, Юки забрался в постель, как от него требовали. Медсестра осведомилась у него, как он себя чувствует, не испытывает ли он боли или дискомфорта. Несмотря на то, что у него болела спина, Юки ответил на ее вопрос отрицательно. Ему хотелось, чтобы она ушла и оставила его одного.
Однако медсестра не успела покинуть его палаты.
Какой-то шум раздался внизу, на первом этаже больницы. Через несколько мгновений переполох дополнился автоматной очередью и людскими криками – уже не только на первом этаже. В коридоре слышался топот многочисленных ног и испуганные голоса.
Медсестра, побелев от страха, сначала кинулась к двери, затем остановилась и в панике оглянулась на Юки. Тот, сидя на койке, прислушивался к доносящимся тревожным звукам. Подбежав к нему, она схватила его за руку и выпалила:
- Сеньор, мне сказали, если с вами что-то случится, я головой отвечаю. Там стреляют, сами слышите! Идемте! Идемте скорее, тут есть пожарный ход, я выведу вас!
Пока она говорила, звуки выстрелов, крики и топот приближались к палате.
Юки не стал мешкать, он старался двигаться как можно быстрее. Медсестра, приседая от ужаса, вышла из палаты, опасливо оглянулась по сторонам и побежала по коридору в противоположную от главной лестницы сторону. Юки, морщась от боли, ковылял за ней следом. Обгоняя их, мимо бежали медсестры, надеясь, как видно, спастись через тот же пожарных ход. Те пациенты, кто мог ходить, спешили вслед за медперсоналом. Кажется, никто толком не понимал, что стряслось и кто стреляет – и это только усиливало панику среди людей.
Внезапно Юки замер, как вкопанный.
Он увидел, как у распахнутых дверей в одну из палат, беспомощно распластался старик. Худой, в потрепанном домашнем халате и шлепанцах, он шарил трясущейся от старческого тремора рукой по полу, стараясь найти трость. Наверное, кто-то его нечаянно толкнул, когда он выглянул из палаты, и старик упал. Перепуганные медсестры не обращали на него никакого внимания, думая прежде всего о своей безопасности. Внутри Юки что-то оборвалось при виде старика, который был слишком беспомощным, чтобы спасаться бегством.
Подбежав к нему, Юки помог ему подняться на ноги.
- Я выведу вас отсюда, - произнес он.
Не надеясь, что старик поймет его, он жестом показал в сторону пожарного выхода. Старик понял его намерения и отрицательно затряс головой, махнув рукой в сторону палаты. Юки посмотрел туда и, в свою очередь, понял старика. Эта палата предназначалась для бедняков: здесь размещался десяток кроватей и по крайней мере еще на трех из них сидели старики, взволнованно уставившись на распахнутую настежь дверь. Всех их просто не вывести быстро из здания. Трезво оценив обстановку, Юки принял единственное возможное решение: он завел старика обратно в палату и закрыл дверь.
К его огромному сожалению, задвижки на двери не имелось. Стремясь хоть как-то подпереть дверь, Юки прислонился к ней спиной и, поглядев на стариков, приложил палец к губам, умоляя их сохранять тишину, вопреки всему, что они могли услышать в коридоре. Буквально через пять секунд совсем рядом раздались грубые мужские голоса и тяжелый топот ног, слышно было, как пинками неизвестные вооруженные бандиты распахивают двери в палаты. И снова жуткой дробью застучала автоматная очередь – уже со стороны пожарного выхода.
