Камера-одиночка, усмехнулась Наста.

Ждать гостей ей пришлось недолго - через пару минут лязгнул замок и железная дверь распахнулась, впуская высоких мужчин в темной униформе. Один из них взял Насту на мушку пистолета, на случай сопротивления, а еще двое подхватили женщину под локти и заставили подняться. Наста позволила им заковать ей руки в наручники, понимая: у нее совсем нет сил, да и при таком раскладе попытки вырваться приведут лишь к новым синякам. Пускай лучше они думают, что она еще не до конца отошла от действия наркотика.

Мужчины в униформе вывели её из камеры, продолжая поддерживать под руки, чтобы та не упала. Наста, покорно ведомая ими, ступала босыми ногами по холодному бетонному полу и считала шаги, запоминая дорогу. На лифте они поднялись на четыре уровня вверх, где миновали еще сотню метров, прежде чем достигли места назначения – комнаты, отделенной от коридора звукоизолирующей дверью.

Внутреннее убранство комнаты могло заставить содрогнуться любого здравомыслящего человека - это была оснащенная разнообразным оборудованием камера пыток. Здесь имелся операционный стол с желобами для оттока крови, ванна с запирающейся на замок крышкой, регулирующиеся на потолочных карнизах канаты и ремни, при помощи которых можно подвешивать человека в воздухе и некое подобие железной девы. На полках вдоль стен стояли аппараты для пыток электричеством, для сверления и дробления костей, для удушения, а также штабеля склянок, наполненных химическими смесями. Насту усадили на привинченный к полу стул, намертво закрепив стальными кольцами руки, ноги и шею. Ноздри женщины защекотал запах хлорки, про помощи которой здесь замывали следы крови, гноя и испражнений.

Наста, сжав зубы, поглядела в сторону любовно разложенных на медицинской тележке хирургических принадлежностей. В спецшколе она прошла курс, посвященный технике допроса с применением пыток, и вспомнила сейчас слова наставника: «Пытка начинается не тот момент, когда специалист по дознанию берет в руки инструмент, а когда субъект допроса только входит в комнату для дознания. Субъекта оставляют одного в комнате, где он имеет возможность рассмотреть орудия предстоящих пыток. Настоящая пытка еще не началась, однако само созерцание окружающей обстановки оказывает потрясающий по своему действию эффект. Субъект переживает сильнейший стресс, с ужасом рисует в воображении будущие истязания и уже слышит собственные страдальческие крики. К моменту, когда в комнате появляется специалист, семь субъектов из десяти будут сломлены психологически – и допрашивающей стороне не придется прикладывать усилий, чтобы получить всю необходимую информацию».

Как Наста и предполагала, её продержали наедине с жуткими орудиями пыток около двадцати минут – как видно, рассчитывая на тот самый «эффект семи из десяти». За это время голова у нее окончательно прояснилась, а в конечностях исчезло ощущение ватности. Появление Наталии и Никоса Кропотова не вызвало удивления у Насты - что ж, она не ошиблась в том, кто стоял за всем этим!

Наталия, брезгливо морща нос от въедливого запаха хлорки, не сразу изволила обратиться к пленнице, рассчитывая, что та заговорит первой - начнет умолять, пытаться объясниться, возражать против пыток. Однако Наста упорно сохраняла молчание и не отводила от нее пронзительного взгляда зеленых глаз. Княжне и её советнику стало ясно: пребывание в комнате пыток нисколько не поколебало дух женщины и она не намерена давать страху волю. Наталия и Никос Кропотом выразительно переглянулись между собой.

- Полагаю, представляться мне не нужно. Вы прекрасно знаете, кто я, - произнесла княжна. – Ведь когда-то вы работали на меня.

- Я работала на Адель Харитонову, - насмешливо поправила её Наста.

Наталия удивленно приподняла брови и долго рассматривала её, прежде чем вновь заговорить:

- Но вы собирались работать и на меня тоже, разве нет?

- Да. Могло быть и так, - согласилась с ней та, сохраняя при этом непроницаемое выражение лица.

- Вас ценила моя бабушка. Вы помогли мне спастись от Коннора Ваалгора. И я предложила вам должность своего личного телохранителя, - продолжала княжна. – А вы сбежали, чтобы служить Акутагаве Коеси… Служить моему врагу, этой поганой азиатской собаке. И почему же?

Наста с нарочитой беспечностью пожала плечами:

- Наверное, потому что с мужчиной мне все же иметь дело приятнее.

Ответ прозвучал двусмысленно и потому оскорбительно. Против воли, Наталия вспыхнула от неожиданной досады: как эта жалкая потаскуха смеет так разговаривать с ней? Что за сомнительные намеки? Заметив смятение подопечной, Кропотов мягко коснулся её руки, напоминая, для чего они с ней пришли сюда. Княжна чуть заметно кивнула ему и вернулась к заученной речи:

- Вы ведь понимаете, что вас ожидает вскоре?

- Явно не свидание вслепую с парнем моей мечты, - слабо улыбнулась Наста.

Наталия вынула сигарету из платинового портсигара и неспешно прикурила.

- Хм… Конечно, вы прошли обучение в школе спецслужб и эта кухня вам знакома, - задумчиво проговорила она, окидывая взором комнату пыток. – Вот почему вас так трудно напугать… Так что перейду к делу. Вы умная женщина и, безусловно, давно догадались, что мне от вас нужно. Однако, дабы не возникло сомнений, я прямо озвучу свои требования: мне нужна вся информация о системе безопасности Акутагавы Коеси.

Пленница, саркастично усмехнувшись, отвела взгляд в сторону и не промолвила ни слова.

- Советую сотрудничать с нами, молчание ровным счетом ничего не даст вам, - взял слово Никос Кропотов, его голос походил на треск сухих дров в костре. – Не стоит доводить дело до крайности. Нужно всего лишь поделиться с нами информацией, которой вы владеете.

Наста вновь посмотрела сначала на него, потом на Харитонову.

- Представь себе, когда Коеси решал, стоит ли тебя убивать, я высказалась против. Это плохо бы сказалось на мировой экономике, - обратилась она к Наталии. – Но знаешь, что я думаю теперь? К чертям эту сраную экономику.

Губы княжны презрительно скривились:

- Желаешь мне смерти? Уверяю, скоро ты будешь желать смерти ДЛЯ себя. Лучше тебе не упрямиться и все рассказать, - девушка сделала многозначительную паузу и оглянулась на стол, заполненный орудиями пыток. – К тому же, какой смысл тебе прикрывать тыл человека, которому ты служила из-за брата? Теперь он мертв и ты не обязана идти на пытку ради благополучия какого-то там Акутагавы Коеси.

Судорога пробежала по телу Насты, а челюсти у нее свело от захватившего все ее существо бешенства. Иврам погиб из-за интриг этой сделанной изо льда сучки, которой не хватает ума жить в мире с таким могущественным человеком как Акутагава Коеси! Вместо того, чтобы заниматься реальными проблемами на вверенной ей территории, она строит козни! Брат был прав, следовало шлепнуть её сразу же.

- Не строй из себя героиню. Никто не придет тебе на помощь, - повысила голос Наталия. - Ты заметила все эти приборы и медикаменты вокруг? Даже если во время пытки твое сердце остановится, тебя вернут с того света. Палач сможет поддерживать жизнь в твоем теле очень-очень долго – и все это время тебя будут пытать.

Угроза княжны произвела на Насту совсем иное впечатление – той стало смешно.

- Осмелюсь предположить, что меня будут пытать не дольше, чем удастся прожить тебе, - сказала зеленоглазая женщина. – Коеси уже объявил тебе смертный приговор, его головорезы придут за тобой. Сколько тебе осталось жить, как думаешь? Уверена, что немного – и уж это «немного» я перетерплю.

Такой ответ был для Наталии хуже пощечины. Ничтожная дрянь - связанная по рукам и ногам, лишенная надежды выбраться отсюда живой - вздумала пророчить судьбу наследнице Адели Харитоновой?! То, что дерзкие слова Насты отражали истинное положение дел, подхлестывало гнев княжны. Она замахнулась на пленницу, однако в следующий миг вспомнила о том, что её персоне не к лицу самой заниматься грязной работой. Опустив руку, Наталия надменно вздернула подбородок и приказала явиться палачу.