Юки…
Я не люблю тебя! – повторил тот устало. – И не смогу полюбить. Я знаю это. Прошу тебя, Коннор, позволь мне просто уйти.
Чтобы ты смог вернуться к НЕМУ, да?
Какая разница, что я буду делать?!
Такая, что ты для меня ВСЁ, и отдать тебя Коеси – означает для меня отдать все, что я имею, своему врагу, - теперь настала очередь Юки побледнеть от услышанных слов. Коннор не дал ему сказать что-либо, продолжив свою мысль: - Как ты можешь поступать со мной таким образом, Юки? Бросать меня! И ради кого?.. Ради тирана, опьяненного властью убийцы! Мне стоит напомнить тебе, что он взорвал «Георгиевскую звезду» и погубил множество людей? Или же нужно упомянуть, что он вырезал всех своих родных со стороны матери? Всех, даже малолетних племянников! И ты хочешь вновь оказаться рядом с ним?
Именно поэтому я должен быть рядом с ним, - выдохнул Юки с мучительным отчаянием. – Только узнав о том, что он собирается жениться на Харитоновой, я понял, что совершил ошибку. Ужасную ошибку! И все, что он сделал после моего побега – тоже моя вина. Потому что, если бы я находился рядом, то Акутагава никогда не решился б на такие вещи. Он может быть жестоким, я в этом не сомневаюсь, однако я смог бы его удержать…
Какую нелепость ты несешь! – опять сорвался на крик Ваалгор. - Меня поражает твоя потребность вечно оправдывать его. Он этого не заслуживает!
Ты говоришь так, считая, что оправданий заслуживаешь ты? – горько парировал молодой человек, смотря на него прямым и непреклонным взглядом. – Ты думаешь, я не удосужился узнать?..
О чем ты?
О том, что ты сам не брезгуешь грязными методами. О том, что ты не меньше Акутагавы рвешься к власти и без жалости уничтожаешь всех, кто встанет у тебя на пути. О том, что это ты создал группировку «Мертвый дракон», которая устроила покушение на Акутагаву. Ты все сделал так, что вина оказалась не на тебе, а на Дэвиде Миллере, твоем тесте - ты обставил все дело так, чтобы отомстить ему за убийство твоей семьи. И занять его место в Комитете.
У тебя нет доказательств…
Да это как сложить дважды два! Ты сам мне признался, что знал о тайне Миллера – остальное только дополнило картину. Ты такой же тиран и убийца, рвущийся к власти, Коннор. И можно сказать, что я на собственной шкуре испытал все прелести «покушения на политической почве», - Юки указал пальцем на свою шею, туда, где виднелся маленький и едва заметный круглый шрам. Это был след пули, пробившей ему шею почти три года назад. – Вот, что мне оставил на память Рю Мэкиен, стрелявший в Акутагаву по твоему приказу. Так что не надо разыгрывать передо мною святую и благодетельную невинность!
Юки… - на свинцово-серых глазах Коннора заблестели непрошенные и неожиданные слезы.
Да, он готов был заплакать как разобиженный мальчишка, чувствуя, как слова Юки изъедают его душу, как кислота. Только рядом с ним, с Юки, он мог испытывать такую унизительную для него беспомощность, бессилие: когда желаешь схватить, сломить, овладеть – но какая-то нежная сила препятствует, мешает вспыхивающей яростной страсти. И тогда остается только терпеть эту пытку, сходя с ума... Терпеть, всякий раз боясь, что вот-вот произойдет срыв, что он не сможет удержать ситуацию под контролем!
Мне не хочется, несмотря ни на что, называть тебя человеком без чести и совести, Коннор, - молодой человек снизил тон, заговорив мягче, почти умоляюще. - Как и в Акутагаве - в тебе есть светлая сторона. Именно к ней я взываю! Позволь мне уйти спокойно. Я в курсе, что брак Акутагавы и Наталии Харитоновой для тебя непредвиденный и опасный удар. Тебе придется воевать с ними обоими, и гарантий, что ты победишь их объединенные силы – нет никаких. Насколько тяжелыми для всего мира могут быть последствия вашей войны? Но я смогу его отговорить от свадьбы. Он прислушается ко мне! И тогда войны не будет…
Он не договорил. Услышав тихий смех, молодой человек недоуменно замолчал. Ваалгор смеялся сквозь слезы – и эти звуки были наполнены жутковатыми оттенками боли, стонов раненого самолюбия, злости… Блондин надвинулся на него, припирая к барной стойке своим телом. Нависнув над Юки, он неистово почти выплюнул ему в лицо:
Ты думаешь, я боюсь войны? Да я хочу этой войны! Хочу еще как! И я не боюсь проиграть ее, потому что не проиграю.
Коннор, не выдержав больше, впился в его губы грубым, собственническим поцелуем. Тот вскинул руки, стараясь оттолкнуть блондина, отвернуться от губ, от нежеланного поцелуя, что Коннор, конечно, не позволил сделать. Он прикасался к нему с диким голодом, не в силах насытиться его вкусом, а Юки упрямо сжимал зубы, не позволяя поцелую стать глубже, интимнее. На миг отпрянув, Коннор, не скрывая удовольствия от ощущения своего силового превосходства, снова рассмеялся.
Если бы я не желал этой войны, любовь моя, то я согласился бы с условием Коеси! Он ведь готов был ради тебя на все. Пришел ко мне, и, не побоявшись унизиться, предложил обменяться: я верну ему тебя, а он откажется от всех своих амбиций и притязаний, и навсегда исчезнет с политической арены. Если б ты знал, как заманчиво это звучало! Я мог разобраться со своим врагом и его кознями еще тогда, но отказался от сделки. Я хочу тебя, Юки. И хочу войны. Так что ответ будет один: я не позволю тебе уйти от меня!
Юки, слушая мужчину, становился все бледнее и бледнее, его губы предательски задрожали. Он, находясь в сознании, как будто вдруг забылся – провалившись в темную пропасть своей души. Услышанное резало его сердце ножом мясника, в ушах стоял звон. Известие, что Акутагава был готов пожертвовать ради него всем, ошарашило его, погребло под собой, раздавило. Юки не мог предполагать такого. Не смел надеяться. Но все это время Акутагава любил его, а он не верил ему…
Коннор тем временем, склонив голову, принялся ласкать губами его шею, особенное внимание уделяя шраму, оставшемуся от ранения. Это, казалось, заводило сероглазого блондина еще сильнее – мысль о том, что на теле Юки есть отметины, причиной которых является он, Коннор Ваалгор. Он и не заметил, что из глаз Юки брызнули слезы.
Отойди от меня!
Внезапный толчок в грудь заставил Коннора пошатнуться. А за толчком последовал удар в челюсть. Мужчина не попытался его отразить, застигнутый врасплох этой вспышкой бешенства.
Если ты так хочешь секса, то тебе придется меня насиловать, - заявил Юки, ощетинившись как зверь, загнанный в западню, но не собирающийся даваться в руки охотника живым. – Я больше не буду спать с тобой добровольно.
Неужели? – мужчина иронично приподнял брови, хотя на щеке у него задергался нервно желвак. – И я почувствую разницу?
Обещаю, что почувствуешь, - огрызнулся тот.
Коннор Ваалгор молчал несколько секунд, его взгляд затуманивался все сильнее.
Хорошо. Как скажешь, - ответил он, наконец. Юки удалось перехватить первый его выпад, но подготовки не хватило, чтобы блокировать второй: кулак Ваалгора, с огромной силой врезавшись ему в живот, заставил молодого человека согнуться пополам. Третий удар пришелся по печени, обрушив на пол. Разглядывая Юки, пытающегося справиться с острой болью и подняться с пола, Ваалгор холодно спросил: - Еще прибавить? Или хватит?
Да пошел ты, - процедил сквозь зубы, Юки, - к чертовой матери!
Коннор взял его за шкирку, приподнял слегка, и точным ударом ноги по позвоночнику, второй раз швырнул на пол. Юки застонал, перестав на некоторое время чувствовать свои ноги.
Прекращай это кривляние, Юки. Или ты еще не понял, что я серьезен?
О, я все прекрасно понимаю… Только вот мне плевать на твои угрозы.
Блондин зарычал и, рывком оторвав его от пола, поволок в спальню. Он держал Юки под мышками, а его ноги волочились по полу – тот еще не ощущал их после сокрушающего выпада. Швырнув ношу на широкую, королевских размеров, постель, Коннор сдернув пиджак, поспешно забрался на Юки. Навалившись на него, он, до хруста выкручивая тому руки, связал ему запястья шнуром от прикроватной портьеры. И после заговорил, взывая к его рассудку:
