Литмир - Электронная Библиотека

То несомненно был д-р Фельпс.

Шерлок Холмс улыбнулся. Обрюзглый толстяк, не замечая его, близко прошел мимо и неподалеку также уселся на каких-то обломках. Он казался немного разгоряченным так как он пыхтел, и великий сыщик увидел, как он приподнял шляпу и стал вытирать лоб и громадную лысину большим носовым платком.

Так сидели они оба, нетерпеливо ожидая прихода лорда Глостера, который заставил себя долго ждать, испытывая терпение обоих.

Близилась полночь, а лорда все еще не было.

Луна, выступившая из-за туч на западном небосклоне, бледным светом озаряла обросшие развалины, в которых близ кустов таинственно шептал ночной ветерок. Эта полутьма больше наводила жуть, нежели темнота, вызывая на мрачных фонах какие-то блуждающие, бледные тени.

Шерлок Холмс, не выпускавший из глаз доктора, заметил, как тот становился все более неспокойным.

И действительно, то, что появилось теперь, при слабом свете бледной луны, на открытом месте перед зданием странноприимного покоя, могло нагнать страх и ужас на боязливого человека.

Доктор вскочил со своего места, и проклятие замерло от ужаса на его устах.

В тот момент, когда свет луны, подобно короткой вспышке угасающей лампы, осветил площадку, он увидел что-то такое, от чего волосы у него встали дыбом.

В призрачно-бледном сиянии лунного света он и Шерлок Холмс увидели темную тень в монашеском одеянии, проскользнувшую вдоль развалин рефектории.

Привидение появилось только на одно мгновение — опущенный капюшон, темная монашеская ряса, веревка на бедрах, высокая фигура, принявшая громадные размеры в призрачном освещении луны. Ноги в сандалиях бесшумно скользили по мягкой траве, и на секунду глаза мрачно сверкнули из-под капюшона. Правая рука была поднята вверх, как бы угрожая проклятием развалинам.

Еще мгновение, и привидение исчезло в покрове ночной темноты.

Шерлок Холмс улыбнулся. Он догадывался, что скрывалось за этим призрачным явлением и какими причинами и мотивами оно было вызвано. Его веселил и страх доктора. Последний уставился на то место, где исчезло привидение, и выжидал новый луч лунного света, который однако не появлялся.

Он задыхался, точно железные тиски сжимали ему сердце. Губы его дрожали и на лбу выступил холодный пот. Он вытер его ладонью и тяжело вздохнул.

— Вот я сам и увидел монаха! Нет никакого сомнения! Иначе я никогда бы не поверил старому сказанию! — шептал он беззвучно и нехотя, как бы убеждая самого себя.

Но вот на другой стороне развалин раздались быстрые шаги, между каменными обломками и кустарниками неровной почвы, и заставили доктора очнуться от немого ужаса, и побуждая Шерлока Холмса взглянуть в ту сторону, откуда послышался шум.

Вслед за этим раздался голос лорда Реджинальда:

— Эй, м-р Фельпс, — пониженным тоном крикнул он, — вылезайте же из вашей норы! Только ночная сова и может видеть что-нибудь в этой кромешной тьме!

Воцарилась опять полнейшая тьма, и с трудом можно было различить фигуры обоих мужчин.

— Тише! Кажется, я что-то слышал! — еле слышным шепотом продолжал лорд и стал прислушиваться, пока не убедился, что ошибся.

— Ну кажется, ничего нет, и нечего опасаться быть подслушанным, — продолжал он. — Впрочем, эти болваны — лакеи, кажется, ни за какие блага после наступления темноты не решились бы посетить эти развалины, из страха привидения! Повторяю, Фельпс, подойдите ближе и скажите, что вам надо!

Фельпс выступил вперед из-за обломков, а снова выступившая луна осветила его всего, озаряя его бледное, обрюзглое лицо. Его темные глаза беспокойно блуждали и были налиты кровью, а по свежим царапинам на его подбородке было видно, как дрожала в его руке бритва, когда он снимал свою густую, черную бороду.

Черты его лица были вульгарны, а черные волосы — жестки и щетинисты.

— Вы догадываетесь вероятно, с какой целью я пришел к вам, — с отвратительным смехом ответил он на обращение лорда, — не отвиливайте, я знаю, вам известна причина моего посещения!

Он провел пальцами по растрепанным волосам, и снова отвратительно засмеялся.

Очевидно он выпил предварительно, чтобы набраться храбрости для давно ожидавшегося им личного свидания и водка внезапно бросилась ему в голову, придавая ему нахальство и упрямство.

— Эге, Фельпс! Мне жаль вас, — возразил лорд Глостер с искренней печалью в голосе, обращаясь к доктору с поклоном. — Человек с вашими способностями, вашей ученостью и опытностью, да в таком виде! Мне действительно жаль вас — какая это дурная привычка!

Проговорив это медленным, внушительным тоном, лорд старался поймать взгляд доктора, и это ему удалось.

Когда блуждающие черные глаза Фельпса встретились с твердым взором лорда Глостера, он не мог удержаться, закрыл лицо руками и расплакался.

— Вы правы, милорд, это очень дурная привычка, — всхлипывал он, — прошу тысячи извинений! Я несчастный, негодный человек, и единственное мое утешение в водке, хоть бы она меня убила, хоть бы она стоила мне жизни!

Всей своей фигурой, всеми своими манерами он производил ужасно гадкое, жалкое впечатлите, стоя с руками на лице, весь разбитый, а в чертах лица лорда Глостера — Шерлок Холмс ясно заметил это — выражалось открытое презрение, которое он и не старался скрывать.

Наконец, доктор опустил руки и несколько времени уставился глазами в пространство, по-видимому силясь привести в некоторый порядок свои запутанные мысли.

— Теперь я объясню вам цель моего прихода, — начал он снова. — Чтобы не тратить слов: мне в Шельтоне пришел конец, я дальше не могу! Моя практика не дает мне даже столько, чтобы заработать на пробки к склянкам. На будущей неделе будут описывать мое имущество! Я должен уехать отсюда!

— Уехать? И куда же вы намерены отправиться? — спросил лорд.

— В Лондон. Вы удивляетесь, милорд, но почему же мне не переехать туда? Вы знаете, я не плохой врач. Я мог бы, как и многие другие модные врачи, щупать пульс, придать себе торжественный вид, разъезжать в экипаже от одного подъезда к другому и рассказывать богатым вдовам последние городские новости. Тогда я выбросил бы бутылку с водкой за окно, — так бы и сделал, — превратился бы в порядочного человека! Я вот и надеюсь всецело на вас, милорд! — решительно проговорил он, ударяя на каждое слово, точно пересказывая заученный урок. — Моя единственная надежда на великодушие моего любезного доброжелателя, который уж не раз помогал мне стать на ноги. Тогда он был только м-ром Морганом, а не лордом, и те шестьсот фунтов с хвостиком, которые он дал мне тогда, составляли для него сравнительно больше, чем теперь составят шесть тысяч фунтов. Я ведь прошу денег не как подарка, милорд, а лишь в виде займа! Я подпишу какое угодно долговое обязательство, и возвращу эти деньги, вместе с процентами, из моих будущих доходов. В Лондоне мои дела пойдут хорошо, там я пойду далеко!

— Оставьте этот тон, вы строите воздушные замки! — прервал его лорд, высказывая резкими движениями явное нетерпение. — Я сожалею, что должен разочаровать вас в ваших надеждах, но будем лучше недопускать зарождения нелепых фантазий. Вы, м-р Фельпс, не должны переезжать в Лондон, для этого я не дам вам шести тысяч фунтов, но если вы, по зрелом размышлении, можете решиться эмигрировать, то возможно, что я решусь помочь вам опять стать на ноги в какой-нибудь другой части света.

Доктор помолчал немного, а потом злобно рассмеялся.

— Эмигрировать? — возразил он. — Как та Мэри Стевенс, которую вы отправили в Австралию вместе с ее мужем, Франком Смитом? Да ведь это великолепно! Я согласен с вами вполне! Да, да, я уеду, и чем дальше, тем лучше! Послушайте, милорд, я глупо сделал, что пришел сюда, веря в вашу щедрость. Но я пришел с наилучшими намерениями — я хотел предостеречь вас, милорд!

Лорд насторожился.

— Предостеречь меня? — как бы равнодушно спросил он. — Не знаю, кого мне бояться. Те лица, которые могли бы быть мне опасными, очень далеки отсюда, их и меня разделяет расстояние в тысячи миль. Вас, доктор, я не боюсь. Вы сами себя наказали бы, если бы заговорили.

58
{"b":"224106","o":1}