— А как звали этого почтенного защитника? — спросил Шерлок Холмс.

— То был такой господин, который вывез уж не одного клиента девяносто шестой пробы, — ответил Бурк. — Вы наверно его знаете, он пользуется хорошей известностью в кругах воров Лондона.

— Вы говорите об адвокате и нотариусе Фельпсе, который имеет контору в Ольд-Джюри?

— Именно.

— Гм, это тоже один из тех, которые за деньги пойдут на все, — заметил Шерлок Холмс, — от него можно ожидать, что он для того, чтобы услужить лорду, повернул дело так, что Смита вместе с его женой отправили как можно скорее в колонии, как грозящих общественной безопасности субъектов.

— Во всяком случае ни Смит, ни его жена не заслужили этой участи, — взволнованно произнес Бурк. — Если бы вы ближе знали его и Мэри, как я их знал в свое время, то вы согласились бы со мной. Смит не был тяжким преступником, а только случайным вором, а его жена была, как я уже говорил, порядочная, славная женщина. По-моему, одна ревность не могла быть причиной того, что лорд сыграл такую штуку со Смитом и его женой при содействии адвоката. Может быть, он боялся, что они могут быть ему опасными в каком-нибудь деле.

Шерлок Холмс и Гарри Тэксон незаметно обменялись многозначительными взглядами.

— Совершенно верно, — быстро проговорил Холмс, — вы остроумный парень, Бурк, из вас мог бы выйти сыщик. Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, какое-нибудь основание этого предположения? Говорите откровенно, не стесняйтесь ни меня, ни этого молодого человека. Не хотите ли вы сказать, что лорд боялся вашего друга Смита и его жены, как посвященных в тайну какого-либо преступления, так что ему нужно было добиться их исчезновения?

Лавочник прикусил губы; казалось, что он сам на себя сердится за то, что сказал слишком много, и что он жалеет о том, что проболтался.

Но Шерлок Холмс постарался сгладить это впечатление. Надо было ковать железо пока оно горячо.

— Бурк, — начал он опять, придвинув свой стул поближе к лавочнику, — вам многое известно в этом деле, вы только не хотите быть откровенным. Сообщили ли вам Смит или Мэри что-нибудь о лорде Реджинальде Глостере, и знаете ли вы какую-нибудь тайну его?

Бурк беспокойно заерзал на стуле. Видно было, что он боролся, говорить ли или не говорить.

Наконец он глубоко вздохнул и сказал:

— Я ничего определенного не знаю о лорде Реджинальде. Но я считаю допустимым заключить из одной фразы письма, полученного мною от Смита из Австралии, что Смит и его жена знают об одном деле, за которое лорд может серьезно поплатиться.

— Где это письмо? — торопливо спросил великий сыщик. — Дайте мне его прочитать: вы не подозреваете, как много зависит от моего ознакомления с содержанием этого письма!

— При всем желании не могу исполнить ваше требование, — взволнованно ответил Бурк, — письма этого больше нет.

— Да где же оно, спрашиваю вас еще раз! — настаивал Шерлок Холмс. — Не заставите же вы меня силой потребовать его у вас!

— Оно сгорело, даже и пепла от него не осталось!

— Вы лжете, Бурк! — грозно прикрикнул сыщик.

— Нет, сударь, клянусь вам, я говорю то, что есть, — боязливо возразил лавочник. — Смит поручил мне в этом письме немедленно же сжечь письмо после прочтения и я последовал его совету.

— Ну ладно, готов вам верить, — более мягким тоном сказал Шерлок Холмс, — но ведь вы наверно помните каждое слово этого письма?

— Дайте подумать, — ответил Бурк, — наверно я вспомню!

Он опять вздохнул и сказал:

— Смит написал мне несколько строк. Он писал, что мне убытка не будет, если я исполню его просьбу приютить его с женой у себя. Он де собирается сейчас же после приезда так сильно прижать одного важного барина, владеющего громадным богатством, что несомненно получить сейчас же крупную сумму денег. Этими деньгами Смит и его жена намеревались поделиться со мною. Он уверял, что известная ему тайна погубит того барина, если только он ее выдаст. Больше ничего не могу вам сказать, м-р Холмс, и прибавлю, что мне стало так жутко от всей этой истории, что я хотел устранить себя от нее совершенно. Вот почему я вовсе и не ответил на это письмо.

— Когда вы получили это письмо?

— Тому назад около двух месяцев.

— Ладно, Бурк, благодарю вас, — сказал Шерлок Холмс, крепко пожимая лавочнику руку. — Вы хорошо сделали, что высказались. А теперь обещайте мне еще одно: не говорите никому о том, о чем мы с нами беседовали, не пророните об этом ни единого слова! Мы теперь общими усилиями постараемся раскрыть тайну лорда, а это можно будет сделать только тогда, если удастся основательно потолковать лично со Смитом и его женой. Поэтому, если они, как я предвижу, несмотря на то, что не получили от вас ответа, все-таки изъявят желание скрыться у вас, то не отказывайте им в гостеприимстве, а примите их, как старых друзей.

— Будьте уверены, — ответил Том Бурк, — я сделаю все, как вы приказываете, вы останетесь довольны мною!

— В этом я убежден, Том, — возразил Шерлок Холмс. — Да и глупо было бы с вашей стороны терять мое расположение к вам, которое не раз уже бывало вам полезно. Как только Смит с женой, остановятся у вас, вы немедленно известите меня. Вы ведь знаете, где меня найти.

— Слушаюсь, сударь, — ответил Бурк, а потом проводил своих гостей до двери лавки, распростившись с ними самым любезным образом.

Выйдя из лавки, Шерлок Холмс и Гарри Тэксон быстро пошли вниз по улице.

Они завернули за следующий же угол в узкий переулок, который, собственно, можно было назвать лишь еле проходимым проходом к Темзе, а потом, по узкой набережной реки, дошли до заднего, выходившего на Темзу, крыльца старого, закоптелого домика, в передней части которого, в партере на улице, была расположена мелочная лавка м-ра Тома Бурка.

— Что это вы намереваетесь делать начальник? — с любопытством спросил Гарри. — Зачем это мы шатаемся по этой зловонной набережной? Зачем вы возвращаетесь опять, на сей раз с другой стороны, к дому лавочника?

— А потому, что давеча, когда мы выходили из лавки, я увидел очень подозрительного на вид человека, направлявшегося из одного из переулков прямо на лавку. Парень этот вез покрытую тачку перед собою и, как ни в чем не бывало, посвистывал какую-то песенку; но я отлично заметил, как он и наш приятель Бурк, прежде чем последний закрыл за нами дверь, обменялись многозначительными взглядами.

— А, вы говорите о том худощавом старике в форме приюта для нищих?

— Именно. Он разве произвел на тебя хорошее впечатление?

— Откровенно говоря, начальник, за исключением формы я не нашел в нем ничего особенного, да и не заметил, как Бурк с ним переговаривался глазами.

Выждав минуту, когда на набережной не было видно ни одного прохожего, Шерлок Холмс своим универсальным ключем быстро отпер калитку забора двора, и в следующий момент он со своим помощником очутился на дворе, заставленном неимоверным количеством ящиков и всякого хлама.

Кроме них никого там не было.

Так как Шерлоку Холмсу не впервые приходилось тайно посещать подвальные помещения Бурка, со стороны Темзы, то ему и на этот раз было нетрудно проникнуть в них вместе с Гарри Тэксоном.

Через несколько минут они куда-то исчезли со двора.

Тем временем худощавый старик в форме приюта для нищих со своей тачкой дошел до переднего входа в лавку.

— Старые ставни не купите ли? — хриплым голосом спросил он показавшегося у двери Бурка, нарочно повысив голос, так что остановившиеся любопытные прохожие не могли не расслышать его.

— Почему нет? — ответил Бурк. — Я покупаю все, что можно продать. Внесите ваш товар в лавку, чтобы я мог его осмотреть и назначить цену.

Старик сейчас же исполнил это приказание, и взвалил ношу на плечи.

Она почему-то казалась гораздо тяжеловеснее обыкновенных ставней, так как старик тяжело крякнул, когда он с трудом вытащил груз из тачки, взвалил его на плечи и вошел вслед за Бурком в лавку.

Лавочник тотчас же закрыл за ним дверь.