— Прежде всего вы согласитесь с тем, Ник Довер, — ответил он, — что я не могу показаться в вашем обществе, мы должны быть крайне осторожны. Что касается ваших требований, то Вы получите, сколько нужно, главное же дело в том, что мы должны поговорить друг с другом основательно. Теперь уходите как можно скорее из парка и проберитесь украдкой, так как я не желаю, чтобы кто-нибудь видел, как вы входите в замок. Вот эту записку отнесите моему эконому, старику Самуилу, он укажет вам помещение, в котором вы будете жить, у меня вы ни в чем не будете ощущать недостатка. Сегодня ночью я с вами переговорю, а завтра мы отправимся в Лондон.

— А, я вижу, вы рассудительный господин, — воскликнул Ник Довер, — но если вы дадите записку к старику Самуилу, то можете упомянуть в ней, что я страстно люблю джин — пусть он предоставит в мое распоряжение несколько бутылок — говорят, в Шотландии лучший джин!

— Вам дадут, сколько угодно, — ответил лорд, вырвавший лист из своей записной книжки, и написал на нем карандашом несколько строк. — Вот вам, возьмите. Убирайтесь теперь!

Бродяга всунул записку в карман порванной жилетки, любезно улыбнулся и отправился по дороге, ведущей в замок.

Лорд Дэнграв сердито топнул ногой, и лицо его выражало бешенную злобу.

— Неужели же все злые духи в заговоре против меня! — вырвалось у него. — То приезжает этот художник, а теперь, этот негодяй! Но я с ним...

Он не докончил, а быстро отвернулся и другой дорогой возвратился в замок.

А когда Шерлок Холмс выдвинулся из кустов и осторожно посмотрел вслед лорду, он тихо промолвил:

— Тут затевается новое убийство!

— Проснись, Гарри, пора!

Шерлок Холмс должен был довольно сильно потрепать своего молодого помощника, прежде чем тот открыл глаза и приподнялся в постели.

— Разве теперь уже полночь? — спросил Гарри, протирая глаза.

— Теперь без четверти двенадцать, — ответил Шерлок Холмс, — но так как привидения имеют обыкновение вставать из гробов в полночь, чтобы ходить по развалинам, то вероятно в это время появятся и привидения этого замка. Живо, Гарри, одень костюм-невидимку, я уже нарядился в него, как видишь!

Этот костюм-невидимка представлял собою изобретение самого Шерлока Холмса. Он состоял только из черного трико, покрывавшего тело от шеи до пят, черной головной накидки, плотно прилегающей к голове, и черной маски для лица из-под которой выглядывали только глаза и рот. Одетый в такой костюм человек, передвигаясь ночью с места на место, совершенно не отделяется от темного фона. Соединяя с этим, как Шерлок Холмс, полную беззвучность поступи, человек может передвигаться в темном помещении, не будучи никем замеченным.

Шерлок Холмс пользовался этим костюмом весьма успешно, и ему уже не раз удавалось идти по следам преступника, не будучи замеченным последним.

К сожалению, гениальное изобретение Шерлока Холмса стало впоследствии достоянием самих же преступников; так один из известнейших воров ночью в гостинице переходил из этажа в этаж, прокрадывался в незапертые комнаты, открывал двери отмычками и таким образом, так как оставался незамеченным, присвоил себе значительные суммы денег и драгоценности.

Но в это время костюм-невидимка представлял собою еще исключительную собственность Шерлока Холмса, и существовало только два экземпляра его, один для самого сыщика, другой для его помощника.

Гарри поторопился надеть свой костюм-невидимку, а тем временем Шерлок Холмс прикрепил на груди, на черной ленте, маленький электрический фонарь. Он удостоверился, что в висящем на узком кожаном кушаке кармане, конечно тоже черного цвета, лежали револьвер, ударник и кинжал, затем дал знак Гарри, и оба вместе вышли из своих комнат.

Шерлок Холмс шел впереди, постоянно согнутый, всегда готовый к прыжку. Взоры его проникали в темноту, царившую на лестницах и коридорах, так как вообще весь замок почему-то был окутан темнотой. Даже на коридорах не было ни одного луча света.

Затем они поднялись вверх по узкой винтовой лестнице. Шерлок Холмс не сомневался в том, что по этому пути он дойдет до башенного помещения. А туда-то он и хотел проникнуть. Он вспомнил, что несчастная Мэри Галтон писала ему в своем письме о том, что лорд Дэнграв строго-настрого запретил ей переступать порог этого помещения. То обстоятельство, что лорд и ему хотел преподнести это старое сказание, будто каждый, кто войдет в это помещение, должен умереть, указывало на то, что с этим помещением что-нибудь было не ладно, и что лорд Дэнграв должен был иметь веские основания, отстраняя посетителей от этой комнаты.

Они дошли до верхушки лестницы. Шерлок Холмс ощущает под ногами гладкий пол. Он знаком приказал Гарри остановиться, и сам напрягал слух до крайности.

Шерлок Холмс называл этот прием «делать статую», именно когда он или его помощник стояли как окаменелые. Они притаили дыхание и сохранили полнейшую неподвижность.

В помещении, в котором они находились, не было слышно ни одного звука. Сыщик понюхал воздух, так как умел распознавать присутствие человека по запаху, как охотничья собака чует издалека добычу.

— Здесь никого нет, — сказал он с уверенностью. Потом он нажал маленькую кнопку своего фонаря, и резкий луч света упал через закрытые стекла, освещая помещение, как молния.

— Сундук! — произнес Шерлок Холмс, и указал на большой кожаный сундук, стоящий на расстоянии приблизительно десяти шагов от него и Гарри Тэксона под стропилами, поддерживавшими выступ крыши.

— Вот нам и представляется удобный случай расспросить маленького Дэнди, и узнать от него то, что он успел услышать.

Шерлок Холмс сделал несколько шагов по направлению к сундуку, но внезапно дернул Гарри, указывая на человеческую фигуру, лежавшую в оконной нише на мешке соломы.

В тот же момент раздался громкий храп, — человек в нише крепко спал и не двигался даже тогда, когда Шерлок Холмс подошел к нему вплотную, нагнувшись над ним и освещая ему лицо.

— Ведь это старый знакомый! — шепнул он Гарри Тэксону. — Ник Довер из Англии, — соучастник убийцы Мэри Галтон. Его нам, как видно, опасаться нечего. Тут лежат три бутылки из-под джина. Они были, надо полагать, полны, а этот зверь в короткое время выпил все их содержимое.

Он теперь так пьян, что его можно жарить на вертеле над адским огнем, и он все-таки не проснется. Оставим его и освободим маленького Денди из сундука. Эй, Дэнди! Ты слышишь меня?

— Давно уже, мистер Шерлок Холмс, — послышался ответ из сундука, произнесенный хотя и не громким, но веселым голосом.

— Как ты себя чувствуешь?

— О, спасибо, недурно, мистер Холмс.

— Воздух в сундуке еще чист?

— Лучшего и не желаю, только — страшно есть хочется!

— Разумеется! — тихо засмеялся Шерлок Холмс, — он вечно голоден! Так вот, паренёк, сейчас ты наешься вдоволь, я в своей комнате позаботился о тебе. А теперь мне нужно открыть сундук — а, черт возьми — я забыл кольцо с отмычками в своей комнате, а на нем висит ключ от сундука! Гарри, живо сбегай вниз — принеси ключи, — нет, впрочем, только этот один ключ, других мне не нужно. Ты узнаешь его по маленькой выемке, которую я выпилил на нем!

Гарри сейчас же отправился, его темная фигура проскользнула по чердаку и исчезла на лестнице.

— Дэнди, — шепнул Шерлок Холмс, прикорнувший у сундука, — ты слышал что-нибудь?

— Да, сударь, двое мужчин разговаривали. Это было около трех часов тому назад. Голос одного из них я знаю, ручаюсь головой, что то был Ник Довер!

— Молодец, Дэнди, — откуда же ты знаешь Ника Довера?

— О, я довольно часто щекотал его в носу гусиным пером, когда он пьяный лежал в канаве, или смотрел, когда другие мальчики сплетали косу из его волос и прикрепляли к концу этой косы живую крысу. Потом он коротко остриг волосы, чтобы испортить нам удовольствие — подлец такой! Да, это говорил он, сударь!

— Да, совершенно верно, мой милый, но другого, который говорил с ним, ты не знаешь. А о чем же они говорили?