Ирод всерьез опасался, что новорожденный Царь Иудейский отнимет его царство, и пошел на самое чудовищное преступление за всю свою долгую жизнь. Он «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже…» (Мф. 2: 16). Это стало его последним злодеянием. Уже через несколько недель Ирод умер, а земли его разделили сыновья. Иудея досталась Архелаю. Узнав об этом, Иосиф вместе с семьей возвратился из Египта, но старался держаться подальше от земли Иудейской, опасаясь, что Архелай унаследует подозрительность своего отца. Поэтому Иосиф направился в расположенный в «пределах Галилейских» город Назарет, добираясь туда объездными путями, через Газу и Самарию.

История рождения Иисуса, посещение пастухов и волхвов – все это идиллическая сторона Рождества Христова, придающая младенчеству Иисуса некую сказочность, привлекающую и старого и малого вот уже более двух тысяч лет. Но жуткое злодеяние, вошедшее в историю как избиение младенцев, напоминает нам о темной стороне жизни на окраине Римской империи в I веке Христовой эры. Необузданные и отвратительные в своей свирепости правители, беззаконие, ничем не сдерживаемый произвол власть имущих, неуважение к жизни любого человека, даже самого беззащитного, – такова была действительность. Эту человеческую греховность предстояло исправлять Иисусу, против нее Он боролся, и в итоге именно она погубила Иисуса. Избиение младенцев стало своеобразным предвестником распятия Спасителя.

Немногие могли предвидеть подобный исход. Об этом говорится в Евангелии от Луки (1: 13–23, 59–65). Лука пишет: Захария, муж Елисаветы, усомнился, услышав от Ангела Гавриила, что его престарелая супруга беременна и ей предстоит родить Иоанна Крестителя. В наказание за неверие его поразила немота. Родился ребенок, и, когда проходил обряд обрезания, Елисавета не пожелала назвать его в честь отца и настаивала на том, чтобы наречь сына Иоанном. Ее соседи и родственники воспротивились: «…никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сим именем. И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его». К их изумлению, Захария «потребовал дощечку и написал: Иоанн имя ему. И все удивились». Более того, «разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословлять Бога». Но, как и в других случаях в истории жизни Христа, эта счастливая история меркнет в сравнении с мрачными событиями вокруг нее. Весть о необычайном рождении быстро распространилась по земле Иудейской и достигла ушей мнительного Ирода. Согласно рассказам отцов Церкви – таких, например, как Ориген, – Захария был убит по приказу Ирода «между храмом и жертвенником». Поэтому теперь его почитают как одного из первых великомучеников.

Был еще один старый священник по имени Симеон, который служил в храме. Лука говорит, что он был «муж праведный и благочестивый», твердо веривший в пришествие Мессии. И действительно, было ему откровение, «что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (2: 25–26). Когда Мария и Иосиф пришли в храм, чтобы провести обряд очищения Марии после родов и обряд обрезания Иисусу – по иудейскому закону, – старик взял дитя на руки, благословил Бога стихами, которые дошли до наших дней:

Но, продолжает Лука (2: 34–40), обращаясь к Марии, старик также сказал, и грозное его пророчество звучало вразнобой с радостью первых дней жизни Христа: «…се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец». Ему вторила и пожилая женщина по имени Анна – Лука зовет ее пророчицей и описывает как «вдову лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь». Она тоже признала в ребенке Искупителя. Предсказания и предупреждения Анны и Симеона Мария также хранила в сердце Своем. Она отметила, растолковывая предсказания, что Дитя Ее будет «светом к просвещению язычников» – да и для всех людей без исключения, – а не только для иудеев, и что его жертва пронзит ее душу, словно мечом. Пока «Младенец возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости», Она, должно быть, бесконечными часами размышляла о Его судьбе и о том, какую чудовищную боль сулит Ей грядущее вместо нынешней радости.

Богородица рассказала Луке об одном удивительном случае (Лк. 2: 42–51), который, с одной стороны, укрепил Ее упования на Сына, однако с другой – озадачил Ее. Марию, Иосифа и Иисуса в христианских молитвах называют Святым семейством. Их дом в Назарете отличался благочестием и набожностью. Они много молились, чтили все еврейские праздники и соблюдали обычаи. Каждый год на праздник Пасхи они отправлялись в Иерусалим: принести жертву во храме. Это – косвенное свидетельство тому, что Иосифу сопутствовала удача в его ремесле, и семья жила в относительном достатке, поскольку длительное и дорогостоящее путешествие означало: Иосиф мог позволить себе праздность на протяжении нескольких недель. В ежегодном паломничестве они встречали многих «родственников и знакомых». Когда Иисусу исполнилось двенадцать, родители посчитали, что Он достаточно вырос и может гулять в одиночестве. Храм, в значительной мере перестроенный по приказу Ирода, представлял собой огромный лабиринт из двориков, залов и коридоров. А сам Иерусалим был городом дворцов, крепостей, теснившихся друг к другу строений. Когда подошло время отправляться в обратный путь, «остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его». Они решили, что мальчик едет с друзьями в длинной веренице мулов и ослов. Пройдя же дневной путь, родители забеспокоились и поняли, что Сын остался в святом городе, полном опасностей.

Лука пишет, что после трех дней отчаянных поисков они «нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; и все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его». В этих словах, несомненно, чувствуется любовь и гордость Матери. Но следующий разговор Она вспоминает как неожиданный. Мать обращается к Сыну и упрекает Его в опрометчивости: «Чадо! чту Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов», – продолжает Лука. Удивительно, что эти первые записанные со всей точностью слова Иисуса выражают весь смысл Его служения – и всей Его жизни: Он должен быть в том, что принадлежит Отцу Его. И хотя Мария по доброте душевной зовет Иосифа отцом мальчика, Иисус уже знает и верит, что Его Отец – Господь, и говорит об этом не таясь.

Мария, добавляет Лука, «сохранила все слова сии в сердце Своем». Но именно на этой истории все рассказы Марии, относящиеся к зачатию, рождению и детству Иисуса, внезапно обрываются. Иисус возвратился в Назарет вместе с Иосифом и Марией, «и был в повиновении у них». Потом Лука опускает последующие восемнадцать лет жизни Иисуса и переходит к описанию того дня, когда Иисус принял крещение Иоанна Крестителя. Другие евангелисты также хранят молчание. Печально, что нам начисто неведомо, как прожил Иисус половину жизни – мы не знаем ни что Он делал, ни куда ездил, ни как жил.

Но можем быть уверены, что Он был хорошо образован. Если позволяли обстоятельства, все способные к учению еврейские дети получали хорошее образование. А семья Иисуса жила в разумном достатке. Мы знаем, что Он умел читать, ибо Его глубокие познания в Священном Писании и, что особенно важно, способность уверенно толковать прочитанное, свидетельствуют о постоянном изучении текстов с самого раннего детства. К двенадцати годам Он мог вести ученые споры о говорящемся в священных книгах. Мы знаем: Он умел и писать, хотя в Библии приводится всего один случай, когда Он пишет. Он остановил толпу добродетельных и жестоких лицемеров, не дал им до смерти побить камнями женщину, обвиненную в супружеской измене, а для этого начертал на земле перечень их собственных грехов. Одно то, что написанное Им тотчас было прочитано и понято, свидетельствует: у Него был необычайно четкий и понятный почерк – вероятно, почти такой же, как у писца-каллиграфа. Однако ни единой записи, сделанной рукой Иисуса, не сохранилось. Не сохранилось и упоминаний о том, что еще Он читал, помимо Священного Писания.