– Каос, завтрак готов! – сказала мама.

– Каос, завтрак готов! – сказал папа. Друг к другу они не обращались.

– Завтракайте без меня, – сказала мама, проходя в ванную. – Я хочу полежать в горячей воде, в будни у меня нет на это времени.

Она говорила так, будто папа с Каосом были виноваты, что в будни им всем приходилось спешить!

– Ну что ж, Каос, идём завтракать, сказал папа, заглянув в спальню.

Но Каоса в спальне не оказалось, не было его и в гостиной,

– Жду тебя на кухне! – крикнул папа. Ему никто не ответил. Через некоторое время папа заподозрил неладное. Он постучал в дверь ванной:

– Каос у тебя?

Мама высунула в коридор голову в мыльной пене.

– Нет. А разве он не завтракает с тобой?

– Нет. Я не знаю, где он.

Не пришлось маме полежать в ванне, как она собиралась. Она быстро оделась, замотала голову полотенцем, и они с папой начали вместе искать Каоса. Найти его оказалось нетрудно, ведь квартира у них была маленькая. Мама откинула перины, а папа встал на четвереньки и заглянул под кровати. Каос лежал, притаившись, хотя ему было холодно и неуютно.

– Вот ты где прячешься! – сказал папа. – Вылезай отсюда, и идём завтракать.

– Не вылезу! – сказал Каос. – Сперва ты позавтракай один, потом пусть мама позавтракает одна, а я уж буду завтракать после вас.

– Что ещё за выдумки! – Папа начал сердиться.

– Раз мы все в ссоре, значит, мы все должны есть по отдельности, – объяснил Каос.

– Что‑то я не помню, чтобы мы с тобой ссорились, – сказал папа.

– Мы и не ссорились, но раз вы поссорились с мамой, значит, вы оба поссорились и со мной, – заявил Каос.

В это время за окном раздалась такая громкая музыка, что папа с Каосом невольно вздрогнули. Сквозь закрытые окна в комнату проник звонкий голос:

– Спешите к трамплину! Спешите к трамплину; Сегодня закрытие сезона. Весь сегодняшний доход пойдёт на строительство спортивных трибун. Билет для взрослого – десять крон, для ребёнка – пять! Запасайтесь бутербродами и приходите к трамплину! Желающие смогут купить там горячие сосиски!

И снова заиграла громкая музыка. Каос выполз из‑под кровати, и мама подхватила его на руки.

– Как ты замёрз! – испуганно сказала она. – Скорей одевайся, а то простудишься!

Наконец они все вместе сели за стол.

– Что тебе больше хочется, Каос, – спросила мама, – пойти с папой на лыжах погулять со мной?

– Я хочу быть вместе и с папой и с тобой, – ответил Каос. – С кем‑нибудь одним из вас я и так каждый день бываю. И ещё мне хочется посмотреть, как прыгают с трамплина.

– Ты был со мной в аптеке и видел, что мне целый день приходится стоять за прилавком, – сказала Каосу мама. – У меня очень устают ноги, и мне хочется хоть одно воскресенье не ходить на лыжах.

– Ты ездил со мной в автобусе, – передразнил маму папа, – и видел, что целый день мне приходится неподвижно сидеть за баранкой. Вот мне и хочется размяться хотя бы в воскресенье.

– Ну и делайте, что вам хочется, – сказал Каос, – а я могу пойти к Пончику или останусь дома один.

Папе стало стыдно.

– Какие же мы глупые! – воскликнул он. – Кто сказал, что нужно делать только одно или другое? Знаете такое слово – компромисс? Оно означает, что люди, несогласные друг с другом, должны немного уступить и придумать такое решение, которое понравится всем.

– Ты уже придумал такое решение? – спросила мама, она больше не сердилась.

– Придумал, – ответил папа. – У меня такой план: сперва мы втроём едем в больницу. Автобус туда идёт в одиннадцать тридцать, мы на него успеем. Но мы возьмём с собой одну вещь, которую положим в багажное отделение.

– Какую вещь, лыжи? – спросила мама.

– Нет, не лыжи, а наши старые санки. Из больницы мы пойдём прямо вверх по склону, на пути у нас будет много подъёмов и спусков, и, если у вас устанут ноги, вы будете съезжать вниз на санках. А там наверху мы выйдем… Угадайте, куда?

– Не знаю, – сразу признался Каос.

– К трамплину! – сказал папа. – Прыжки начнутся не раньше двух, мы поспеем как раз к началу. А если мама к тому времени устанет, мы отпустим её домой. Согласен, Каос?

– Согласен! – воскликнул Каос и с тревогой посмотрел на маму: как она?

– Я тоже согласна! – сказала мама. V всех сразу появился аппетит, они быстро поели, убрали со стола и оделись потеплее. Папа с Каосом достали из подвала большие санки с мягким сиденьем. Санками давно не пользовались, они потемнели и запылились, но лапа протёр их влажной тряпкой. Пришла мама, и они поспешили к автобусу. Каос ехал на санях, а папа с мамой были лошадьми. Они успели в самый раз и снова покатили по той дороге, по которой вчера ехал маленький голубой автобус, вообразивший себя ненадолго "скорой помощью".

В больнице мама зашла к дежурному врачу, чтобы узнать, пустят ли их к больной девочке. Вскоре она вернулась.

– Нам разрешили навестить её, только у нас мало времени, потому что у них скоро обед, – сказала мама.

– Завтрак, – поправил её Каос.

– Нет, обед, в больницах обедают в двенадцать часов, – объяснила ему мама.

– Ах, не догадались, надо было принести девочке какой‑нибудь подарок, – спохватился папа.

– Не беспокойся, я не забыла об этом, сказала мама и вынула какой‑то пакет.

– Что это? – заинтересовался Каос.

– Альбом для рисования, – сказала мама. – Я купила его для тебя, но тебе недавно подарила альбом Эва, в нём ещё много чистых страниц. Вот я и подумала, что этот можно подарить девочке.

– Правильно! – Каос обрадовался за девочку – ведь все дети любят получать подарки.

– Ты сам и отдашь его ей, – сказала мама.

Они вошли в большой просторный зал, в котором было много‑много детей. Одни сидели в своих кроватях, другие – лежали, эти, наверно, ещё не поправились.

– Я забыла, как её зовут, – прошептала мама.

– Я тоже, – прошептал папа.

– Мы говорили про неё "девочка, которая проглотила таблетки", – сказала мама. – Я так и по телефону спросила.

– А я помню, – вмешался Каос, – её зовут Олауг.

– Хорошо, что ты поехал с нами, – сказала мама. – А теперь давайте найдём, где она лежит.

Мама пошла по залу, Каос – за ней. Вдруг он остановился.

– Вот она! – воскликнул он, показав на девочку, лежавшую на кровати.

Олауг не узнала папу и маму и даже немножко испугалась, но при виде Каоса на лице её мелькнула улыбка – его она запомнила, несмотря на то, что вчера ей было очень плохо.

– Возьми, это тебе! – Каос протянул Олауг пакет. – И, пожалуйста, не ешь больше никаких таблеток!

– Не буду! – Олауг кивнула ему и раскрыла пакет, там лежал альбом и пачка цветных карандашей.

Олауг обрадовалась и хотела сразу же приняться за рисование, но в это время двери распахнулись и в палату вошли сестры с подносами, на которых стояли тарелки. Начался обед. В первую очередь сестры ставили тарелки тем детям, которые лежали в кроватях.

– Нам пора уходить, – сказала мама. – Скажи своей маме, Олауг, что мы ждём вас в гости. Когда ты поправишься, конечно. Мы живём в Газетном доме возле водопада. Этот дом знают все. А Каос сказал:

– У вас на обед мясные тефтели. Я запаху догадался. До свидания, Олауг!

– А как зовут тебя? – спросила Олауг.

– Карл Оскар.

Каос и сам не знал, почему он назвал своё полное имя, ведь его никогда так не называли. К счастью, папа с мамой не поправили Каоса. Было бы очень некстати, если б они сказали: "Вообще‑то мы никогда не зовём его Карл Оскар, мы зовём его просто Каос, он сам так себя назвал, когда был маленький".

– До свидания. Карл Оскар, – сказала Олауг. – Доктор обещает, что завтра я уже поеду домой.

– Надеюсь, так и будет, – сказала прощание мама, и они ушли.

Как и вчера, Каос, выйдя на улицу, наслаждением вдохнул свежий воздух. Приятно чувствовать себя здоровым и сильным Он сам вёз санки, пока не устал, но это было уже на вершине пригорка. Узкая тропинка сбегала отсюда вниз. Ещё ни один человек прошёл по ней сегодня. Папа лёг ничком на сани, мама с Каосом сели к нему на спину папа оттолкнулся руками, и сани заскользили вниз. Потом на санки легла мама. Они смеялись и барахтались в снегу. Им было очень весело. Со стороны казалось, будто играют двое детей и один взрослый. И этим взрослым был Каос.