Возможно л и бороться с таким противником? Он мысленно пролистал события последних нескольких недель. Похоже, их собрали вместе, как будто по велению рока, и теперь каждый из них встретился с собственной судьбой. Что ж, другие сломя голову помчались ей навстречу, а у него, по крайней мере, хватило сил удержаться. Он будет бороться, чем бы ни кончилась эта борьба.

Но теперь он остался один, если не считать отрывочных сновидений, проплывавших мимо, словно облака в небесной пустоте. Он вглядывался во тьму своим разумом. «Элейн! — позвал он. — Эндрю! Где вы? Вернитесь!»

Одно из облаков помедлило и повернулось к нему. Краем глаза Бен заметил Эндрю, одетого как ниндзя, крадущегося на фоне снежного ландшафта.

«Какой идиот! — Бен не смог удержаться от смеха. — Эндрю верен себе — опять затевает героические приключения. Если он думает, что я собираюсь присоединиться к нему и, как обычно, стану его оруженосцем, то он просто спятил!»

Ниндзя, похоже, не видел и не слышал его. Облако сновидений уплыло прочь, оставив Бена в одиночестве.

Вокруг него простиралось безмолвие вечности. Смех рассеял его решимость. Какой смысл торчать здесь одному? Медленно, словно против его воли, тело Бена сделало шаг вперёд. Его тело? Но у него же нет тела! Он целиком состоит из разума, не так ли? Однако его тело сделало ещё один шаг, потом другой... и Бен обнаружил, что куда-то бежит.

Он бесшумно и легко бежал через лес удивительных деревьев со стройными серебристыми стволами. В отдалении раздавались слабые звуки музыки, еле слышное ритмическое звучание. Это не понравилось Бену. Он не хотел танцевать. Но какое это имеет значение? Разве парню вообще к лицу танцевать? «Нет, — услышал он язвительный голос своего брата. — Танцуют только малыши да разные придурки». Значит, теперь он будет как Даррен. Он будет настоящим мужиком, без дурацких предрассудков. Бен расправил плечи, отказываясь двигаться ритмично, но музыка не прекращалась.

Мелодия одновременно и привлекала, и отталкивала его. В какой-то момент Бен увидел себя рядом с Элейн. Она танцевала под музыку, и он мог присоединиться к ней. Но опять он окажется на вторых ролях! Юноша застонал, когда увидел, насколько талант Элейн превосходит его скромную импровизацию.

Что могло принадлежать ему, только ему? Чего он не разделял с остальными? «Скажи мне, — обратился он к собственному разуму и к той сущности, частью которой он стал. — Скажи, в чем заключаются мои собственные мечты?»

Он снова бежал через лес. Деревья поскрипывали и стонали на ветру, издавая почти человеческие звуки. Потом Бен увидел, что это не деревья, а люди — страшно истощённые, почти скелеты. Они протягивали к нему руки, кости выпирали из-под мертвенно-бледной кожи.

«Вспомни Чанджи, — шептали ввалившиеся рты. — Вспомни вымершее приграничье, вспомни войну в джунглях. Ты не можешь доверять им. Они никогда не изменятся».

А потом он увидел лицо врага, непроницаемое и жестокое, глядевшее на него глазами Тоши.

Бен попятился от видения, созданного им из воспоминания о бесчисленных кинофильмах и газетных статьях. Он побежал через этот страшный лес. Голоса людей-скелетов постепенно стихли, и они снова превратились в деревья. Где-то неподалёку раздался другой звук: на этот раз не мелодия, а жужжание мотопилы. До него донёсся запах древесных опилок и паров бензина. Огромные деревья падали с треском, ломая ветви.

— Это японское место. Оно ничего не значит для тебя. Кроме того, это мой сон. Уходи.

Он посмотрел на маленькую гробницу, укрытую под соснами. Мирное, безопасное место.

— Оно давно здесь? — спросил Бен. У него возникло непонятное чувство, похожее на зависть — сильнейшее желание связать себя с этим кусочком земли, существовавшей с начала времён.

— Оно было всегда, — ответила Мидори. Не дав ему времени спросить о чем-то, она добавила: — Я видела кое-что из твоих снов. Я знаю, ты ненавидишь нас.

Бен сразу же понял, о чем говорит девушка.

— Это случилось раньше и длится до сих пор, — сказал он. — Ты не можешь этого отрицать.

— На войне все были жестокими, — сказала Мидори.

— Только не евреи, — возразил Бен.

— Все, — повторила она. — Даже добрые старые евреи. И сейчас то же самое. Все эксплуатируют друг друга и добывают деньги. В этом человеческая природа.

Бен хотел сердито ответить, но лисы вдруг ощетинились и злобно, предостерегающе тявкнули.

— Я не хочу спорить с тобой, — сказала Мидори. — Здесь мы можем создавать собственные миры. Сотвори мир, который будет тебе по нраву, а не тот, которого ты боишься. Здесь нет иных демонов, кроме нас самих.

Бен попятился, в глубине души сознавая её правоту. Он не мог винить в своих кошмарах никого, кроме себя. С запозданием он осознал, что все это в конце концов было лишь сном. Потом некий голос прошептал ему на ухо:

«Ты можешь контролировать свой сон. Ты можешь изменить мир мощью своей мысли».

«Я могу? Есть ли у меня силы для этого?»

«Эта сила Шинкей. Ты можешь создавать мир таким, каким хочешь его видеть. Сотвори его и войди в него. Он твой».

Оглянись.

Бен бросил прощальный взгляд на Мидори. Она помахала ему, и он ответил ей. Потом она исчезла вместе с сосновой рощей и лисицами.

Перед Беном простиралась девственная земля — сочный, плодородный чернозём, много воды и деревьев, дающих тень. На берегу чистой речушки стояла деревня с каменными и деревянными домами. Все выглядело чистым и хорошо ухоженным.

Бен направился туда. В одном из домов открылась дверь, и торговец из Хараюко вышел на улицу в сопровождении женщины и двоих детей. Бен с радостью осознал, что этот человек нашёл свой дом.

Появились другие жители — японцы, австралийцы, корейцы, уроженцы Среднего Востока. Они вынесли на лужайки деревянные столы и начали готовиться к большому празднеству.

Ниндзя убивает монстров в тёмном доме. Девочка в старинной гробнице разговаривает с духами лис-оборотней. Самурайский клинок описывает сверкающую дугу на фоне голубого осеннего неба. В маленьком кафе танцовщица молча держит за руку свою мать. Молодой человек и его новые друзья празднуют мир в цветущей долине.

— Сегодня вечером я буду готовить ужин, — объявил Фрэнк Ферроне, когда Джон и Марио вернулись домой из бассейна. — Приберите свои вещички, ребята, не будьте такими неряхами! Я обещал маме, что постараюсь сохранить дом в чистоте до её возвращения. Джон, иди сюда, ты будешь резать лук. Только мелкими кусочками, слышишь? Марс, ты...

Но Марио уже выскочил из кухни. Если Фрэнк взялся готовить ужин, то это надолго. «К чему зря тратить драгоценное компьютерное время?» — думал он, направляясь к электронной машине,

— Ёлки-палки! — донёсся с кухни негодующий голос Фрэнка, но Марио решил, что брат слишком занят кулинарной деятельностью и не станет поднимать большой шум. В конце концов, Джон может помочь ему. Младшему Ферроне нравилось заниматься хозяйством. Он даже поливал сад и ухаживал за помидорами и кабачками во время засухи.

До Марио донёсся запах тушившихся овощей — восхитительный, аппетитный, сдобренный пряностями аромат. Юноша был голоден, но не обращал на это внимания. Больше всего его привлекал мир Сети, в котором он мог исчезнуть и возникнуть заново, оказываться в разных местах и заниматься изучением неведомых тайн.

Сначала он подключился к местной доске объявлений, чтобы проверить, не объявился ли там БЧЕЛЛИЗ. Бен не давал о себе знать, зато Марио сразу же наткнулся на БЧЕЛЛИЗа. Он гадал, распознает ли Даррен его фамилию в аббревиатуре ФЕРРО, но тому, похоже, было не до того. Какое-то время ФЕРРО прислушивался к бессвязной болтовне о новых играх и программах. Он узнал, что в Сети происходят какие-то неполадки. Системы то и дело «зависали» по непонятной причине, а затем снова включались, с внедрёнными в них почти незаметными, но далеко идущими изменениями. Затем он попробовал выйти в Интернет и тут же столкнулся с проблемами. Все обычные пути оказались закрытыми. Марио старался в поте лица, устав от бесконечных и бесплодных звонков по модему, когда подошёл Джон и сообщил, что ужин готов.