В качестве священного писания своего видения вселенной Лавкрафт предлагает измышленную им книгу "Некрономикон", написанную якобы неким арабом Абдулом Аль-Хазредом. В своих ссылках на этот труд писатель был столь убедителен, что некоторые исследователи всерьез полагали, что эта книга существует, и пытались ее розыскать. Так же как некоторые европейские почитатели Лавкрафта, плохо знающие географию, пытались найти на карте США города Архем, Данвич и Инсмут, в которых развивается действие большинства произведений писателя.

Популярность Лавкрафта среди европейских и американских интеллектуалов была столь велика, что некоторые литературоведы поспешили объявить его "отцом современной литературы ужасов" и даже Эдгаром По XX века. Основной заслугой Лавкрафта считалось то, что он смог совместить традиции старого европейского готического романа с более современными тенденциями фантастической литературы, став основателем нового мистико-фантастического направления в литературе.

Однако приоритет Лавкрафта в этом сомнителен. Еще в 1895–1896 годах английский писатель Артур Мэйчен опубликовал три произведения: "Великий бог Пан", "Белый порошок" и "Малый свет", которые бесспорно относятся к этому жанру.

С литературной точки зрения произведения Лавкрафта очень неравнозначны. Некоторые из них несут на себе отпечаток недоработанности, другие представляют собой средние, хотя и добротные, "ужастики", но в некоторых новеллах автор поднимается до высот настоящего мастерства. Недаром многие критики отказывались признать авторство Лавкрафта относительно рассказов "Из склепа" и "Изгой", даже предполагая, что это утерянные неизвестные произведения Эдгара По.

Посмертной популярности Лавкрафта способствовала и атмосфера таинственности, окружавшая личную жизнь писателя. Лавкрафт вел активную переписку со многими литераторами и учеными, но ни один из них не видел его лично. Долгое время не было известно ни одной фотографии писателя. Дело зачастую принимало анекдотический характер. После Второй мировой войны по американским издательствам ходили два фото Лавкрафта. На одном он был сфотографирован рядом с Кафкой, но вскоре выяснилось, что Кафка никогда не был в Америке, а Лавкрафт никогда не покидал пределов США. На втором снимке, при внимательном изучении, оказался изображен иисатель Скотт Фицджеральд в студенческие годы.

Все это породило множество самых фантастических предположений о личности писателя. Одни утверждали, что под именем Лавкрафта скрывается очень известный и серьезный литератор, не желающий скомпрометировать себя сочинением "ужастиков", другие были убеждены, что Лавкрафт — это псевдоним целого коллектива фантастов. Была версия, утверждавшая, что писатель был столь монструозен внешне, что стеснялся показаться на людях.

Большую часть жизни Лавкрафт прожил в Провиденсе (штат Род-Айленд), но довольно долго жил в Салеме (ныне Денвере, пригород Бостона) и, по слухам, был прямым потомком одной из салемских колдуний, закончившей жизнь на виселице в 1689 году. Это придавало дополнительную пикантность личности писателя.

Кем же был Говард Филлипс Лавкрафт? Был ли он мрачным оккультистом или сказочником мистификатором, сотворившим на потеху себе и публике из собственной жизни страшную сказку?

Очевидно, что Лавкрафт должен был занять почетное, но скромное место среди фантастов, и со временем его имя могло и вовсе затеряться в ряду писателей-мистиков, которых в XX веке расплодилось великое множество. Возможно, так и случилось бы, если бы его произведениям не были свойственны некоторые черты, которые заставляют взглянуть на его литературное наследие по-новому.

Герои многих произведений Лавкрафта во сне совершают путешествия в мир Хаоса. Вот как описывается этот сновиденческий полет в рассказе "Ведьмин дом": "Это был хаос, где неразличимые цвета воспринимались, как шум, а сплошной гул оборачивался сумеречным светом. Он не взялся бы строить предположения относительно физической природы или отношения этого хаоса к его, Гилмана, реальному существованию. Гравитационные свойства бездны представляли собой совершенную загадку. Он не шел пешком, не карабкался и не плыл. Он не полз и не протискивался, но каким-то образом знал, что движется, причем движение происходило как с участием его воли, так и не зависимо от нее. О себе самом он не мог составить отчетливого представления. Его руки, ноги, туловище мешали разглядеть какое-то необычное искривление перспективы. Он лишь чувствовал, что его телесная оболочка и физические способности удивительным образом трансформировались и проявляются косвенно, отдельно пародируя естественные функции и движения.

Хаос был населен, если можно так выразиться, и даже перенаселен неописуемыми, незнакомых цветов и оттенков органическими и неорганическими формами…

Абсолютно все формы, как органические, так и неорганические, невозможно было не только описать, но даже сравнить с чем-либо. Лишь иногда Гилман находил сходство неорганического объекта с призмой, лабиринтом, гроздью кубов или плоскостей. Органические формы напоминали ему порой группу пузырей, осьминога, гигантскую сороконожку, ожившего индуистского идола или замысловатую арабеску, передвигающуюся подобно змее. Все, что он видел, было ужасно и, безусловно, таило в себе угрозу… Гул, рев, визг заполняли бездну. Просто нелепо было бы прилагать мерки ритма, тембр или высоту тона к этой дикой какофонии, которая тем не менее каким-то образом соотносилась с трудно уловимыми визуальными изменениями во всех объектах".

Подобные описания, необыкновенно яркие и детальные, не имеющие аналогов в литературе того времени, всегда ставили в тупик исследователей творчества писателя. Увы, в наше время это описание сновиденческого полета ни одного специалиста медика удивить не может. Перед нами яркое описание галлюцинации во время наркотического опьянения веществом типа ЛСД или другого галлюциногена, скорее всего растительного происхождения. В свете этого понятно, почему пик интереса к творчеству Лавкрафта приходится на 60-е годы, когда Европу и Америку захлестнула волна наркомании. Тогда же имя писателя приобрело большую известность среди разного рода оккультистов, в первую очередь у членов различных сатанистских сект.

Не секрет, что в наши дни количество организаций поклонников сатаны в мире исчисляется сотнями, но наиболее крупные — американская "Церковь Сатаны" Энтони Лавэя, "Общество Асмодея" и "Церковь последнего суда". По большей части это маскарадные организации и могут вызвать скорее смех, чем страх. Но следует отметить, что за этими сектами, как правило, скрываются более серьезные организации, иррегулярные масон-скис ложи, практикующие обряд "Мемфис-Мицраим", уходящий корнями во времена глубокой древности. Наиболее знаменитая среди них — орден "Золотой Зари" (Golden Dawn). Членом этого ордена был старший коллега Лавкрафта, уже упомянутый Артур Мэйчен, и известный оккультист и черный маг Алистер Кроули, именовавший себя Зверем Апокалипсиса. Ученик и преемник Кроули Кеннет Грант был фанатичным поклонником творчества Лавкрафта и его мировоззрения. Сегодня есть данные о том, что в последние годы жизни писатель поддерживал активные связи с орденом Восточного храма (Ordo Templi Orientis), членом которого был и Кроули. В этих масонских организациях Лавкрафт весьма почитаем.

Лавкрафт считается своим человеком и в "Церкви Сатаны" Энтони Лавэя, что само по себе необычно, поскольку большинство легальных сатанистских сект, вход в которые открыт любому человеку с улицы, исповедуют современную форму традиционного европейского ведьмовского культа ("вика"). Лавкрафт же даже имя сатаны в своих произведениях употреблял крайне редко. Созданная его воображением вселенная никак не вписывается в учение современных поклонников князя мира сего. Тем не менее адепты церкви Лавэя уже выкрикивают на своих шабашах вместо призывов к Мастеру Леонарду (так европейские ведьмы называют дьявола), бессмысленное с точки зрения ведьмовского культа лавкрафтианское заклятье "Йа! Йа! Шабб-Ниггурат! Вот Козел с тысячью Младых!" и, ломая языки, учатся произносить чудовищные имена богов лавкрафтианского пантеона.