- Может быть, есть смысл попросить у дирекции института дополнительных людей для помощи? -робко предложил Миша.
Инженер нахмурился.
- Вы не в курсе всех дел не только института, но даже нашей лаборатории Л-3, - проговорил он, вынимая портсигар и закуривая. - Поймите, - продолжал Владимир Иванович, сделав аппетитную затяжку. - Сейчас конец квартала. Большинство лабораторий подытоживает свои работы. У всех спешка. Получить нам дополнительных людей - это значит оторвать их у других лабораторий, занятых своей работой, тоже срочной и ответственной. Прийти к начальнику лаборатории с подобной просьбой - это значит признаться в том, что мы работали плохо, беспланово… Пойдут по институту разговоры о штурмовщине.
Владимир Иванович выбросил в воду недокуренную папиросу, которую он только что зажег, углубился в размышления, а затем, тотчас же полез в карман за портсигаром.
- Сделаем, Владимир Иванович… Сделаем все как полагается…- пробурчал Женя. - Можно свертывать установку?
- Да. Тронемся к берегу, -ответил инженер. Во время обратного пути к берегу Мишу все время подмывало спросить о звуке, снова услышанном им с помощью гидрофона, и о белом катере, безусловно служившем причиной возникновения этого странного звучания. Но сейчас было не до этого… Инженер насупился, а Женя казался настолько неприступным, что его не стоило донимать.
Инженер сразу же после испытаний пошел на производственное совещание, и Миша возвратился в лабораторию только с Женей. Миша заметил, что механик переменился. Его походка и движения стали вдруг решительными и твердыми. Расхаживая по комнате, он окидывал лабораторные столы, заставленные измерительными приборами и инструментами, хозяйским взглядом.
- Так… - бормотал он. -Две заготовки имеются… Третью стрельнем у соседей… Не забыть бы также позаимствовать алюминиевую панель… Да! Сверла!… Хорошо, что вспомнил про сверла!…
Потом он подошел к маленькому токарному станку, стоявшему в углу комнаты, и погладил его лакированную поверхность, глядя при этом отсутствующим взглядом в окно.
- Товарищ Савин,- проговорил он, поворачиваясь всем корпусом к Мише. Есть серьезный разговор… Вот какое дело… Сегодня вечером… - механик с опаской посмотрел на закрытую дверь, - Сегодня вечером, а может быть и ночью… Если бы Миша еще не был знаком с повадками этого юноши, то обязательно подумал бы, что намечается убийство, поджог института, страшный взрыв или что-то в этом роде. Но Миша уже давно сообразил, в чем дело.
- Останемся работать, - спокойно подсказал он.
- Обязательно, - с угрюмой решительностью промолвил Женя. - И будем тут до победного конца…
- А как же Владимир Иванович? Он же не знает о том, что мы будет работать в неурочное время?
- А ему и знать об этом не нужно, - ответил механик, косясь на дверь. Чертежи и расчеты у нас имеются: они лежат в правом ящике письменного стола. Владимир Иванович замечательный инженер, но руками он плохо умеет работать только мешать будет. Вот вы - другое дело. Я уже заметил, как вы орудуете инструментами: ничего, кроме одобрения, выразить не могу. Значит, на часик вы свободны. Я тут должен сбегать в разные места и все организовать…
Миша взглянул на часы. Подходило время, в которое он условился встретиться с Людой, но у него страшно разболелась голова, очевидно, оттого, что он, подражая местным жителям, выехал в море без головного убора. И сейчас ему очень хотелось пойти в гостиницу и полежать на постели. Но Миша пересилил себя. Неудобно было подвести девушку.
Он вышел в парк и направился по главной аллее. На скамейке, стоявшей под огромным платаном, сидела Люда и читала книгу.
- Кроме всего прочего, вы еще и не дорожите чужим временем, - проговорила девушка, здороваясь.
- А вы страдаете излишней язвительностью, - ответил Миша шутливым тоном: с момента разговора на пляже они оба только и делали, что упражнялись в колкостях.
Начались взаимные расспросы о работе. Люда рассказала, что ей приходится помогать в сборке и монтаже установки с катодной трубкой огромного размера.
- Что-го вроде телевизора с экраном в полметра шириной, - объяснила она. И с сомнением добавила: - Непонятно, зачем лаборатории, занимающейся звуком и ультразвуком, понадобилась установка, имеющая прямое отношение к передаче изображений.
Миша рассказал ей о своем отделении и о новых друзьях. Особенно подробно и охотно говорил он о механике, о его склонности к преувеличениям и таинственности. В довершение Миша с очень важным видом сообщил, что сегодня вечером, а может быть, даже и ночью, ему предстоит работать с Женей, чтобы не сорвалось выполнение какого-то ответственного дела. При этом он, как бы мельком, упомянул, что у него от непривычки к южному морскому климату разболелась голова и потому работать ему будет трудно.
- Что вы этим хотите сказать?
- Ничего особенного. Просто отмечаю факт,- ответил Миша.- Работать вечером или ночью я не обязан - никто меня не заставит, а все-таки, как видите, иду, несмотря на то что болен. Или вы думаете, что мне следует отказаться, чтобы не свалиться совсем?
- Нет, нет, - проговорила Люда серьезно. - Идите и работайте. И не вздумайте показываться мне на глаза, если откажетесь помочь механику. Слышите! Головная боль… Нашли чем хвастаться!
Ненадолго между Людой и Мишей установились дружеские отношения. Они перестали говорить друг другу колкости.
- Да! Я забыла вам сказать! - вдруг встрепенулась Люда. Я случайно видела сегодня нашего слепого! И, знаете как? Из окна лаборатории. Гляжу, подходит к нашей институтской пристани белый катер - тот самый, который мы видели тогда в море. И вот,представьте себе, вижу, с катера на берег сходит знакомая фигура человек с бородой. Потом я наблюдала из окна, как наш бородач шел вместе с другими людьми, высадившимися с катера, по этой вот аллее, где мы сидим.
- Хм… - ухмыльнулся Миша, вспоминая услышанный им сегодня, с помощью гидрофона, странный звук, шедший, как ему удалось установить, с белого катера.
- Он, вероятно, работает в нашем институте, - высказала предположение девушка. - Теперь я уверена, что нам придется с ним познакомиться поближе.
- Кому Это нам? - наигранно безразличным тоном спросил Миша. - Нам? Вам и мне! Ведь это же, наверное, любопытный человек!
- Да… Конечно - пробормотал Миша, рассматривая циферблат на своих ручных часах. - Собственно говоря… Мне пора идти. Женя, наверное, уже ждет.
- Ну, я вас не задерживаю!… Идите! - сказала девушка. - И помните, о чем я говорила. Чтобы там было все в порядке! Никакой головной боли…
"Что за чертовщина… -думал Миша, подымаясь по лестнице на третий этаж.Ревную я, что ли, ее к этому слепому, бородачу? Какие, собственно, основания? Еще не прошло и двух дней, как мы с ней знакомы. А вообще все это глупо: не умею держать себя в руках"…
В лаборатории Миша застал Владимира Ивановича. - Вы чего пришли? Рабочий день ведь кончился, - спросил инженер.
- Мы тут с Женей условились поработать немного вечером, ответил Миша.
- Знаю я это "немножко", - улыбнулся инженер, подходя к шкафу и доставая оттуда синий рабочий халат. - Повадки нашего дорогого Жени мне хорошо известны.
Вскоре явился и Женя, нагруженный разными деталями.
- Вот… - прошептал он, сваливая на стол свой груз. - Обдирку корпуса произвели в механическом цехе вне очереди, при мне: объяснил мастеру, в чем дело. А вот эту заготовку взял в Л-8, заимообразно…
- Зачем же нам нужна эта заготовка? - удивился инженер.- Ведь мы не будем делать новый вариант гидрофона. Не успеем при всем желании! Нам бы только справиться с переделкой старого!
- На всякий случай… - неопределенно проговорил Женя. - Заготовка всегда пригодится…
Работа шла быстро. Миша любовался сноровкой Жени. Молодой механик не суетился зря, не делал лишних движений. У Миши голова разболелась еще сильнее.
"Надо было бы всех будущих инженеров заставить заниматься радиолюбительством или чем-нибудь подобным. Всегда Пригодилось бы"… - думал Миша, наблюдая, как Владимир Иванович пытается помочь сам и как у него все плохо выходит. Наконец, Владимир Иванович снял рабочий халат и присел на стул возле своего письменного стола.
