Прочитав, полковник ошарашенно посмотрел на меня и, наклонившись вперед, тихо спросил:
– Почему ты пришел к такому выводу?
– Если бы все дела свели в одно, негодяя давно бы поймали. Он засветился на своей машине. Один раз ладно, не повезло человеку попасться на глаза свидетелей, но не два же раза?! Это было подозрительно, вот я ночью и сходил проведать его. В общем, обыскал машину и в багажнике под ковриком обнаружил девчачью красную кепку с инициалами А.М.Т. под закладкой. Напомнить фамилию имя и отчество последней жертвы и список пропавших вещей?.. Не волнуйтесь, товарищ полковник, улику я вернул на место. Так что нужно действовать. Просто так вы к обкомовскому человеку не подойдете. Предлагаю остановить машину на посту ГАИ, обыскать и при свидетелях изъять кепку. Потом обыск в доме. Он трофейщик, значит, у него в доме тайник. С каждой жертвы он брал по одной вещи, сколько в тайнике трофеев, столько и жертв.
– Местные против своего не пойдут, поэтому я привлеку к задержанию свою группу, – сказал полковник.
– На это и рассчитывал преступник, что даже если на него выйдут, то побоятся арестовать. Кто же партийного посмеет задержать, да еще по такому делу? Скандал. Так что он думает, что прикрыт со всех сторон.
– А ведь это он успокаивал народ во время митинга у здания обкома, – вспомнил Вяткин.
– Я уже в курсе. Его шутку оценил… Ладно, работой вас загрузил, действуйте, а я пока погуляю по городу, посещу памятники архитектуры. А то пятый день у вас, а до сих пор ничего не видел… Надеюсь, не забудете поделиться информацией?
– Если она будет, то обязательно, – кивнул полковник.
– Материалы дел можно уже забрать? – спросил Вяткин.
– Да, конечно, – в это время я прибавил громкости и уже нормальным тоном сказал: – Давайте я вас провожу.
Вяткин забрал все дела и вместе с полковником вышел во двор, чтобы там дождаться меня. Честно говоря, сидеть в четырех стенах и читать пропыленные папки мне уже надоело, поэтому, одевшись по-летнему, я вышел следом и проводил их до машины, милицейской «Волги». Попрощавшись, мы разошлись. Я по зеленым солнечным улицам направился в сторону пляжа, а сотрудники правоохранительных органов на службу.
Вроде прошло нормально. Больше всего меня заботило то, под каким соусом подвести маньяка под подозрение. Нет, то, что я сказал, не было придумано. Все это в папках было, да и кепку я действительно обнаружил в багажнике, похоже, нелюдь ее просто не заметил, а я убрал под коврик, чтобы если он полезет в багажник своей «Волги», то не обнаружил улику. Так что вроде все, что я сказал, моим, можно сказать, нанимателям пошло на веру, хотя думаю, они все трижды перепроверят. Однако цейтнот из-за кепки – вдруг маньяк обнаружит ее и избавится – оставлял им мало времени.
Осмотревшись, я продолжил прогулку, с любопытством разглядывая красивую архитектуру города и изредка попадавших навстречу девушек. Пользуясь теплой погодой в сентябре, я спустился к реке и немного поплавал, охлаждаясь, после чего вернулся в съемную квартиру в ожидании известий.
Новости я узнал только на следующее утро. Сияющий как новенький пятак Вяткин демонстрировал всем своим видом, что все в ажуре. Рассказ не занял много времени. Некто Николай Рыбников, выезжая со двора дома, попался на глаза инспектору ГАИ. Простой досмотр вылился в вызов опергруппы после обнаружения улики (группа ожидала за ближайшим углом), ну а дальше, пользуясь моментом, выбили разрешение на обыск дома Рыбникова, и в замаскированной комнате на чердаке обнаружили трофеи. И все это происходило в день суда над тем невиновным парнем. В общем, пока разобрались, парень успел получить пятнадцать лет. Представляете шок парня, когда прямо в зале суда, где судья, после того как секретарь что-то прошептала ему на ухо, моментально отменил приговор? Вытащили, вручили вещи и не извинившись отправили домой! Даже не объяснили толком, что произошло.
Это все и рассказал Вяткин, после чего поблагодарил меня и быстро ушел, у него были еще следственные мероприятия. Самое неприятное, что он сообщил – трофеев было шестьдесят три штуки.
Я откинулся на подушку и задумался над судьбой маньяка. Ведь тогда его никто не поймал, и он перенес свои «игры» в другие соседние области, а потом перевелся в Москву. Только спустя сорок три года, уже будучи на пенсии, бывший партработник получил свое заслуженное от охотника на маньяков. Да, Николай Рыбников был моей третьей и самой вкусной жертвой еще в том мире. Однако сдал я его легко, так как тогда трофеев у него я насчитал сто сорок восемь штук.
После всех событий в Ростове, пока маховик следствия раскручивался, а мой двойник почивал на лаврах, я уже вылетел в Киев. Меня ждала новая, незнакомая и, надеюсь, интересная жизнь.
Чуть больше четырех лет спустя. Западная Украина. Хутор в глухой приграничной зоне. Лесной массив
– Кнут, подвинься, – кто-то похлопал меня по плечу, и я тут же убрался в сторону, а мое место занял гранатометчик. Вот он на миг выглянул, рассматривая окно, из которого бил МГ, после чего приготовил трубу к бою. Потом быстро появился из-за угла, встав на одно колено, и выпустил гранату, которая, пролетев метров сто, попала точно в окно. Правда, гранатометчик этого не видел, ловким перекатом уйдя обратно за сруб бани. Однако я, заняв позицию с другой стороны, все это наблюдал. Особенно меня впечатлила подскочившая соломенная крыша – после взрыва внутри. Жаль, что при зачистке хутора ОУНовцев я был сторонним наблюдателем, внимательно следя за действиями группы спецназа КГБ. Можно сказать, я наблюдал за работой своего детища.
А в Москве еще удивлялись. Мол, откуда там бандиты, их же всех давным-давно переловили. Может, это и так, но мягкая политика Сталина не уничтожать предателей, а отправлять их в лагеря, сказалась и тут. Они стали возвращаться после отсидки. Некоторые сломленными, а некоторые, как этот бандеровец, только с лютой ненавистью. Как он только смог поселиться в приграничной зоне? А ведь пропажи людей и налеты на магазины списывались на залетных бандитов, кто же знал, что ОУНовцы вернулись?
«Кнут» было моим позывным, меня так нарекли бойцы. «Кнутом и пряником» – помните? От меня пряников хрен дождешься. В общем, в бою мы переходили на позывные, это было одним из моих нововведений. Командиры и бойцы оценили быстро. Во время войны было что-то похожее, но официально боевые позывные проведены не были. Сейчас же они у нас строго по уставу. В бою позывные, в остальное – по званиям.
После того как последняя огневая точка стихла, к дому подбежали несколько бойцов и закинули в окна свето-шумовые гранаты. После разрывов последовал штурм.
Через пять минут, когда хутор был полностью зачищен и бойцы выносили тела погибших бандитов – у нас даже раненых не было, – я подошел к майору Неклюеву.
– Ну как? – спросил он.
– Чисто сработали, молодцы, – честно ответил я.
Честно говоря, это был одиннадцатый хутор, что штурмовала группа, в которой я числился инструктором. Были, правда, пару дел в городах, но там по мелочи. Так что у парней был реальный опыт штурмов помещения, можно сказать уникальный. Это была моя вторая группа, которую я воспитал из салаг в молодых волчат. До ветеранов им еще далеко, но они стараются, это было видно. Первая группа была жестко натренирована на бои в горах, где они получили бесценный опыт, да и сейчас получают, это только меня бросили сюда, в Западную Украину, готовить новую группу.
– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает база, – окликнул меня радист, стоявший на коленях у своего зеленого ящика. Рядом с блокнотом стоял офицер в форме пограничника и подсчитывал оружие, что было взято у бандитов. С пограничниками пришлось работать тесно, так как мы работали только в их зоне. Да что там, даже наша база была в пограничном округе в одной из частей.
– Лютик на связи, – взял я микрофон.
– Лютик, говорит Сорока, требуется ваше присутствие на базе.
