А затем за один год были пресечены покушения на него групп Добржинского, Строгальщикова, Фейги Элькиной, Лейбы Либермана, «летучих отрядов» Розы Рабинович, Леи Лапиной и Трауберга. Террористы пытались убить Столыпина во что бы то ни стало. Крестьянский мир, а значит, и Россия висели на волоске, ибо от его веры, таланта и воли зависела их судьба.
Главный устой России был завязан здесь, в деревне, и его надо было укрепить, несмотря на то, что продолжали гореть поместья, взрывались бомбы, убивались честные служители государства, бунтовали воинские части и крестьяне. Как никто, он понимал, что лечить страну надо с решения крестьянского вопроса, что нужна и уступка казенных, удельных, кабинетных, заповедных земель, и понижение платежей по ссудам, и увеличение кредита,— все это надо делать, но главное — свободный выход из общины. «Чувство личной собственности такое же естественное влечение, как чувство голода, как влечение к продолжению рода, как всякое другое природное свойство человека»,— неустанно говорил П. А. Столыпин. Он считал, что реформа 1861 года осуществила только первую часть задачи, вторая ее часть, опоздавшая на 45 лет,— освобождение крестьянина от общины. На осуществление этой главной части реформы потребуется 10—15 лет — и тогда никакие потрясения государству будут не страшны. Летом 1907 года опять готовилось покушение: в Петра Аркадьевича должен был стрелять из ложи Думы социалист-революционер с паспортом итальянского корреспондента. Оно не удалось, П. А. Столыпин знал, что погибнет от рук убийц, и потому завещал «похоронить его там, где он будет убит». Но в Думе, и в печати, и в народе продолжал звучать его голос.
1907 год — «Поднять нашу обнищавшую, нашу слабую, нашу истощенную землю. Земля — это залог нашей силы в будущем. Земля — это Россия»; «Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он остается рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы».
1909 год — «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».
«Избранники народа» в Думе всеми мерами тормозили ход реформы. Два с половиной года Дума топила в словопрениях продвижение ее в крестьянство. Кадеты и правые грудью стояли в защиту общины. Думские деятели выдвинули идею закрепощения крестьянина в семье: отпала власть помещика, отпала власть общины, но пусть остается власть семьи, такая власть, когда на каждый имущественный шаг он должен был получать согласие сочленов семьи. Земельный закон окончательно был принят Думой большинством только в несколько голосов, да потом еще год потребовался, чтоб его утвердил Государственный совет. Так, в муках, трениях, колебаниях в грозной социальной буре появился закон 14 июня 1910 года, содержавший в себе и указ 9 ноября 1906 годе о выходе из общины.
Но предстояло внутринадельное устройство крестьян, которым давалась в этом деле инициатива. Она проявлялась не повсюду. Потому закон «О землеустройстве» 29 мая 1911 года вносил в это дело определенный порядок и ясность. Он еще раз подтверждал право крестьянина требовать выделения для него цельного участка земли и расширял полномочия землеустроительных комиссий. Решения этих комиссий были обязательными в вопросах устранения чересполосицы и отграничения смежных владений. Комиссии выдавали документы на право владения землей, отведенной к одному месту.
Итак, указ от 9 ноября 1906 года, подтверждение этого указа Третьей думой в виде закона от 14 июня 1910 года и принятый той же Третьей думой закон «О землеустройстве» от 29 мая 1911 года — вот три этапа, три исторические вехи в становлении возрожденного и обновленного крестьянского строя России.
Законы эти имели полное право называться Столыпинскими. И вот что примечательно. С великой чуткостью в них была сохранена та сокровенная сущность крестьянской сообщины, без которой не окреп бы и личностный крестьянский мир. И не только сохранена, но и усилена! Той сущностью, во-первых, был «мир» прихода церковного, а во-вторых, самоуправляемый сельский сход, теперь решавший все свои необходимые, неотложные дела, помогавший крестьянину, его семье и хозяйству. Тут и кооперативная деятельность, и дорожное строительство, и страховое движение, и агрономическая, медицинская и ветеринарная помощь, и образование детворы, и благоустройство местности, и возведение храмов, да и мало ли чего, что надобно было именно сообщине.
Петр Аркадьевич лично следил за ходом исполнения законов, связывался с земствами и губернаторами, не давал покоя министерству земледелия, от которого многое зависело. Была и еще одна важная часть реформы — это переселенческое дело. Петр Аркадьевич решительно взялся за переселение крестьян на свободные земли сибирского Отечества: ввел казенную отвозку ходоков, переселенческую госинформацию, предварительное землеустройство участков, помощь переезжавшим семьям с домашним скарбом и скотом, кредиты на постройку домов и усадеб, покупку машин. И потянулись, кто расторопнее и смелее, на восток, в год до миллиона крестьян, а к 1914 году — столько, сколько за 300 лет не бывало, — 4 миллиона крестьян. Уже к 1912 году им было отведено 31 миллион десятин земли. Могущество России Сибирью стало прирастать. И земли там получали в собственность, а не в пользование — по 50 десятин на семью.
С 19 августа по 19 сентября 1910 года П. А. Столыпин вместе с А. В. Кривошеиным объезжали Сибирь переселенческую и видели, что крестьяне были здесь свободны, обуты, одеты, накормлены, обрастали детворой, обзаводились постройками, полями, скотом, хозяйством и требовали создания дорог, элеваторов, школ и церквей. И думали путешественники, наделенные государственными полномочиями, о тех мерах, чтоб и дальше шел и шел крестьянский поход за Урал. В докладе 1910 года П. А. Столыпин писал: «Нужно озаботиться обеспечением сбыта сибирскому хлебу и другим продуктам сибирского хозяйства. С этой целью желательно провести южно- сибирскую магистраль Уральск — Семипалатинск, с выходом на Ачинск или на Семипалатинск». Предложение было поддержано, и проект железной дороги был одобрен. Успели проложить в переселенческих районах более 11 тысяч верст грунтовых дорог. Возрастали и правительственные капиталовложения в переселенческое дело: в 1906 году они достигли 4,5 миллиона рублей, в 1908 году—18,3, а в 1912 году — 26,3 миллиона рублей. Они шли и на постройку тысяч колодцев и многих водохранилищ, и на орошение, и на сооружение школ, больниц, амбулаторий, ветеринарных пунктов, и на расширение складов, в которых переселенцы получали на льготных условиях сельскохозяйственный инвентарь, удобрения и т. п., и на приобретение машин, и на многое другое. Соратник Столыпина — А. В. Кривошеин стал поистине «министром азиатской России». Его сын — К. А. Кривошеин писал, вспоминая деятельность своего отца на посту того «министра»: «Было организовано 416 врачебных и фельдшерских пунктов в районах водворения, на которых работало 130 врачей и 684 фельдшера. Было до 135 700 амбулаторных посещений в год… Была создана шкала ссуд, разделенная на семь категорий: от нуля в Западной Сибири до 400 рублей в Приамурье и в пограничных с Китаем областях, из коих 200 рублей безвозвратно… Косвенной помощи — дорогами, больницами и школами — отдавалось предпочтение перед индивидуальными ссудами».
Оказывая огромную поддержку переселенческому делу в Сибири, П. А. Столыпин неустанно твердил: «Продажу участков казенной земли переселенцам производить на льготных началах применительно к правилам Крестьянского банка… развитие частной собственности имеет и общее культурно-политическое значение: оно может дать приток сюда свежих сил, образованных и предприимчивых деятелей, без которых едва мыслимо правильно поставить и земское и городское хозяйство». Он также понимал, что не только Сибирь, но и Средняя Азия открывает широчайшие перспективы переселенческому делу. В очередном докладе в 1910 году он доказывал: «От широкого прилива в степь русских переселенцев выигрывают и переселенцы, и киргизы, и самая степь, и русская государственность». Прибавлялись нарезы земли переселенцам в тех краях. Если в 1906 году по Казахстану было нарезано 709 тысяч десятин земли, то в 1907 году —1461 тысяча, в 1910 году — 1788 тысяч десятин! 18 марта 1911 года был одобрен плен землеустроительных работ в Туркестане.
