Несмотря на приказ командующего войсками Крыма адмирала Левченко, по которому командующим СОР стал И.Е. Петров, вечером 5 ноября командующий флотом Ф.С. Октябрьский производит доклад напрямую в Ставку: «Положение Севастополя под угрозой захвата... Противник занял Дуванкой – наша первая линия обороны прорвана, идут бои, исключительно активно действует авиация... Севастополь пока обороняется только частями флота – гарнизона моряков... Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии... Резервов больше нет... Одна надежда, что через день-два подойдут армейские части... Исходя из данной обстановки, мною принято было решение, написано два донесения... я до сих пор не получил никаких руководящих указаний... Докладываю третий раз, прошу подтвердить, правильны ли проводимые мной мероприятия. Если вновь не будет ответа, буду считать свои действия правильными». «Если позволит обстановка довести дело эвакуации до конца, после выполнения намеченного плана ФКП флота будет переведен в Туапсе, откуда будет осуществляться руководство фло¬том и боевыми действиями на Черноморском и Азовском театрах».

Вы обратите внимание на текст телеграммы, при этом учтите, что это – шифротелеграмма… Шифровальщики, набирая текст, пользовались стандартными группами знаком и словосочетаниями. А теперь представьте себе муки опытного шифровальщика в попытках донести до адресата набор этих, зачастую повторяющихся, не связанных единым смыслом корявых фраз. Хорошо подготовленные, уважающие себя военачальники, сами, в присутствии шифровальщика набирали тест шифротелеграмм, исключая этим возможные разночтения и добиваясь краткости и четкости шифруемой информации. Эти условия способствовали и грамотной и быстрой обработки телеграмм в пункте ее приема. Но все это не об адмирале Октябрьском… Выведенный из себя Нарком Кузнецов неоднократно обращал внимание Филиппа Сергеевича на недопустимость подобных явлений, но по анализу последующих телеграмм подвижек в лучшую сторону не наблюдалось.

Казалось бы, назначен командующий СОР, заместитель командующего по взаимодействию с флотом, командующему флотом следовало заниматься исключительно флотскими проблемами… В этой ситуации, отправляя очередное донесение по проблемам обороны через голову Командующего СОР и, явно нагнетая обстановку, Октябрьский откровенно интриговал против Петрова…

Спустя два часа была получена телеграмма за подписью контр-адмирала В.А. Алафузова следующего содержания: «Октябрьско¬му. Нарком приказал [в] связи [с] обстановкой Вам находиться [в] Севастополе».

Оставаться в Севастополе – значило перейти в подчинение к командующему оборонительным районом – генералу Петрову. Такой поворот событий явно не устраивал властолюбивого адмирала.

6 ноября.

Штаб официально созданного СОР разместился там, где раньше располагалось руководство обороной Севастополя: на командном пункте бере¬говой обороны. Здесь же разместились командные пункты начальника артиллерии СОР и Приморской армии. Такое размещение штабов позво¬ляло оперативно решать вопросы боевого взаимодейст¬вия и управления силами. Должно быть вам интересно знать, где находился КП командующего СОР вице-адмирала Октябрьского. Я был уверен, что вы с первой же попытки назовете ФКП флота Южной бухте. И вы не ошиблись. Насчет «здравого смысла», «оперативной целесообразности» и прочих домыслов по выбору КП командующим можно было бы подискутировать. Но стоит ли? Во-первых, не стоило мешать в выработке решений генералам Петрову и Моргунову. Опять же, вносить своим присутствием излишнюю нервозность в работу штабов и управлений. Чего доброго за советами, рекомендациями полезут… Доклады и так по связи произведут. А вот выработают генералы свои решения, обоснуют свои соображения – милости просим к нам на ФКП, даже ужином или обедом (с учетом времени суток) угостим… Флотские законы для нас святы…

Вы что-то пытались сказать «за здравый смысл»? А причем здесь истинный «здравый смысл», когда толщина бетона на ФКП в полтора раза толще, а заглубление штольни на 12 метров гарантировало безопасность при прямом попадании тонной бомбы… Многоступенчатая очистка воздуха, резервные схемы вентиляции, грамотно продуманные аварийные выходы… А там у них в потерне бывшей 11-й батареи влажно, душно: чего доброго астму до срока заработаешь… Да и потом, сотни тонн бетона, потраченные на строительство и последующую реконструкцию ФКП... Вот так все бросить и замок повесить? А то еще найдутся «умники», скажут, на строительстве командных пунктов и дотов сэкономил, выстроил такое чудесное сооружение, а теперь все «псу под хвост»? Члены Военного совета армии и флота только и ждали подобной реакции… Кстати, там и для них место нашлось… Можно «по-людски» пообщаться с журналистами, со столичными военными корреспондентами, да мало ли с кем?

Прочтите «Военные дневники» К. Симонова, оцените какое впечатление произвело на него посещение КП адмирала Октябрьского… Крахмальные скатерти, серебряные подстаканники, подтарельники под первые блюда, звонки для вызова вестовых… Автор «Золотого теленка» писатель Петров тоже побывал в гостях у Октябрьского и Кулакова. К сожалению, воспоминаний и дневников не оставил, погиб. Вполне возможно, что как признанный юморист и порядочный человек он дал бы свою, особую, оценку салона командующего. Для объективной оценки столь уникального для военной обстановки явления надо было в салон командующего привести командира взвода разведки из бригады полковника Потапова. При этом автомат и гранаты при нем оставить. И посмотреть на его реакцию, когда бы он, грязный, небритый, пропахший дымом и спиртом, шатающийся от хронического недосыпания, увидел бы этот «пир во время чумы». Невольно приходит на память, ехидный окопный каламбур времен Первой мировой войны: «Кому война, а кому и мать родна…».

Кстати, по поводу «здравого смысла». Таким командным пунктом следовало бы не хвалиться, а стыдиться на фоне той обстановки, что складывалась вокруг, прежде всего, на рубежах обороны, в ближайшем тылу… Тыла то, как такового не ощущалось – немецкая артиллерия из районов Мамашая и с Балаклавских высот простреливала весь севастопольский плацдарм. Начальник штаба армии генерал-майор Крылов, получив тяжелое ранение, в течение полутора месяцев проходил курс лечения, не покидая Севастополь, а когда вернулся к делам штаба, задыхаясь в подземелье, вынужден был работать в маленьком домике рядом с потерной, в которой размещался штаб армии, рискуя стать жертвой очередного налета немецкой авиации, либо шального снаряда, выпущенного по городу дальнобойной батареей противника. Что ему местечка в тамбуре ФКП не нашлось?

Справедливости ради стоит заметить, что в 86 помещениях ФКП все дни обороны работали офицеры штаба флота: группа оперативного планирования, группа военных перевозок, узел связи и проч. Но все они питались в обычной столовой, расположенной во втором ярусе подземелья и, быть может, только подозревали о существовании рядом адмиральского салона… На линейном корабле, на крейсере флагману, действительно, положен отдельный адмиральский салон. Но эта привилегия подразумевает, что флагман, находясь на мостике флагманского корабля соединения, ведет в сражение корабли и рискует своей жизнью, быть может, больше, чем матрос в орудийной башне или в трюме… И сойдет с тонущего корабля флагман последний – вместе с командиром. Но, а если погибать в бою, так уж всем вместе… А все эти «флагманские салоны» в бункерах – это уже от лукавого…

Кстати, пройдет 14 лет и при катастрофе с линейным кораблем «Новороссийск» член военного совета Черноморского флота вице-адмирал Кулаков будет снижен в воинском звании на одну ступень за многие прегрешения, но, прежде всего, за преждевременное покидание гибнущего корабля… Об этом, быть может, тоже поговорим, но в следующий раз. А пока лишь слегка потревожим «светлую» (?) память одного из бывших «хозяев» салона в подземном бункере ФКП флота.