Главное командование предоставило в наше распоряжение мощные огневые средства. На позициях 54-го АК начальник артиллерии генерал Цукерторт имел в своем подчинении 56 батарей большой мощности и 40 батарей легкой артиллерии, 18 минометных батарей, их обслуживали солдаты 10-го и 14-го дивизионов. Знаю, что после войны было много разговоров о знаменитой пушке «Дора» калибра 800 мм, спроектированной для разрушения сооружений линии Мажино. Но ее эффективность невысокая, так – грозная игрушка. Однако «Дорой» был поражен склад боеприпасов на Северной стороне и несколько незначительных объектов. Артиллерией 30-го ак командовал генерал Мартинек, австриец по национальности. Он погиб, командуя впоследствии корпусом. А в 30-м ак он просто-таки блестяще организовал использование артогня, почти все снаряды дивизионов поражали цели противника. В его подчинении в двух дивизионах было 25 батарей. 30-му корпусу был придан 300-й отдельный батальон танкеток, которые, к сожалению, оказались совершенно бесполезными в боях. Да, еще румынский горный корпус имел 20 батарей. Хорошим подспорьем для артиллерии было и то, что командир 8-го авиакорпуса генерал фон Рихтгофен выделил для наземных боев четыре зенитно-артиллерийских полка. В Севастополе мы показали высокий уровень массированного применения артиллерии по конкретным целям противника.
Командование 54-го ак силами 132-й лпд предприняло на правом фланге своего корпуса наступление через долину реки Бельбек на высоты, расположенные южнее, оставляя в стороне плацдарм противника в районе Любимовки. А левее 22-я пд наносила удар с востока южнее той же реки Бельбек через ущелье Камышлы, обеспечивая тем самым 132-й пд оперативное преодоление долины реки. 50-я пд наступала из Темной балки через Камышлы и наносила удар в юго-западном направлении. На левом фланге корпуса 24-я пд продвигалась на Гайтанские высоты. Левый фланг этой дивизии прикрывался румынской 18-й пд.
В первый день при поддержке артиллерии и 8-го авиакорпуса, совершавшего постоянные налеты на позиции противника, удалось преодолеть Камышлы, перекрыть долину реки и закрепиться на господствующих высотах по линии Мекензиевы горы–Любимовка и сделать рывок в сторону Бартеньевки. На южном фланге 30-й ак, как и планировалось, захватил обе стороны севастопольской дороги, чтобы через несколько дней начать наступление главными силами.
13 июня солдатам 16-го пп под командованием полковника фон Холтица из 22-й дивизии удалось овладеть фортом «Сталин». Ценой больших потерь удалось вклиниться в оборонительный рубеж на севере и захватить оборонительные сооружения «ЧК», «ГПУ», «Сибирь», «Волга». В ожесточенных боях 72-я пд овладела укрепленными пунктами «Северный нос», «Гора Капелла», «Руина», а 170-я дивизия заняла наконец-то Камары.
Второй этап наступления начался 17 июня. Сражения достигли особого напряжения. 1-я румынская горнострелковая дивизия после многократных безуспешных атак овладела Сахарной головкой. 28-я лпд с боями медленно продвигалась в прибрежных горах. Каждый успех добывался с трудом и с неимоверным упорством. А противник все не ослабевал, казалось, его силы неистощимы.
Командование 54-го ак отвело с фронта 132-ю лпд, заменив ее пехотные полки, понесшие тяжелые потери, полками 46-й пд с Керченского плацдарма. Вместо 46-й дивизии там должна была появиться 24-я пд. В это время поступило сообщение из ОКХ, и, пожалуй, меня впервые начали торопить с проведением наступления, чтобы снять 8-й авиакорпус с Крыма и перевести его для наступления на Украину. Но я считал, что наступление, при любых обстоятельствах, должно вестись до окончательной победы, а для этого 8-й авиакорпус нужен в Крыму. Мне удалось отстоять свою точку зрения. Но силы полков иссякали, а ОКХ требовал дать гарантию о скором падении города-крепости. Тогда я попросил выделить нам хотя бы три пехотных полка. ОКХ дал согласие, полки должны были подоспеть, по крайней мере, к последней фазе схватки.
Корпуса моей армии, пользуясь преимуществом наступающих, по своему усмотрению выбирали направление главного удара, ставя тем самым противника перед фактом внезапности. Это правило я использовал на протяжении всей Второй мировой войны. Тем самым исключался шаблон в действиях командиров. Большая самостоятельность гарантировала и то, что подчиненные генералы не стремились мне угождать. Командование 54-го ак, введя в бой 213-й пп и 24-ю пд, развернуло фронт на запад. 213-й пп под командованием полковника Хитцфельда захватил броневую батарею «Максим Горький-1».
Я специально не стал разрывать этот отрывок из воспоминаний Э. Манштейна, чтобы в целом представлять концепцею немецкого наступления в эти дни штурма.
Двенадцатый день, 18 июня.
Развивая успех, в ночь на 18 июня противник спешно производил перегруппировку сил и подтягивал резервы. В I и II секторах действовали уже три немецкие (72-я, 170-я пехотные и 28-я легкопехотная) дивизии. Против 8-й бригады морпехоты, 3-го полка морпехоты, 25-й Чапаевской дивизии стояли две румынские (18-я пехотная и 1-я горнострелковая) дивизии.
В III секторе действовали 50-я пехотная дивизия и два полка 24-й пехотной дивизии. Против окруженной 95-й стрелковой дивизии и остатков войск на Северной стороне действовала 22-я немецкая пехотная дивизия, остатки 132-й пехотной и по одному полку из 46-й и 73-й немецких пехотных дивизий.
В суточной сводке было записано: «…в ночь на 18 июня была произведена частичная перегруппировка советских войск для усиления угрожаемых направлений». Однако не совсем понятно, в чем она заключалась, особенно – на Северной стороне. К утру 18-го июня рубежи остались прежними. В районе Любимовка-совхоз им. С. Перовской сражались части 95-й дивизии. По кремальерной линии Северной стороны оборонялись разрозненные части моряков, авиации флота, зенитчиков 110-го полка и тыловых подразделений 95-й дивизии. Далее, до Графской балки оборонялись остатки 345-й дивизии. От Графской балки до Восточного Инкерманского маяка оборонялись разрозненные части 3-го сектора, далее 25-я дивизия. Выход из Мартынова оврага удерживался дотом № 13 и двумя пулеметными дотами.
Сведения о намерениях командования СОР довольно противоречивы. С одной стороны И.Е. Петровым готовится контратака свежей, боеспособной 138-й бригадой (командир – майор П.П. Зелинский) с целью деблокирования окруженных на Северной стороне частей. В тоже время комендант береговой обороны П.А. Моргунов настаивал на том, чтобы, собрав силы, деблокировать 30-ю батарею. Это предложение было поддержано членом Военного совета флота дивизионным комиссаром Н.М. Кулаковым.
С другой стороны, издается следующая директива Ф.С. Октябрьского:
«Генералам Петрову, Моргунову, Чухнову, Вершинину, начальнику инженерной службы Парамонову:
«Приказываю в целях усиления обороны немедленно отработать и по ночам приступить к осуществлению: 1. Созданию опорных пунктов на Северной стороне, эшелонированию по глубине, начиная от линии севернее Братского кладбища выходом к вершинам балок Голландия, Сухарная и т. д., соединившись занимаемой линией с 345-й стр. дивизией и 79-й бригадой, дальше от этой линии на юг. Следующие опорные пункты линии обороны вплоть до Северной бухты. Каждый дот – крепость. Равелин – опорный пункт. Приказать по-настоящему заняться этим Капитохину. Использовать все силы Северной стороны, драться до уничтожения последнего немецкого солдата. С Северной стороны на Южную никого переправлять не будем. Если противник потеснит наши части, драться еще всем батареям до последнего бойца на Северной стороне, Южная будет помогать. Такую же работу, еще более серьезную в части рубежей, срочно делать всем саперным частям от Сапун-Горы на запад и северо-запад. Созданию опорных линий рубежей, окопов, батальонных участков, огневых позиций больше внимания этим вопросам».
