В Приказе НК ВМФ Н.Г. Кузнецова от 6 10.1941 г. № 00356 говорилось:

«Числить сформированными, и содержать по штатам как указано ниже:

1. Три управления групп ДОТов:

– пять ДОТов;

– четырнадцать ДОТов;

– пятнадцать ДОТов.

Управление групп ДОТов подчинить коменданту БО ГБ ЧФ.

Дислокацию ДОТов определить приказом ВС ЧФ.

2. Два управления групп ДОТов:

– девять ДОТов;

– шесть ДОТов.

Дислокация ДОТов – район Дуванкой и Шули-Чоргун. Управления групп ДОТов подчинить коменданту БО ГБ ЧФ».

В организационном плане управления дотов соответствовало делению обороны города на три сектора. По приказу шло четкое разделение на два рубежа: Передовой и Противотанковый. Цифры совпадают. Действительно, в Дуванкойском опорном пункте было девять дотов, а в Черкез-Керменском шесть (седьмой был построен позже).

Я не стал более подробно останавливаться на приказе Наркома ВМФ от 6 октября. Читая этот приказ, мне невольно делается стыдно и за Наркома, и за весь его немалый наркомат. В течение полугода они засыпали флот директивами и приказами по созданию ублюдочного противодесантного рубежа, который теперь стыдливо именуется – противотанковым или тыловым, – по своей противоестественной для эффективной обороны конфигурации и расположению, а теперь судорожно без учета реальных сроков и графиков требуют создания Передового рубежа. Понятно здесь и другое: основанием для этого приказа послужило итоговое донесение Военного Совета флота о «ударных» работах по созданию основных объектов Передового рубежа.

ДОТы опорных пунктов, намеченные по проекту Передового рубежа, получили номера с 51-го по 74-й. Именно на этих строительных площадках велись работы по возведению артиллерийских дотов до 14 октября 1941 года. С прибытием из Одессы генерала Хренова, по его рекомендации на линии Передового рубежа были добавлены несколько дотов береговой обороны. Так, на дороге от села Дуванкой на хутор Мекензия в пересечении ее с Екатерининской дорогой было предложено установить дот № 75; дорогу к поселку Кача было предложено перекрыть дотом № 76. Ранее дорога на Качу и грунтовые дороги в районе деревни Мамашай не перекрывались дотами, так как считалось, что этот участок надежно перекрыт зоной поражения береговой батареи № 10. Из этих соображений здесь оборудовали только стрелковые позиции и пулеметные дзоты.

Начиная с 14 октября следует внимательно отслеживать факты вмешательств генерала Хренова в процесс строительства оборонительных сооружений. Для начала следовало определиться со служебным статусом и полномочиями генерала Аркадия Хренова. В Приморской армии и на Черноморском флоте имелись свои инженерные управления, со своими начальниками. Если Хренов оставался начальником инженерного управления Южного фронта, то его место было в штабе фронта, если он числился представителем Ставки, то это положение должно было также оговорено.

Дело в том, что, начиная с 16 октября фортификационные работы на всех рубежах обороны затормозились. Генерал А.Ф. Хренов, прибыв в Севастополь, резко раскритиковал реализуемый проект построения оборонительных сооружений, разработанный флотскими инженерами. В служебной записке, поданной Хреновым в адрес адмирала Октябрьского, указывалось, что Передовой рубеж расположен слишком близко к городу, были даны замечания в расположении огневых средств. В частности, в записке указывалось на то, что основную линию обороны следует отнести на рубеж реки Альма, с перспективой создания, так называемого, Дальнего рубежа.

Стоит обратить внимание на последствия столь активной деятельности Хренова – сумятица первых дней боев, произошла, в том числе, из-за путаницы среди командиров высшего и среднего звена с наименованием и распределением рубежей.

Существовавшая схема Дальнего рубежа достаточно условна, она составлена уже после войны по материалам, которые в большинстве своем, к настоящему времени утрачены. Проект Дальнего рубежа был исполнен только в эскизном варианте. По сообщениям работников Центрального архива МО и Центрального Главного ВМФ архива в 60-х годах записка в адрес Октябрьского и схема рубежа были откорректированы генералом Хреновым, что вызвало недоумение и законное возмущение работников архива. Они с возмущением говорили о том произволе, который творился с архивными документами военного периода с 1957 по 1964 гг. Остается признать, что первоначальный вариант схемы Дальнего рубежа безнадежно или наоборот – надежно (?) «…утрачен в процессе творческой переработки…». Теперь приходится по крупицам собирать информацию о строительстве объектов на намеченном планом рубеже и делать соответствующие выводы. Самое дикое то, что ради возведения призрачного «Дальнего» рубежа», были свернуты работы на основных рубежах, что губительно отразилось на сроках их окончательной готовности и поставило на грань катастрофы едва начавшуюся борьбу за Севастополь.

Сам Аркадий Федорович излагает свои действия так: «Идея заключалась в том, чтобы попытаться создать действительно передовую оборонительную полосу, отнесенную от главной базы километров на двадцать пять-тридцать. Я высказал свои суждения о том, что уже сделано, и предложил взяться за создание Дальнего рубежа.

– Заманчиво, – сказал Филипп Сергеевич, но не велик ли замах? И силенок для строительства маловато, и войск нет, чтобы такую полосу держать.

– Но ведь сейчас уже можно высвободить силы с тылового рубежа, а отчасти и с главного, возразил я. – А войска, сдается мне, у вас будут. Если наши оставят Ишунь, то к Севастополю отойдет не одна дивизия.

Я рассказал Ивану Ефимовичу (Петрову – Б.Н.) о своем намерении создать еще и Промежуточный рубеж между Джанкоем и Симферополем, на широте Саки (от пос. Николаевка), и поставить заграждения на горных дорогах».

Обратите внимание: Хренов не говорит о том, как отреагировал на его предложения Петров. Да и что мог сказать по этому поводу командующий Приморской армии, срочно выдвигавший свои поредевшие дивизии для сдерживания противника в районе Ишуни?

Остается только тяжко вздохнуть: этот бы проект в сочетании с неуемной энергией и инициативой Аркадия Федоровича да в августе 1941 года… Тогда, когда московское руководство истерично требовало создания противодесантного рубежа.

По ситуации же середины октября 1941 года приведенные строки воспоминаний генерала – фактическое признание того, что Аркадий Федорович, совершенно не учитывая степени грозящей Севастополю опасности, предложил талантливый, заманчивый, но, по сути, запоздавший, а потому авантюристический план обороны; увлек своей идеей командующего флотом и командующего войсками Крыма, сделав их своими сторонниками, а в случае возможной ответственности и «подельниками» (?), и решительно приступил к реализации своей полубредовой идеи.

Любопытная ситуация: на Севере Крыма назревает катастрофа, грозящая потерей всего полуострова; Приморская армия спешно выдвигается на север полуострова для помощи дивизиям 51-й армии с боями оставляющим Ишуньские позиции. В это время генерал-майор Хренов, с 23-го октября ставший официально начальником инженерного управления армии, активно вмешивается в процесс подготовки рубежей обороны Главной базы флота, по сути, сворачивает постройку укреплений ради возведения призрачного Дальнего рубежа обороны. Командующий флотом, по своей должности несущий персональную ответственность за оборону базы, горячо его поддерживает.