Отчаявшись найти хотя бы один эпизод участия Октябрьского в боевых действиях периода гражданской войны, я в тайне надеялся, что Филипп Сергеевич участвовал в боях по подавлению кронштадского мятежа. Дело в том, многие военнослужащие, отличившиеся в ходе штурма мятежного Кронштадта, были награждены орденами Красного знамени, а все участники боев с мятежниками, как бы сейчас сказали, получили статус участников гражданской войны. Адмирал Пантелеев, 19-ти летним курсантом участвовавший в штурме и награжденный орденом, в своих воспоминаниях подробно описал эти события. Все проясняет информация, данная самим Октябрьским в одной из многочисленных биографий: «…Во время кронштадского мятежа тяжело заболел тифом и после «фильтрации» признан благонадежным, возвращен на Балтику и направлен машинистом на линейный корабль «Гангут».

Способность успешно проходить «фильтрации» особенно пригодится Филиппу Сергеевичу в 1937-1939 гг. и в более поздние годы, о чем нам еще предстоит вести речь.

Стоит принять к сведению, что в марте 1921 года команда линкора «Гангут» активно участвовала в выступлении моряков и пролетариата Кронштадта против антирусского произвола большевистских лидеров. После подавления мятежа активные его участники были расстреляны, в их числе было много матросов «Гангута». Большая часть команды линкора, не успевшая уйти по льду в Финляндию, была арестована и сослана в лагеря.

Нет ни одного конкретного упоминания об участии Филиппа Сергеевича в боевых действиях в годы гражданской войны. Это к тому, что в марте 1938 года Филипп Сергеевич был награжден почетной наградой – медалью «20 лет РККА». Без лишних фантазий смотрим статус медали:

«…Награждению подлежали военнослужащие, прослужившие в рядах РККА и ВМФ к 23 февраля 1938 года 20 лет и заслуженные перед родиной участники гражданской войны, состоящие в рядах РККА и ВМФ;

– награжденные орденом Красного Знамени за боевые отличия в гражданской войне».

В выслугу лет в рядах РККА засчитывается служба в отрядах Красной гвардии и в красных партизанских отрядах в период 1917-1921 гг. …».

Нашли вы хотя бы одно из условий, по которому можно было наградить этой медалью комбрига Филиппа Сергеевича Октябрьского? Вот и я тоже не нашел. Через пару лет после утверждения этой медали для отдельных тугодумов появилось некое разъяснение по условиям награждения медалью – «…Награждению подлежали военачальники, отличившиеся в деле строительства РККА и ВМФ». Вот теперь мое нездоровое любопытство вполне удовлетворено.

Вы скажете, стоило ли привязываться к какой-то малозначащей медали, когда Филипп Сергеевич за время своей многолетней, успешной службы и руководства боевой деятельностью флота был награжден десятком орденов, среди которых только орденов Ленина было три, тремя орденами Красного Знамени, четырьмя полководческими орденами, в 1958 году он станет Героем Советского Союза…

Вот уж, не скажите, отношение к первым наградам всегда особое, памятное. Да и потом, еще в 1935 году за успехи в руководстве боевой и политической подготовки бригады Ф.С. Октябрьский был награжден орденом Красной Звезды. По тем временам эта была высокая награда, незадолго до этого утвержденная, но все же это не орден Красного Знамени, награжденные которым выделялись в особую категорию при рассмотрении права награждения медалью «20 лет РККА».

Я упомянул об этом, на первый взгляд, незначительном эпизоде из перечня многочисленных заслуг и наград Филиппа Сергеевича, чтобы в дальнейшем определиться с какого периода вести отчет многочисленных импровизаций и откровенных фальсификаций, имевших место в его служебной деятельности.

Послужить машинистом на линкоре Филиппу Иванову толком не удалось – уже в ноябре 1921 года его как молодого коммуниста направили на курсы при Петроградском коммунистическом университете. После окончания курсов с отличием молодому моряку сразу присвоили звание, соответствующее батальонному комиссару и направили на службу в Военно-морской отдел Главного политуправления РККА. В Москве Филипп Сергеевич не задержался, и в августе 1922 года был направлен на службу в политотдел Управления безопасности мореплавания Северного моря.

 Обратите внимание, если предположить что Филипп Сергеевич всего полгода учился на университетских «курсах», и то служба в Москве составила всего два месяца. За такой срок и дела по приличной должности принять не успеешь, не говоря о том, чтобы освоиться по кругу своих обязанностей. Но, судя по тому, как складывалась дальнейшая служба молодого политработника «освоиться» в ГлавПупре даже за столь короткий срок Филипп Иванов вполне успел.

Поскольку в процессе очередного этапа службы произошло знакомство Филиппа Сергеевича с его будущей женой и матерью автора воспоминаний – Риммы Филипповны, в описании дальнейшей службы ее отца мы сделаем небольшую паузу и для полноты информации познакомимся с семьей ее матери.

Со слов Риммы Филипповны ее матушка происходила из старинного поморского рода, с давних пор проживавшего в Соломбале. На старом архангельском кладбище сохранилась могила ее прадеда – Якова Васильевича Кропотова. Не знаю до какой глубины Римма Филипповна провела генеалогические изыскания по своей родословной, но по многим признакам в ее роду были не только поморы – среди носителей этой фамилии было много служилых дворян, купцов, мещан. Вполне закономерно Римма Филипповна обратила внимание на упоминание майора Кропотова на памятнике в честь победы Петра над Шведами. Фамилия деда по материнской линии – Стародворский, – прямой намек на его происхождение от дворян – «однодворцев». Не стоит забывать о том, что Архангельский край издавна рассматривался российскими царями не только как база военного судостроения и морской торговли, но и как традиционное место ссылки не в меру строптивых подданных. Я хорошо понимаю Римму Филипповну, свято уверовавшую если и не в рабоче-крестьянское, то уже определенно – в глубинно-народное происхождение своих предков. Но уже только один факт, что среди ее предков были «почетные граждане» Архангельска (Римма Филипповна ошибочно пишет: «потомственные мещане» – Б.Н.) заметно выделял их среди прочих горожан, давая право представителям этой семьи служить офицерами и чиновниками, учиться в высших учебных заведениях. Я умышленно не стал углубляться в анализ родословной жены Филиппа Сергеевича Иванова, ограничившись информацией, предоставленной самой Риммой Филипповной, но фотографии ближайших родственников архангельских «поморов»(?) очень красноречивы и настраивают на разные мысли об их истинном происхождении…

Увлекательный рассказ о семейном быте предков по материнской линии Риммы Филипповны достоин внимательного прочтения и…анализа, но нас, прежде всего, интересуют подробности биографии Филиппа Сергеевича.

В беседе Филиппа Сергеевича с бывшим связистом и военным журналистом Николаем Шестаковым прозвучало: «… В сентябре 1918 года вступил в партию большевиков, а затем в этом же году добровольно пошел на службу на Балтийский флот». В конце концов, мы не следователи НКВД, а Филипп Сергеевич не наш подследственный, чтобы подлавливать его на противоречивых показаниях, тем не менее, год вступления в партию, и год начала действительной воинской службы – это серьезно. Быть может, мы не знаем всей специфики учета похождения службы в 20-е годы, и вольнонаемная служба на вспомогательных судах флота, в связи военным периодом, засчитывалась в срок действительной военной службы? Что касается партийного стажа, то из анализа последующих событий в жизни адмирала, следует считать, что в сентябре 1918 года он стал кандидатом в члены ВКП(б)…»