В 1631 году в разных уездах Курского края дворяне и дети боярские были пожалованы Государевым жалованьем за осадное терпение. Точно также выдавалось жалованье за захват языков, за убитых в бою неприятелей, за бои с Татарами, за раны и выход из полона. Так, в Хотмышске по указу Михаила Федоровича служилым людям даны были льготы «для дворовые селитьбы и пашенного заводу», а также они были наделены сенными покосами и выгонами. Государем было пожаловано «церковное строение» (предметы и вещи для совершения богослужения) Соборной церкви и даровано жалованье ее причту. Разрешено было служилым людям за их ревностную военную службу курить вино и варить пиво в Господские и семейные праздники. По челобитью служилых людей им были даны бортные ухожеи для получения из них меда и воска. Кроме того, члены и дети бежавших из Курского края изменников черкас были отданы в работы детям боярским.
В 1626 году, по указу Государя Михаила Федоровича, в Оскольском уезде были поверстаны поместными и денежными окладами новики-дети боярские. Это поверстание усилило дворянское землевладение на Осколе, в плодородной, но ранее пустынной степной местности. В следующий раз на Осколе новики были поверстаны земельными окладами в 1633 году, после разбора Оскольцев дворян и детей боярских, вследствие чего, а также вследствие переселения служилых людей из Оскола в окрестные деревни и займища, возросло в Оскольском крае землевладение военно-служилого сословия.
Просьбы дворян и детей боярских Курского края милостиво удовлетворялись Михаилом Федоровичем. Так в 1632 году Курские служилые люди были освобождены от платежа посопного хлеба за прошлые годы214. В 1632 году в Путивле было роздано хлебное жалованье служилым людям, бывшим у межеванья Путивльских рубежей с Литовскою землею. В случае неурожаев служилым людям были выдаваемы хлебные припасы из Государевых житниц как на пропитание, так и на обсеменение полей. После пожарных разорений, которые весьма часто бывали не только в деревнях, но и в городах, обыкновенно служилым и жилецким людям оказывалось вспомоществование.
2.
В 1633-1636 годах продолжалась придача поместного жалованья: так оно было выдано рыльским и севским подьячим за бои с неприятелем и полонное терпение, а также дворянам, детям боярским и др. ратным людям за бои, за сеунчи и иноземцам за выезд на Государево имя. Замечательно пожалование Михаила Федоровича Осколянам жилецким и служилым людям Царской грамоты на безоброчное владение большими реками: Осколом и Сеймом, а также и Котельским лесом, находившимся на берегах реки Котла. В царствование Михаила Федоровича было очень много челобитий духовных и светских лиц о присылке в устраиваемые и прежде существовавшие храмы икон, крестов, Евангелий, книг и других предметов, церковного вина, ладану и проч. для совершения богослужения. Эти просьбы удовлетворялись щедро, в особенности после разорения храмов. В 1637 году в Белгородскую церковь Николы Ратного, разоренную Литовцами, были пожалованы по Царской грамоте новые образа и книги215. Нередко служилые люди ходатайствовали за своих приходских священников о даровании им жалованных грамот, и такие ходатайства имели успех. Таким же образом жалобы на притеснения, которые оказывались почему-либо служилым людям воеводами или другими начальными людьми, или посторонними лицами, как это видно из актов Белгородского стола, всегда вызывали расследование и часто присылку для производства его доверенных лиц из Москвы.
В Осколе (Старом) в 1638 году было обращено внимание на то, что служилые люди из города переселились в окрестные селения и займища и таким образом город «обезлюдел». Составлен был список служилых людей, «живущих по гумнам», для того, чтобы требовать их к возвращению в Оскол. В то же время правительством, начиная с двадцатых годов XVII века, усилена была раздача дворянам и детям боярским нашего края денежного жалованья, удовлетворялись челобитья, большею частью, об уравнении тягостей службы. Так, например, в 1635 году сын боярский Никита Булгаков216 писал Государю Михаилу Федоровичу: «Бьет челом Путивлец Никита Булгаков. Служу я тебе Государю лет с тридцать, всякие твои Государевы службы по выбору, да я ж был на твоей Государевой службе с ратными людьми головой под Батуриным, да под Ромном (Ромнами) был головишка ж с ратными людьми, да под Иван Городом был головишка ж, да в осаде был я, сидели, как приходили Литовские люди под Путивль и был головишка ж, да я ж на твоей Государевой службе ранен двумя раны, ранено плечо, да пострелен по правой руке из пищали, и от тех ран я увечен, да и в иных во многих посылках на твоих Государевых службах головишкою был же». Просит «для его ран назначить осадным головою в Севске вместо Алексея Руднева, который у приказа живет лет с шесть, а служил по Черниговскому списку с городом217, поверстан только года с два, а на службах и на боях нигде не был». Помета на челобитной: «143 года, ноября в 27 день. Государь пожаловал, велел быть».
В 1630-м году Рыльские дворяне и дети боярские просили Государя о следующем: «Испомещены мы в Рыльском уезде, и в Рыльске на реке Семи твой Государев перевоз, и как мы ездим в твое Государево жалованье, в свои поместьишка по запасы, и с нас, и с людишек, и с крестьянишек наших с запасов за перевоз емлют. Просим тебя, Великий Государь, о грамоте твоей Государевой, чтобы с нас, холопей твоих, перевозу не имали». Государь пожаловал, «перевозу на ратных людех имати не велел», о чем и была послана Царская грамота Рыльскому воеводе князю Осипу Ивановичу Щербатову.
В 1633 году по указу Государя из Белгородских помещиков был составлен почетный отряд для проводов из Москвы до Азова посла из Царь-Града Турского Мурад-Салтана и посла Греческого Томы Кантакузина. Курский отряд был составлен из лучших людей, «у кого кони были добры и платье цветно».
В 1635 году было удовлетворено ходатайство Путивльских и Черниговских дворян и детей боярских, выраженное в следующем челобитье: «Служим мы твою, Государь, службу в Путивле от Черниговского разоренья с 118 (1610) года по ся места (по это время), а дано нам под селитьбу внутри города осадные местечка, а мы с тех мест, не выходя из города, всякую нужду и тесноту в осаде терпели живучи. А за Путивльцы, за дворяны и за детьми боярскими за многими и за попы и за подьячими на посаде места по два, по три, и те они лишние места отдают в наймы всяким людям, а нам деться негде». Они просили, чтобы Государь велел пожаловать их, на тех лишних местах поместить и дать грамоту воеводам. По этой просьбе Путивльский воевода Семен Иванович Волынский получил Царскую грамоту 26-го февраля 143 года, а в ней было писано: «ты бы в Путивле, на посаде у Путивльцев, за которыми дворовых мест по 2, по 3, велел переписать и лишние дворовые места раздал бы дворянам и детям боярским, у которых на посаде дворовых мест нет, по сколько сажен в длину и поперек доведется, а у кого именем (именно) у Путивльцев у всяких людей лишних дворовых мест, отписать и скольких сажен вдоль и поперек по мере, чье место будет и кому именем и кольким человеком и по Кольку сажен вдоль и поперек под дворы отведешь, и ты бы то все велел написати в книги подлинно порознь вперед для спору (на случай спора), да те книги за своею рукою прислал к нам к Москве».
Давая возможность дворянам и детям боярским вне Курского края, а также Черкасам поселиться в нем и устраивая их, в особенности Черкас на новых местах жительства, Московское Правительство предписывало воеводам отсылать обратно за рубеж Литовских, Польских и Немецких выходцев, исключая важных лиц. В этом отношении для Курского края представляет интерес грамота Путивльскому воеводе. «От Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всеа Русии окольничему нашему и воеводе Григорию Гавриловичу Пушкину. По нашему указу Польских и Литовских и Немецких людей, которые наперед сего были в нашем Московском Государстве в полону и которые в городех сдались и по мирному договору из Московского Государства в Литовскую и Немецкую стороны и которые были для службы на заслуженном жалованьи, и тех всех, также и шляхтичей худых, незнатных и никаких приезжих в нашу сторону принимать не велено, а велено им отказывать; что, по милости Божией Наше Государево Величество со всеми окрестными государствами в миру, и без службы принимать их в Московское Государство не для чего. А будет придут на рубеж из Литовской стороны больших чинов начальные люди, Поляки и Немцы, и скажутся, что они великих, думных честных людей дети и братья и племянники, и собою добры и прожиточны (зажиточны), и свидетельные листы у них есть, а в Московском Государстве в полону и для службы наперед сего не бывали, а приехали вновь на наше Царское имя на вечную службу, и о тех велено писать к нам, к Москве»218. И действительно, такая предосторожность в приеме иноземцев была далеко не лишнею, так, например, в 1639 году Корочанские иноземцы опустошили Белгородские оброчные земли в селе Старикове, по реке Короче.
