С проезда, что вел к дому родителей, Салли вывернул на Лейк-стрит – главную улицу Колдуотера. Он проехал мимо банка и почты, мимо кондитерской Зеды и закусочной Фриды. Тротуары были пусты. Хозяйки обоих заведений стояли в дверях. Постоянное население городка исчислялось всего несколькими тысячами человек. А вот летом народу здесь было полным-полно. Туристы, приезжавшие в эти края порыбачить, стояли в длинных очередях, изнемогая от жары и мечтая полакомиться заварным замороженным кремом. Сейчас от них не осталось и следа. Осенью многие городишки в северной части штата Мичиган, что называется, застегивались наглухо, словно готовясь к зимней спячке.

Салли понимал, до чего глупо искать сейчас работу.

Эми Пенн надеялась стать участницей какого-нибудь крупного проекта. Когда на телеканале, где она работала, спросили, может ли она потрудиться и в будние дни, она сразу согласилась. Великолепно. Пусть это будет политика, а еще лучше – какой-нибудь судебный процесс. Все, что угодно, только бы подняться из болота «новостей по выходным». Ей стукнул тридцать один год – не новичок в телевизионном мире. Правда, друзья уверяли Эми, что ей никак не дашь больше двадцати пяти. Но чтобы попасть в крупный проект, ей нужно было осветить какое-нибудь яркое, заметное событие. Однако выходные дни в округе Алпена не давали ничего яркого: лишь футбольные матчи, благотворительные марафоны по сбору средств и различные фруктовые фестивали.

– У меня появляется шанс! – вся сияя, в четверг вечером объявила она Рику, своему жениху и архитектору по профессии.

В пятницу Эми встала пораньше, надела деловой костюм оливкового цвета, укротила свои непокорные золотисто-каштановые кудри, слегка подвела глаза и ярко накрасила губы. Приехав на работу и войдя в кабинет без окон, она услышала новость, не имевшую особых шансов попасть даже в субботний выпуск.

– Некая женщина в Колдуотере утверждает, что ей звонит умершая сестра, – сообщил Фил Бойд, редактор отдела новостей.

– Да ну? – отозвалась Эми.

Ну что еще она могла ответить? Она посмотрела на Фила – грузного мужчину с неопрятной рыжеватой бородой, какие, вероятно, носили еще древние викинги. Может, он шутит? Однако чувствовалось, что бородач серьезен.

– Колдуотер – это где? – спросила Эми.

– От нас – миль девяносто на запад.

– А как там узнали про эти звонки?

– Она рассказала во время воскресной церковной службы.

– Как отреагировали прихожане?

– Надеюсь узнать от вас.

– Значит, я должна взять у нее интервью?

– Для начала – да, – ответил Фил, поднимая бровь.

– А вдруг та женщина – просто сумасшедшая?

– Привезите пленку, потом будем решать.

– Фил, ну вы же понимаете, что это выдумка. – Эми разглядывала безупречный маникюр, специально сделанный для этой встречи.

– Лох-несское чудовище – тоже выдумка, а сколько репортажей о нем сделано?

– Хорошо. – Эми встала. – Я согласна.

Если история о звонках с того света окажется враньем, над ее интервью будет потешаться весь телеканал.

– И все-таки, вдруг поездка туда – напрасная трата времени? – спросила она.

– Это не напрасная трата времени.

Только потом, выйдя из кабинета, Эми раскусила смысл его слов. «Это не напрасная трата, потому что время-то твое». Конечно, никому из местных звезд Фил такое бы не предложил. А Эми – кто? Девочка на побегушках. Мечтала получить шанс? Получи!

Фил не сказал, а Эми забыла спросить, откуда редакции «Горячих новостей на Девятом» стало известно о той женщине.

Дело было так: Фил обнаружил у себя на рабочем столе письмо. Как оно попало в его кабинет – никто не знал. На нем не было ни подписи, ни обратного адреса. Текст, напечатанный через два интервала, состоял из нескольких строк:

«Женщина, которая избрана. Дар небес на земле. Это станет величайшей мировой новостью. Колдуотер, штат Мичиган. Спросить Божьего человека. Один звонок все подтвердит».

Фил не первый день работал редактором отдела новостей и успел привыкнуть к посланиям умалишенных. Чаще всего он бросал их в мусорную корзину. Но новостной рынок Алпены был не настолько обширен, чтобы отмахнуться от «величайшей мировой новости». Кто знает, вдруг она поднимет рейтинг, от которого зависела работа Фила? До следующей встречи у него оставалось два часа. Фил нашел список церквей Колдуотера и сделал несколько звонков. По первым двум номерам включились автоответчики. Зато с третьим ему повезло. Это был номер баптистской церкви «Жатва надежды». Там ему ответила секретарша. «Спросить Божьего человека», – вспомнил Фил и попросил позвать пастора.

– Откуда вы об этом узнали? – пробормотал в трубку изумленный пастор.

Элиас Роу спустился по лестнице и взял свой планшет. Очень скоро из-за осенних холодов все наружные работы приостановятся. Оставалось надеяться на заказы внутри помещений, которых в это время года у него было не много. Об одном таком заказе на переделку интерьеров Элиас сейчас договаривался с хозяйкой дома.

– С понедельника мы можем начать сухую кладку стен, – сказал он.

– Все выходные у меня будут гостить родственники, – покачала головой хозяйка, женщина средних лет, по имени Джоузи. – В понедельник они уедут, но где-то под вечер.

– Тогда вторник?

– Это уже лучше.

– Я сейчас позвоню своему рабочему и скажу, чтобы готовился ко вторнику.

Элиас взялся за мобильник на поясе, но телефон неожиданно зазвонил.

– Извините, Джоузи, я быстро… Алло?

Джоузи видела, как Элиас переменился в лице. Оно стало безжизненным.

– Зачем вы мне звоните? – шепотом спросил он, затем повернулся спиной к хозяйке дома и даже сгорбился. – Прекратите. Кто бы это ни был, больше мне не звоните.

Элиас с такой силой надавил на кнопку отключения, что мобильник выскользнул из его потной ладони и шлепнулся на пол. Джоузи молча смотрела на его большие руки.

Они тряслись.

В Колдуотере имелось пять церквей: католическая, методистская, баптистская, протестантская и внеконфессиональная. Пастор Уоррен не помнил, чтобы когда-нибудь в его городе устраивали межцерковное собрание.

Все когда-нибудь происходит впервые.

Если бы в то воскресное утро Кэтрин Йеллин не встала со скамьи и не произнесла те слова, случившееся не вышло бы за рамки сплетен вполголоса. Многие чудеса происходят тихо и остаются незамеченными. Но те, что становятся достоянием десятков ушей, имеют далекоидущие последствия. Люди обсуждали услышанное. О заявлении Кэтрин узнали и в других церквях, и теперь все пятеро священнослужителей собрались в кабинете Уоррена. Миссис Палт, его секретарша, налила им кофе. Уоррен оглядел гостей. Самый старший из них был младше его лет на пятнадцать.

Первым заговорил коренастый отец Уильям Кэрролл – католический священник:

– Скажите, пастор, сколько прихожан было у вас в минувшее воскресенье?

– Наверное, человек сто, – ответил Уоррен.

– А сколько из них слышали заявление этой женщины?

– Все.

– Как по-вашему, они ей поверили?

– Да.

– Она предрасположена к галлюцинациям?

– Насколько я ее знаю, нет.

– Она принимает какие-нибудь лекарства?

– Сомневаюсь.

– Так что, это действительно было? Ей кто-то позвонил?

– Не знаю, – покачал головой Уоррен.

Методистский священник подался вперед:

– На этой неделе у меня побывало семеро моих прихожан, и каждый спрашивал, возможно ли установить контакт с небесами.

– А мои прихожане, – подхватил протестантский пастор, – недоумевали по другому поводу: почему это случилось в церкви Уоррена, а не в нашей.

– Мои тоже, – признался методист.

Оказалось, аналогичные вопросы задавали во всех городских церквях.

– Я правильно понял, что окружное телевидение на следующей неделе пришлет сюда своих людей? – спросил отец Кэрролл.