– Как это и положено, мой повелитель! – Мальчик-убийца поклонился в пояс.

– Воистину, так, – пряча раздражение, спокойно согласился Максим. – Только зачем тебе сейчас лишние вещи? Думаю, они нам помешают.

Бата пал на колени и облобызал песок под ногами правителя:

– Как скажешь, мой господин!

И чего было на него сердиться? Резал людей, как мух? Так для него это – враги, а не люди. Убить их – доблесть, оставить в живых – ненужное и вредное слюнтяйство. Да и зачем оставлять врагам жизнь? Разве что только для того, чтобы обратить в рабов или выгодно продать, точнее говоря – обменять, денег египтяне не знали. Сыновья своей эпохи, они рассуждали именно так, и Бата, вероятно, был сейчас удивлен тем, что не получил приказа уничтожить оставшихся. Очень удивлен, можно поклясться Осирисом, Амоном и Гором.

– Свяжи их и запри их в доме. Впрочем, запру я сам.

– А что будем делать с этим, мой повелитель? – Бата кивнул на оружие, кивнул достаточно безразлично – слава богам, еще не ведал всей гнусной мощи огнестрелов.

– Выкинь в море, – махнул рукой фараон.

На катере их встретили как героев. Девчонки радостно смеялись, Тейя бросилась мужу на шею, а Димон – ну естественно! – выглядел удивленным и ошарашенным. Наверное, кое-что с катера все-таки было видно.

– Отплываем на Крит, – приказал Макс бандиту. – Рули и помни – Бата всегда стоит за тобой.

– Да уж, – предводитель бандитов с явным страхом покосился на парня и передернул плечами.

Димон запустил мотор. Отвалив от причала, катер развернулся и, распустив пенные усы, взял курс в открытое море.

Погода стояла прекраснейшая – солнечная, и здесь, в море, все же не такая жаркая, нежели на островке. Дул легкий ветерок, сверкающие солнечные лучики, играя, отражались в бирюзовых волнах, а небо над головой было таким синим, что казалось выкрашенным густой акварелью.

Ромик… Почему он – один из всех – восстал, дернулся, схватился за пистолет? И, не успей вмешаться Бата, кто знает, что бы было? Что же, выходит, власть золотого сокола действует не на всех? Наверное, так… А если так, надо срочно узнать – на кого и почему амулет не действует! Узнать… Легче сказать, нежели сделать.

На овчарок – действовало, на быков и змей – тоже. На старую грымзу, на всех бандитов… А на Ромика – нет! Исключение?

Потрепав по плечу жену, Максим поднялся с кормы в рубку, наблюдая, как ворочает рулем Димон, рядом с которым с самым невозмутимым видом маячил Бата. Вот еще тоже интересно – почему этот мальчишка никак не реагирует на все чудеса техники? Самодвижущиеся повозки – джипы, плывущие сами по себе лодки… Принимает все это словно бы само собой разумеющееся – ни тени страха, даже удивления и того не видно. Кстати, почти точно так же реагировала на все и Тейя. Еще тогда, в Париже… Скорее всего, потому, что эти люди искренне верили в чудеса и могучих богов. А еще – знали множество побасенок о далеких странах, где живут сказочные змеи, великаны, демоны и прочие мифические существа… которым те же бандиты, с их катером, оружием и машинами, и в подметки не годились.

– У вас там был… есть такой Ромик…

– Да есть, а что? – Бандит бросил быстрый взгляд на Макса.

– Он почему-то показался мне умнее других.

– А это так и есть, – усмехнулся Димон. – Ромик – шахматист, разрядник. К нам попал, можно сказать, случайно, через родственников – повезло, не то бы до сих пор крутил коровам хвосты в своей деревне.

– Не самое плохое занятие, – фараон скрестил руки на груди, – по крайней мере – для Ромика…

Та-ак… Значит, несчастный Ромик, оказывается, играл в шахматы. Мало того – был разрядником, человеком с довольно высоким интеллектуальным потенциалом. За что и поплатился… Так всегда и бывает – это только дуракам везет, а умники гибнут первыми.

Стоп!

Размышляя над властью волшебного сокола, Максим вдруг поймал себя на мысли о какой-то несуразности, замеченной не так уж давно в доме того же Димона. Ну конечно!!! Спрашивается, что, по идее, должно висеть на стенке у какого-то там бандита средней руки? Какие-нибудь голожопые девки или уж в крайнем случае навороченные авто. А тут – Ван Гог! Да, Димон еще и французский знает… и, может быть, даже – не только французский. А значит, с этим парнем ухо нужно держать востро – сокол на него уж точно не подействует, зуб дать можно!

– Как вы впутались в эти дела, Дмитрий? – негромко спросил фараон.

– Твое… Ваше какое дело? Думаете, лучше учить в школе французскому языку тупых и наглых ублюдков?

– Думаю, что лучше, – не раздумывая, убежденно отозвался Максим. – Французский язык – прекрасный язык, а школьники… они не всегда ублюдки, надо лишь захотеть присмотреться, хотя бы чуть-чуть. Вы, я вижу, не захотели, погнались за миражами.

Бандит ничего не ответил, только злобно сжал губы. А может, и не злобно. Может, с некоторым даже и сожалением. А что толку сожалеть? Теперь уж ничего не исправишь. При всем желании… то есть при наличии отсутствия такового желания. Не променяет же тот же Димон свою блескучую жизнь на какую-то там школу. Хотя, если б жизнь сложилась иначе, мог бы до сих пор детей учить. Уважаемым человеком был бы… Не то что теперь!

– Ну, вот он, ваш Крит. – Димон кивнул на возникшую впереди голубоватую дымку. – Видите горы? Так вас куда?

– В какое-нибудь спокойное место. Ульяна покажет.

– Ульяна? А, та хохлушка… Послушайте, да уберите вы от меня этого парня! – Бандит вдруг резко оглянулся на Бату. – Поверьте, я вовсе не собираюсь вас обманывать – себе дороже.

– Я полагаю, на островок вы точно не вернетесь, – неожиданно усмехнулся Макс. – Опасаетесь мести шефа? Как вы его меж собой называете – папа? Надеюсь – не римский.

– Это очень влиятельный и жестокий человек, – глухо отозвался Димон. – Вы правы, мне бы очень не хотелось с ним встречаться. Отсижусь где-нибудь в провинции… Франция или Канада… Да, хотелось бы попросить у вас немного денег. Добраться до цивилизованных мест… – Бандит усмехнулся и снова оглянулся на Бату. – Не слишком я обнаглел?

Фараон улыбнулся:

– Не слишком. У вас же есть карточки… Кстати, как вас звали… мм… в обычной жизни?

– Дмитрий Олегович.

Они незаметно перешли на «вы» – и Максим ловил себя на мысли, что ближе к концу пути стал не то чтобы доверять бандитскому главарю, но… по другому относиться, что ли…

Доверять, конечно, было нельзя. Кто поручится за то, что Дмитрий Олегович не попытается их все же схватить или убить, чтобы потом доложить своему жестокому и влиятельному шефу? И жить себе и дальше, как жил – в непотребном и гнусном бандитстве в окружении гнусных и тупых придурков, из которых был один умник – так и тот сложил буйную голову. А нечего было дергаться!

– Вы знаете деревню… – давно уже поднявшаяся в рубку Ульяна произнесла какое-то смешное название.

Димон – Дмитрий Олегович – кивнул и тут же переложил галс. Круто свернув, судно увеличило скорость и вскоре причалило в небольшой и замечательно красивой бухточке, полной рыбацких лодок и прогулочных яхт под белоснежными парусами.

– Ну, вот и все, – улыбнулся Максим. – Не скажу, что наша встреча была такой уж приятной. Кстати, у вас там неплохие копии. Ван Гог?

– Да, неплохие. Ван Гог. Их рисует один художник, в Париже…

– Случайно не на бульваре Эдгара Кине?

Макс спросил просто так – само вырвалось. Хотя он уже два года был великим царем, все же еще не до конца освоил непростое искусство полностью контролировать свои слова и мысли. Как-то вот не получалось еще – в двадцать-то лет у кого получится?

А спросил сейчас, потому что вдруг подумал о Якбаале и том парне, что жил на бульваре Эдгара Кине, пробавляясь поддельными картинами импрессионистов и прочих. Спросил…

И заметил, как вздрогнул бандит. Правда, тут же овладел собой, улыбнулся:

– Вы тоже его знаете?

– Слыхал, – уклончиво отозвался фараон.

– А я так даже чуть было не купил у него небольшой рисунок Ван Гога, – неожиданно поведал Димон. – Не купил, пожалел денег. Впрочем, я теперь и сам почти Ван Гог.