— Но Олаль же богиня!

— А ты думаешь, что боги умеют всё?

Хороший вопрос. Когда-то именно так я и думала, но зрелище пары, уламывающих богиню стать, пусть и частично, человеком было очень странным. Ведь основным аргументом было то, что она не справится.

— Боги не умеют очень многого, — продолжал Воля. — Будь Герлон богом, он бы не смог появиться на Земле. Человек Сейч сдерживал Дыхание Хаоса несколько тысяч лет. Я, в своё время, как бог, сдался через месяц. Когда я поспорил с Волей Глена и оказался прав, то стал человеком. Боги бесплодны и бесплотны. То, что Олаль ощущает, собственно не тело. Это временная матрица. Богам нельзя воздействовать на отдельно взятого человека. Я, да и ты (он показал на меня), загоним кого угодно в галерею, кокон, да и вообще куда захотим. Олаль этого не может. Даже если она разрушит мир, в котором он живёт. Я не знаю, как для других гленов, а для Глена Хаос это так.

— Ты слишком увлёкся, Воля. Я тебе верю. Вопрос в другом. Почему?

— Таким был создан Глен Хаос, — ответил Воля.

— Кем? И, кстати, а есть ли Глен Порядок?

— Не знаю ответа на первый вопрос, только на второй: да, — спокойно сказал Воля.

— Согласно легенде, двое братьев поспорили, что сильнее Хаос или Порядок, — пояснила Душа, — и создали два соответствующих Глена.

— И кто прав?

— В среднем, маг Глена Хаос быстрее и опытнее мага Глена Порядок, но последний сильнее. Хаос развивает способности напрямую управлять своими силами, а Порядок использует для этого Заклятья.

— Но я слышала Заклятья и здесь, — встряла Олаль.

— Да, они используются, но не зря лучшие из них никто не слышит. Фактически дело здесь не в словах, а в воле произносящих их. Тоже можно сказать и о жестах.

— Например? — и тут до меня дошло, что я совсем обнаглела, требуя доказательств. Хотя, судя по их поведению, всё же не совсем.

— Что ты хочешь? — улыбнулся Воля. — Я могу многое, но большую часть сейчас не применишь.

— Ладно, я согласна, — сообщила Олаль, — но, если не трудно, объясните, что вы со мной сотворите?

— Я создам тебе тело и всё.

— Такое же, как эта матрица? — усмехнулась она.

— Нет, я на мелочи не размениваюсь, — усмехнулся Воля, и поднял руку. С неё сорвался огонь и окутал Олаль. — Кстати, ты единственная, кто прошёл Путём Герлона до конца. Остальные просто исчезли.

Пламя не причиняло Олаль никакого вреда, по крайней мере, она делала вид, что ничего не чувствует. Примерно через десять минут оно постепенно погасло.

— И в чём же разница, — спросила я, — она же не изменилась.

— Уверяю тебя, разница есть, не будь я Волей Глена.

— Ты не можешь хоть ненадолго оставить эти: «Я Воля Глена», «не будь я Волей Глена» и всё такое?

— Нет, я Воля Глена и должен это говорить. Такова…

Видя, как я набрала воздуха, он все же остановился.

— А совести у него нет, — пояснила Душа, — она ему по статусу не положена.

Этими словами Душа остановила крики: «достал!» и кое-что покрепче, но это, как считается, я уже могу только знать, но не говорить.

— Ну, что же, — сказала я, когда смогла справиться с собой, — не будем метать бисер. Что мы должны сделать?

— Вы должны вернуть Вику, — сообщил Воля.

— А её мнение кто-нибудь спрашивал?

— Пока она остаётся Человеком Хаоса, она должна быть здесь. Совершенно непонятно, как она оказалась на Земле.

— Я повторяю, её мнение хоть кого-то интересует?

— Нет, — Воля всё-таки взглянул в мои глаза, — но если она не согласится, то её место займёшь ты. Наложенное Привратником заклятье не помеха.

А всё-таки быть бродягой весело. Вчера пришёл сигнал общего сбора, и сегодня бродяги собрались, наконец, в первый раз. Мне было странно: как можно собрать столько людей вместе и заразить их одной идеей. Правило пяти[7] ещё никто не отменял. Но так как костяк составляли опытные люди, то они и не пытались любить всё человечество. Подобных типов в институт старались не принимать.

В итоге все стояли группами по четыре — шесть человек и слушали Леона.

— Когда вы уходили, — начал он, — я говорил, что вы будете контролировать киборгов, которые контролируют обычных людей. Вам пора заняться своей основной задачей. В конечном итоге у вас должна получиться организация, аналогичная Институту, но возможностей у вас больше.

Сам факт вашего массового ухода из Института уверил остальных в вашей исключительности. Для начала найдите тех, кто разрушил Интернет. Все формальности улажены. Вам разрешён доступ к аппаратуре провайдеров и крупных фирм. Пользуйтесь любыми средствами, но постарайтесь обойтись без лишних жертв.

Да, Интернет мы почистили знатно. Компьютер в ухе расплетал все протоколы, выделял скрипты, Java и ActiveX вставки. Он анализировал лог файлы и программное обеспечение. Всё нужное прямиком портировалось в Вуаль и Тень. Всё опасное тут же стиралось. Зачастую, после нас переустанавливали операционную систему с нуля, потому что как только мы всё просматривали, то тут же уходили. Если архивные копии были заражены, то они уничтожались физически — выстрелом.

В нашей группе было два бывших хакера из команды разработчиков операционной среды киборгов и бродяг. Они показали столько нового, что я стала опасаться, а нельзя ли заразить и нас.

— Нет, — ответил один из них, — для этого необходимо специальное устройство, которое преобразует твоего духа (нанокомпьютер) полностью. Операционная среда вместе с программами зашита в постоянной памяти и, после настройки под нужды пользователя, не изменяется. Всё, что можно изменить, это настройки внешнего вида и данные пользователя.

— А аналоги Java-кода?

— Мы не используем подобных технологий. Наш язык разметки более обширный, но немного проще. Его основа, фреймовая модель данных.

— А как же мы воспринимаем Интернет?

— Это специальная декодирующая программа, фактически, тот же браузер. По его коду ползало столько специалистов по взлому, что им можно пользоваться практически безопасно.

— Всё же он не совсем безопасен?

— Уязвимостей не находили уже больше года. К тому же он никак не связан с ядром.

— Параноики, — буркнула я, — зачем вам такие проблемы? Не легче ли было взять за основу обычную операционку.

— Качество кода современных программ нас не устраивало. Они большие и неповоротливые. Их можно заразить. Они некрасивые и неудобные. В них нет нормального голосового управления. Кроме того, на нашем оборудовании они всё равно работать не будут или потребуют постоянных обновлений и/или перезагрузок. Допустим, раз в два-три года нас не устраивает.

— Интересно, а как вы разрабатываете программы, если их нельзя запустить на обычном компьютере?

— У тех, кто этим занимается, дух немного другой. В нём большинство ограничений снято, но система в фоновом режиме контролируется на целостность, — ответил он и снова полез в сеть.

В задачу нашей группы не входили контакты с людьми, для этого выбирались только мужчины. Мы и друг друга видели редко. Мы были стражами Паутины, сражающимися только в сети. В ней мы не гнушались ничем. В ход шли: программы удалённого администрирования, логические вирусы, черви, трояны, атаки на отказ от обслуживания, почтовые бомбардировки, пинги смерти. Мы подменяли сервера, с которых шло обновление систем. Вскоре я стала третьей, кто знал все уловки Серой Гвардии. Моё неумение читать на иностранных языках испарилось уже давно. Видимо из-за того, что необходимости в запрете больше не было.

Я так развлекалась месяца два, а потом ко мне пришли гости: я и снова я. Мои копии сопровождали Виктор(как я узнала позднее) и Умник.

— Привет, Мишка, — поздоровалась я, не вставая с кресла.

— Мишка в лесу, а я — Герлон, — отозвался тот. — Собственно, я ненадолго.

— Мы вернёмся сами, — сказала одна из копий, — я — Олаль. Мы пришли за нашей подругой Викой.