По крайней мере, эта часть была правдой.

– И куда вы направляетесь? – спросила Фелиси.

– Билет я взял до Перми, но меня ничто не держит. Здесь много всего интересного. Если нам вдруг захочется, мы с Кейном можем сойти с поезда в любом месте. А вы?

– Это приглашение? – хитро улыбнулась Фелиси.

Такер уклончиво пожал плечами, и ее улыбка стала только еще шире.

– Что касается меня, я еду в Москву, – поспешила перейти она на более безопасные темы. – Встретиться с однокурсниками.

– Вы учились в московском университете?

– О господи, нет. В Кембридже. Гуманитарные науки и искусство. Hinc lucem et pocula sacra и все такое. «Отсюда свет и священное питье». Латинская поговорка. Очень заумно. В прошлом году две мои подруги перебрались в Москву. У нас будет маленькая встреча.

– Вы сели на поезд в Хабаровске?

– Да. И чуть было не попала под машину на стоянке перед вокзалом. Большой черный седан.

– Припоминаю, я слышал сигнал, видел какое-то смятение. Это был он?

Фелиси кивнула.

– Трое мужчин, одетых, как громилы из КГБ. Зловещие типы. Очень грубые, шли по перрону, всем тыча в нос свои «корочки», как будто они тут полные хозяева.

Такеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть свое удивление.

– Похоже на полицию. Наверное, они кого-то искали.

Фелиси отпила глоток кофе.

– Могу себе представить.

– Часом, не вас ли искали? Я, случайно, завтракаю не в обществе международного похитителя произведений искусств?

Фелиси рассмеялась, откинув голову назад и чуть в сторону.

– О, меня разоблачили! Немедленно остановите поезд!

– Если верить моему путеводителю, Федотовская картинная галерея в Хабаровске представляет особый интерес для ценителей искусства, – улыбнулся Такер. – Особенно для выпускников факультета гуманитарных наук Кембриджского университета. Я уже жалею о том, что не сошел с поезда и не сходил туда. А вы там побывали?

Фелиси улыбнулась, сверкнув глазами.

– Просто потрясающее собрание. Я сама жалею о том, что у меня было так мало времени. Вы непременно должны там побывать. Ну а вы, мистер Уэйн, какая у вас тайна? Чем вы занимаетесь, когда не катаетесь на поезде по Сибири?

– Я вор, специализируюсь на произведениях искусства, – ответил Такер.

– А, я так и думала.

Такер похлопал себя по карману куртки.

– Прошу прощения, – сказал он и, достав сотовый телефон, взглянул на экран. – Сообщение от моего брата.

Перейдя в режим фотоаппарата, Такер украдкой сфотографировал лицо Фелиси, после чего потыкал пальцем в экран, делая вид, будто набирает ответ, и убрал телефон в карман.

– Еще раз извините, – сказал он. – У моего брата через месяц свадьба, и он поручил мне устроить ему холостяцкую вечеринку. Его будущая жена беспокоится, что вечеринка получится слишком непристойной.

– А это действительно так? – подняла брови Фелиси.

– А как же иначе.

– Ох уж эти мужчины! – рассмеялась Фелиси и, перегнувшись через столик, пожала Такеру руку.

08 часов 35 минут

Закончив завтракать и растянув кофе еще на полчаса, Такер и Фелиси наконец расстались, пообещав друг другу разделить еще одну трапезу до того, как Уэйн сойдет с поезда в Перми.

Оставшись один, Такер быстро вернулся к себе в купе, достал спутниковый телефон и набрал новый номер, полученный от Пейнтера Кроу. Ему ответили сразу же.

– Я так понимаю, Такер Уэйн, – произнес женский голос.

– А вы Рут Харпер.

– Совершенно верно. – Харпер говорила четко, отрывисто, но при том не резко. В ее речи чувствовался отчетливый южный говор. – Что у вас есть для меня?

– И никаких «рада вас слышать» или «как поживаете»?

– Рада вас слышать. Как поживаете? Ну как, все в порядке? Вам тепло и уютно?

– Самую малость, – ответил Такер.

Расхаживая по тесному купе, он пытался представить себе, как выглядит его собеседница. Голос у нее был молодой, однако некоторая резкость позволяла предположить об определенном опыте. «Вероятно, далеко за тридцать». Но Такер знал, что в оперативники «Сигмы» отбирались те, кто прошел службу в армии, и Харпер, скорее всего, не была исключением, так что эта «резкость», возможно, отчасти объяснялась суровыми уроками, усвоенными в молодости, ранним взрослением под огнем. По серьезному тону Харпер Такер предположил, что она темноволосая и в очках – изнуренный боями книжный червь.

Он мысленно усмехнулся, представив себе этот образ.

– Итак, как вы оцениваете ситуацию? – спросила Харпер.

– Сдается, я подцепил «хвост».

– Почему вы так решили, капитан Уэйн? – Ее тон стал мрачным, с нотками сомнения.

– Зовите меня просто Такер.

Он рассказал про мужчин в черных кожаных плащах на перроне в Хабаровске и про утверждение Фелиси, будто они размахивали «корочками».

– А на самом деле этого не было?

– Не было. Они просто показывали фотографию. Я в этом уверен. Фелиси также заявила, будто посетила в Хабаровске Федотовскую картинную галерею. Галерея вот уже месяц как закрыта на ремонт.

– Откуда вам это известно?

– В поезде нечем заняться, кроме как поспать и почитать путеводители.

– Еще что-либо в поведении этой Фелиси вызвало ваши подозрения?

– Она красивая женщина, и сразу же подпала под мои чары.

– Определенно, это странно. Вы уверены, что у нее все в порядке со зрением?

Такер усмехнулся, услышав ее будничный тон.

– Очень смешно.

Он поймал себя на том, что Рут Харпер, возможно – возможно – ему понравится.

– Ваш акцент, – продолжал Уэйн. – Вы родом из Теннесси?

Харпер пропустила мимо ушей его попытку разговорить ее, однако по прозвучавшему в ее следующих словах раздражению он предположил, что ошибся насчет Теннесси.

– Выкладывайте досье этой вашей Фелиси, – строгим профессиональным тоном произнесла она.

Такер рассказал все, что ему удалось узнать: имя, учеба в Кембриджском университете, друзья в Москве.

– И у меня есть ее фото. Смею предположить, у ваших компьютерных кудесников есть программа распознавания лиц.

– Да, есть.

– Я вам сейчас его вышлю.

– Отлично, сидите на месте, и я с вами свяжусь.

Ждать пришлось недолго. Харпер перезвонила через сорок минут.

– Чутье вас не подвело, – сразу же перешла к делу она. – Но вы подцепили не просто «хвост». Эта женщина – наемная убийца.

– Я сразу почувствовал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – пробормотал Такер. – Итак, давайте послушаем, что у вас есть.

– Ее настоящее имя Фелиси Нильссон, однако сейчас она путешествует под именем Фелиси Йоханссон. Гражданка Швеции. Ей тридцать три года, родилась в Стокгольме в состоятельной семье. Окончила она не Кембриджский, а Гётеборгский университет, магистр изобразительных искусств и музыки. А вот дальше все становится действительно интересно. Через полгода после окончания университета наша Фелиси отправилась служить в шведскую армию и в конце концов оказалась в Särskilda Inhämtningsgruppen.

– В СИГ?

Во время службы в войсках специального назначения Соединенных Штатов Такер познакомился со всеми конкурирующими ведомствами, как дружескими, так и враждебными. За аббревиатурой СИГ скрывалась шведская специальная разведка. Ее сотрудники занимались сбором данных и ведением разведки. Это были опытные, закаленные бойцы.

– Фелиси Нильссон стала одной из первых женщин, принятых на службу в СИГ, – добавила Харпер.

– Какая у нее была специальность?

– Снайпер.

«Замечательно».

– Я настоятельно советую вам относиться к ней с крайней осторожностью.

– С крайней осторожностью? Мне бы это ни за что не пришло в голову.

Харпер издала нечто, что можно было бы принять за приглушенный смешок, однако затихло все так быстро, что полной уверенности у Такера не было.

– Намек понят, – сказала она. – И все же не надо недооценивать Нильссон. После шести лет службы в СИГ она уволилась и восемь месяцев спустя начала попадать в поле зрения разведывательных ведомств, сначала работая по мелочам, по найму, в основном на солидные группировки. Затем, еще через два года, открыла собственное дело, набрала свою команду – из ветеранов шведского спецназа. По последним оценкам, у нее в группе от шести до восьми человек, включая ее саму.