— Вот тебе и заселили, — говорил Ластисов, разбирая домик. — А если бы Аратову показалось, что холм похож на крокодила?
— Надо полагать, и получился бы крокодил, — сказал Аратов. — Им, видимо, все равно, что лепить. Они уловили образ и воссоздали его. Материализовали.
— Но что же тогда получается? Они разумны?
— Разум тут ни при чем, — сказал Ивченко. — Образ, навязанный нами, почему-то заставил микробы организоваться в соответствии с ним. Но что в итоге?
Квазичеловек? Квазикрокодил? Квази-что-угодно?
— Интересно, — задумчиво сказал Аратов, — а если бы сюда специалиста-анатома… как вы думаете, ожил бы милый бугорок?
Ластисов пожал плечами.
— Я думаю, если здесь возможно внушенное изменение формы, то может оказаться возможным и внушенный разум. Примитивный.
— Ну, это уж чересчур, — рассмеялся Ивченко.
— Интересно, — снова заговорил Аратов, — предположим, оживили эту даму, — он кивнул в сторону фигуры, — потом прекратили внушение, отбыли восвояси… как она себя поведет?
— Никак, — сказал командир. — Надо поскорее убираться отсюда. В Управлении нас по головке не погладят за задержку в таких обстоятельствах. Создали монстра…
— Всего лишь сделали то, что велено инструкцией, — возразил Аратов. — Проверили реакцию местной флоры-фауны на присутствие двуногих прямоходящих. Реагирует, к сожалению.
— А может быть, к счастью? — сказал вдруг Ивченко. — Поселенцы прибудут с детьми… а дети станут лепить из холмов сказочные фигуры…
— Это если комиссия спецов позволит. Проверят — разберутся… а вообще-то было бы недурно, — согласился Аратов.
Ивченко входил в катер последним. Он задержался на мгновение, окинул взглядом голую равнину, на которой кое-где виднелись невысокие холмики, посмотрел на женщину, склонившуюся над малышом… и сказал негромко:
— Прощай, Галатея…
Катер мягко оторвался от поверхности планеты и пошел вверх.
…Когда исчезла в облаках черная точка уходящего катера, женская фигура начала медленно оплывать, и вскоре ничем не приметный холмик затерялся среди своих собратьев на бесконечной глиняной плоскости.
