— Не поддавайтесь Дятлу, парни. Он хочет отыграться на мне, пытается спасти свою собственную шкуру. Подумайте, ради Бога...

Бесполезно, красноречивый Скотт! Парни почуяли запах крови и уже предвкушали удовольствие. Меня пробрала дрожь, ведь они почуяли запах моей крови, а это было все, что я имел.

Я силился придумать хоть что-нибудь, но ничего не приходило мне в голову. Да и присутствие покойника отнюдь не способствовало моим размышлениям — остекленевшие глаза Сэйдера таращились в ничто за моей головой.

Дятел аккуратно поставил телефон на стол, нажал несколько раз на рычаг, поднес трубку к своему уху, крутанул один раз диск и проговорил:

— Оператор? Я только что обнаружил, что трубка была снята с аппарата. Я жду важного звонка. Не могли бы вы мне сказать, как долго был разъединен мой телефон?

Он ждал добрую минуту, которая для меня растянулась на полчаса. Я потерял ощущение времени, но не сводил глаз с трубки в его руке.

Наконец Дятел улыбнулся, положил трубку и объявил:

— Она не уверена, но прошло, видимо, не менее часа.

Одинокий пробормотал:

— Похоже на то, — сделал шаг в мою сторону и повел револьвером.

Я проглотил ком в горле и напряг мышцы, готовясь к прыжку. Если он намеревался выстрелить в меня, я собирался по крайней мере разбить ему губы.

Дятел тоже шагнул вперед и схватил Одинокого за руку. Он опять чувствовал себя своим среди парней.

— Минутку, Одинокий. Что ты собираешься делать?

— Брид сказал: если он нас обманул, не привозить его обратно.

Тут вмешался Гамлет. Он все еще казался самым кроткий и нервным из всей компании.

— Не лучше ли убраться отсюда? — Взглянув на тело Сэйдера, он добавил: — Мне это совсем не нравится.

Гарри поскреб черную щетину на своем подбородке и прогудел:

— Может, завезем этого типа куда-нибудь в лес? А?

Эта братва была полна идей. И, к моему сожалению, не только идей.

Снова заговорил Дятел, обращаясь к Одинокому — явному командиру здесь, стараясь быть убедительным:

— Послушай-ка, Одинокий. Ты и все ребята мне друзья. А этот гад настроил вас против меня. Он даже босса убедил, что я — лазутчик. Так что теперь он мой.

Я понял, что Дятел вот-вот добьется своего. А он продолжал:

— Ты же слышал, Одинокий, что я говорил у Брида. Я поклялся, что всажу пулю в живот этому ублюдку. Да и сам Брид сказал: если Скотт нас дурит, он будет моим. Вы все слышали это!

Одинокий принял естественное решение:

— Конечно, Дятел. Отвезешь его в каньон Бенедикта?

Дятел покачал головой, расплываясь в улыбке:

— Ну уж нет. Я придумал кое-что получше.

Он шагнул было ко мне, но остановился и обернулся к Гамлету, стоявшему слева:

— Дай-ка мне твою пушку, приятель.

Гамлет поспешно протянул ему пистолет, словно жаждал избавиться от него. Это был автоматический кольт 45-го калибра. Дятел нажал защелку, ловко извлек обойму, заполненную семью патронами, загнал ее обратно в рукоятку, отвел затвор и возвратил его со щелчком обратно. Теперь пистолет в его руке был готов к действию с взведенным курком и пятнадцатиграммовой пулей в стволе. Глядя на меня, он пояснил:

— Вот как я себе это представляю. Скотт явился сюда и застрелил Сэйдера, но и сам получил пулю в живот. — Он смаковал. — Получил пулю в живот, ползком выбрался из комнаты и тут окочурился. Но сдохнет он не сразу.

Из моего горла, пересохшего, как техасские прерии, вырвался хрип:

— Ничего не получится, Дятел! Как бы я мог выстрелить Сэйдеру в затылок, затем получить пулю в живот да еще и ползать при этом. Это бессмысленно.

Дятел заржал:

— Кого это колышет, Скотт? Тебе-то разве не все равно?

Ему было наплевать на то, что кто-то подумает. Он был уже сыт моей логикой. Да и мне-то что она дала? Просто он получал садистское наслаждение от моего отчаяния и жаждал продлить удовольствие.

— Как тебе это понравится, Одинокий? Ползущий и корчащийся Скотт? Или вытащим его на танцплощадку и заставим поплясать? Окропим его кровью все вокруг?

Моей кровью? Я выглянул в дверь справа от меня, размышляя, не рвануть ли мне отсюда. Но куда бы я побежал?

Я, наверно, выглядел очень напуганным, и Дятел получал неподдельное наслаждение. Он резко дернул головой в сторону двери и велел:

— Вперед, Скотт. Пришел твой час.

Я не знал, чего он хотел, но медленно сделал два шага к двери дрожащими от напряжения ногами. Но он передумал:

— Подожди-ка. Может, лучше заделать его тут.

Я увидел, как Гамлет пожал плечами и махнул рукой, и Дятел решился:

— Давай, Скотт, но не торопись. Я ведь могу всадить тебе пулю и в спину, если хочешь.

Я вышел из двери. Дятел следовал вплотную за мной. За дверью он ткнул меня стволом в спину и заставил повернуть налево. Я сделал еще пару шагов. У меня мурашки бежали по спине. Этого он, видимо, и добивался.

— Стой! — сказал он, и смешливость пропала из его голоса. Он прижал дуло к моей спине и проворчал: — Сейчас я расплачусь с тобой, сукин сын, за то, что ты со мной сделал.

Он приставил дуло к моей спине и оставил его там.

С того момента, когда несколько часов назад я сунул револьвер в спину Дятла, эта мысль сверлила мне мозг, и сейчас я действовал не задумываясь. На помощь мне пришла долгая тренировка в морской пехоте, приобретенные там навыки. Я резко развернулся вправо, напряженно согнув правую руку и поднимая левую. Большой палец оттянулся назад, остальные выпрямились, и вся ладонь приобрела предельную жесткость.

Мой локоть отбил в сторону пистолет, и он разрядился с ревом, ударившим меня по ушам, пламя из ствола лизнуло мой рукав. Моя левая ладонь уже опускалась по крутой дуге и саданула по напряженным мышцам правого предплечья Дятла. Пистолет выпал из его парализованных пальцев, и крик уже рвался наружу из его горла.

Как только край моей левой ладони коснулся его руки, я схватил ее и готов уже был сломать ее. Но нельзя было допустить, чтобы он крикнул. Несмотря на потерю равновесия, я ухитрился ткнуть прямыми пальцами правой руки в его горло, и крик вылился в бульканье. Пальцы мои обвились вокруг его шеи, сжали ее, пока не вздулись мышцы на руке. Я дернул его к себе и врезал левым кулаком по лицу.

Кулак мой скользнул по его скуле, и удар оказался не столь сильным, как мне хотелось бы. Однако он выключился и сложился вдвое. Я упал на одно колено, подобрал с ковра пистолет и стал ждать неприятностей. Эхо выстрела еще перекатывалось по залу. Парни слышали его, и я думал, что сейчас они посыпятся в дверь.

Я напряженно ждал несколько секунд, пока не пришел в себя и не сообразил, что они ожидали выстрела. Выстрела в мой живот. Но это была лишь передышка. Я стремился выбраться отсюда, но это было совершенно невозможно. Даже если бы мысль о механическом подавальщике не была столь идиотской, чтобы добраться до него, пришлось бы пройти мимо открытой двери кабинета. А по пути к слишком медленному лифту не миновать было другой открытой двери.

— Эй, Дятел! — позвал кто-то из кабинета. — Ты в порядке?

Это был грохочущий голос Гарри. Я не мог ему ответить, попытался представить себе, как бы поступил Дятел, и засмеялся тихо и злобно. Получилось похоже на блеянье голодного барана.

Через какую-то минуту они выйдут из кабинета. Я не мог удрать, и мне оставалось только одно. Если бы я остался на месте, с тем же успехом я мог бы пустить себе пулю в лоб. Единственное, что могло мне помочь, — это внезапность. Парни предполагали, что я уже мертв или умираю. Так что я знал, что я сделаю.

Я вернусь в кабинет.

Я вернусь с пистолетом, отобранным у Дятла, нажимая на спусковой крючок и стараясь перестрелять всех этих кровожадных ублюдков прежде, чем они пришьют меня. Это может показаться жестоким, но не более, чем их намерение всадить мне пулю в живот. К тому же у меня не было выбора.

Моя рука так вспотела, что я боялся выронить пистолет. Все же я встал на ноги, сжал пистолет в кулаке и зашагал к открытой двери кабинета, беззаботно и тяжело ступая по ковру, словно все на свете мне было безразлично.