— Я сказал — бросьте револьвер, — повторил Стоун.

Его 45-й был направлен прямо на меня. Я уронил свой револьвер. Уголком глаза я увидел, как Фостер шагнул в мою сторону.

— Стой, Вик! — резко сказал Стоун.

Фостер отнял руку от разбитого рта.

— Ты видишь, что этот негодяй со мной сделал?

— Не дури. Нельзя оставлять на нем следы побоев.

— Тогда стреляй. Стреляй в него!

— Минутку, — сказал Стоун, — я хочу знать, как он нас нашел.

Фостер, очевидно, об этом не подумал. Его лицо застыло в недоумении, потом его губы злобно искривились.

— Глория, — сказал он с горечью. — Ну что ж, сама напрашивается... — Он замолк, сжал челюсти, скрипнув зубами.

Через секунду он заговорил, глядя на Стоуна:

— Скотт теперь нам ни к чему. Я тут этому негодяю порассказал... Так что кончай с ним, и точка.

Стоун облизнул губы.

— Ты втравил нас в это, Вик. Твоя идея. Ты и кончай.

Фостер подошел к Стоуну, выхватил у него пистолет и направил его на меня. Еще секунда — и я покойник. Все во мне замерло. Потом вдруг меня осенило, и я выпалил:

— Подумайте сперва, Фостер! На этот раз подставного убийцы не будет!

Он засмеялся.

— А он и не нужен. Вспомните — вы убили Хэнни. И мы трое можем показать, что вы остались с ним вдвоем, и он был последним, с кем вы играли. Вот вы и явились сюда, чтобы разделаться с нами!

Предыдущая секунда плюс то время, когда он говорил, были достаточны. Если до этого во мне все оцепенело, то теперь мысли мои неслись вскачь. При желании я всегда мог выбить Фостера из седла, как бы он в нем ни сидел, а сейчас он сидел особенно крепко. Может быть, — подумал я, — может быть, сработает? И я сказал:

— Убьете меня — и все отправитесь в ту маленькую газовую камеру в Квентине. Полиция будет знать, что это — преднамеренное убийство.

Фостер чуть было не нажал на курок, но слегка отпустил палец, немного опустил дуло револьвера и сказал:

— Вы спятили, Скотт. Это же самооборона. Мы даже сможем предъявить ваш револьвер — тот самый, из которого вы застрелили Хэнни.

Я сказал:

— Ну и дурак же вы, Фостер. Полиция знает, что не я стрелял в него. Я говорил с ними.

— Само собой, говорили. Никогда не унывай, а? Ну, только это вам не по...

— Я могу доказать, Фостер! Сержант Биллингс, например. Позвоните ему. Его дежурство кончилось, но держу пари, он сейчас в участке. Он скажет вам то же, что и я. Я даже рассказал ему об аппаратике, который Стоун спрятал в исповедальне отца Мэндона. — Это его встревожило, и на лице его выразилось сомнение. Я продолжал: — Какой смысл мне врать? Вы можете это проверить за 15 секунд. Я бы даже хотел, чтобы вы проверили. Л не сделаете это, то вместе со мной угробите и себя.

Хмурясь, Фостер поднял левую руку и стал теребить себя за ухо. Я так ждал этого момента, что невольно засмеялся. Все это звучало очень правдоподобно, и все трое молча уставились на меня.

— Еще не усекли? — Я усмехнулся им в лицо. — Хэнни-то не умер.

На секунду воцарилась глубокая тишина, потом Фостер сказал:

— Это ложь!

Тогда я взглянул на двух других.

— Конечно, когда это случилось, я был без сознания. Но вы оба уже смылись. Вы, Стоун, отправились в «Дорман-Отель» и следили из окна, когда я приду в себя, чтобы позвонить в полицию. Это тоже входило в ваш план: он бы не сработал, если бы они нашли меня без сознания. Когда я пришел в себя, Хэнни еще дышал.

— Это ложь, — повторил Фостер. — Я его убил.

Тут я посмотрел на него.

— Чушь. Вы стреляли в него из моего револьвера 32 калибра. Помните? Вы сами назвали его игрушечным револьвером, когда хотели удостовериться, при мне ли он. Люди выживают даже после выстрела из 45 калибра. Эти крошечные пульки, конечно, продырявили Хэнни, но они не убили его.

Они уже поверили мне наполовину. Даже Фостер. Но я знал, что это ненадолго. А мне нужно было выиграть время. Я буквально молился, чтобы Фостер позвонил сержанту Биллингсу. Но даже если бы Биллингс заинтересовался им после того, что я ему рассказал, прошло бы минут десять, прежде чем он явился бы сюда. Даже если бы полиция установила, откуда Фостер звонил Биллингсу.

Фостер сказал:

— Мы говорили с полицией. Они сказали, что Хэнни убит.

— Сомневаюсь. Говорили-то в основном вы, а не они. И потом, что вы воображаете, они могли вам сказать? Они ведь еще не знали, кто стрелял в Хэнни. Впрочем, я просветил Биллингса на этот счет.

Фостер подергал ухо, потом двинулся к телефону, продолжая держать меня под прицелом. Я посмотрел на Стоуна и Джейсона.

— А вы — вам есть, чего бояться. Лучше бы вы бежали, у вас еще есть шанс уйти от полиции.

Фостер набрал номер. Я затаил дыхание. И вдруг Фостер с сказал:

— Мистер Грант? С вами говорит Вик Фостер. Насчет тела Хэнни Хастингса... Нет, едва ли у него здесь есть родственники. Я бы хотел обеспечить ему приличные похороны... Да, конечно.

Фостер смотрел на меня, усмехаясь. И с полным основанием. Мой блеф сработал — он позвонил по телефону. Но не Биллингсу и даже не в полицию. Он позвонил Гранту, в морг. А Хэнни был именно в морге.

Поговорив еще несколько секунд, он положил трубку. Он почти смеялся от удовольствия. На этот раз разговора не будет. Сейчас он меня убьет. Я наклонился вперед, напрягая ножные мышцы.

И тут мы вдруг услышали его — мы все четверо услышали — еще отдаленный, но отчетливый голос сирены. Фостер не отвел от меня ни взгляда, ни пистолета, но судья Джейсон подошел к окну и приподнял штору.

— Они едут сюда, — сказал он. — Вот они... Несколько машин... Это полиция, я вижу красные огни. Я... — Голос его оборвался и замер.

Я слышал, как Стоун тоже подскочил к окну, но мои глаза были прикованы к Фостеру. Если это полиция, я не знал, почему и как они сюда попали, но я был почти уверен, что это из-за меня. И я ждал, чтобы Фостер хотя бы на секунду оторвал от меня взгляд. И дождался. Он взглянул на Стоуна и Джейсона, стоявших у окна, и дуло его пистолета слегка отклонилось в сторону.

Я оттолкнулся, ринулся вперед и прыгнул на него. Выстрел грянул у меня под ухом. Пуля обожгла кожу на шее, и в тот же миг я ударил его и швырнул об стену с такой силой, что маленький домишко дрогнул. Мое плечо садануло его в бок и оборвало вопль, который вырвался из его глотки. Его рука вцепилась мне в лицо, и я с размаху ударил его кулаком, задев его правую руку. Пистолет упал на пол, а Фостер, извернувшись, вырвался из моих рук и отпрянул в сторону.