— Откуда же стало известно про эти острова, если никто не может проникнуть за водоросли?
— Сначала об опасности не подозревали, а однажды, из этих водорослей выплыл корабль с умирающей командой на борту. И те, кто пытался помочь команде, тоже погибли. Вот так мы узнали обо всем, леди. Если колдеры и в самом деле устроили себе такие заграждения, то мы не сможем с ними справиться, если не придумаем какой-то план.
Плавучие водоросли… Джелит приходилось верить морякам на слово, что они опасны. Ведь салкары отлично знали свое дело. Джелит стиснула голову руками, она больше не видела волн, не замечала водорослей, Симон! Симон на базе колдеров, за этими водорослями, он вызывает ее…
— Симон, — взволновано ответила она. — Между нами — опасность.
— Остановись! Не рискуй!
Между ними внезапно возникла преграда… Глухая стена, сквозь которую она не могла пробиться, несмотря на отчаянные усилия… Занавес Колдеров. Знают ли они об их контакте, или это обычная предосторожность?
— Симон!
Джелит мысленно выкрикнула это имя, и, открыв глаза, удивилась, что никто на палубе ее не услыхал.
— То, что мы ищем, лежит за этими водорослями, — сказала она, мрачно указывая на горизонт. — И, возможно, они уже знают, что мы идем по следу…
— Капитан, водоросли!
Это крикнул не Джокуль, а марсовый, не спускавший глаз с моря.
На волнах уже качалось с десяток другой нитей: они медленно ползли к кораблю, словно намереваясь охватить его кольцом. Стимкр закричал, приказывая дать задний ход, отступить. Джелит бросилась к большой клетке, стоящей на палубе. Белый сокол приветствовал ее радостным клекотом. Она подставила ему руку, и птица тяжело вылетела из клетки. Джелит постаралась унять колотившую ее дрожь и осторожно нащупала на ноге птицы крохотный стерженек, в который был вмонтирован запоминающий аппарат — последнее изобретение сокольничьих, их великая гордость и тайна. Птица без труда могла нести на себе этот аппарат во время дальних перелетов, а он регистрировал курс пути, совершаемым соколом. Джелит затаила дыхание, нажала ногтем большого пальца едва заметный выступ на стерженьке, кодируя сообщение о кровавых водорослях — сокольничьи потом расшифруют ее сообщение. Необходимо было предупредить флот о грозящей ему опасности. Сделав это, Джелит понесла птицу к борту, все время тихонько с ней разговаривая.
Джелит не знала секретов ремесла сокольничьих — они скрывали их даже от своих союзников — и потому не могла бы сказать уверенно, что птица понимает слова… Ведь неизвестно было, на самом ли деле те птицы так разумны или же просто отлично выдрессированы… Но во всяком случае это был единственный шанс сообщить об опасности.
— Лети вперед, лети быстро, крылатый! — она провела пальцем по голове птицы. — И твой час настал!
Сокол с криком взмыл в поднебесье, сделал круг над кораблем и помчался, как стрела, к давно исчезнувшей из вида земле. Джелит снова бросила взгляд на море. Водоросли все ближе подбирались к кораблю и угрожающе смыкались кольцом. Без сомнения в этом было что-то неестественное: сами по себе водоросли не могли себя так вести, в этом Джелит была совершенно уверена! О, если бы только у нее был при себе ее волшебный камень! С помощью этого магического кристалла иногда удавалось совершать многие, даже не доступные простому воображению вещи. Но у нее не было камня, а то, чем она собиралась воспользоваться — совсем иная сила, нежели та, к которой она привыкла. И вряд ли оно ей сейчас поможет, Джелит судорожно вцепилась в поручни и, сама того не замечая, зашептала слова самого простого заклинания, которому ее учили в раннем детстве:
— Воздух и суша, вода и огонь…
Огонь — антипод воды. Огонь сушит воду, и вода гасит огонь. Огонь… словно слово билось в ее мозгу, словно ища выхода на свободу. И Джелит ощутила знакомое биение, как и в прежние времена, знака, которого с нетерпением ждет каждая волшебница… Огонь!
— Капитан! — она повернулась к Стимкру. — Морское масло… Есть у тебя на корабле морское масло?
Выражение лица его изменилось, словно он видел перед собой истеричку, но она не обратила на это внимания.
— Водоросли… они будут гореть!
— Гореть? На воде? — протесты замерли у него на губах, словно его поразила какая-то мысль. — Морское масло — огонь! — мозг его работал быстро, как у всех, кто привык принимать мгновенные решения. — Нет, леди, я не знаю, будут ли они гореть, но можно попробовать! Алавин, Джокуль, тащите сюда кожаные мешки, три мешка с маслом!
На палубу вынесли три мешка с густым маслом, отжатым из глубоководных растений — им пользовались, чтобы влиять на волны во время штормов. Капитан собственноручно сделал надрезы на мешках, их спустили за борт, и за быстрым судном сразу же потянулся масляный след.
Масляное пятно становилось все больше, по мере того, как распоротые мешки подпрыгивали и раскачивались на волнах. Капитан сделал знак одному из матросов, тот выступил вперед. В руках у него был самострел, заряженный самовоспламеняющимися шариками — таким оружием пользовались, когда хотели поджечь паруса вражеских кораблей.
Они с нетерпением смотрели на водоросли. Горящее масло быстро приближалось к полосе водорослей, и вдруг вспыхнул яркий, слепящий белый огонь, который стал жадно пожирать нити водорослей. Стрелок продолжал выпускать один за другим свои шарики, масло загоралось и поползло к водорослям. Поднялся удушливый черный дым, и ветер нес его прямо на стоявших на палубе людей, заставляя их кашлять. Пламя вздымалось все выше и выше. Стимкр засмеялся:
— Горят! Водоросли горят!
Но будут ли гореть и остальные водоросли, или же только те, которые пропитаны маслом? Ведь если сгорят только те водоросли, которых достигло масло, а остальные уцелеют, то они лишь чуть-чуть выиграют время, и не больше того!
Если бы только у нее был волшебный камень, Джелит терзалась своим бессилием… Губы ее беззвучно шевелились, пальцы двигались, словно ощупывая камень, который она так привыкла держать в руках с ранних лет. Она начала тихонько напевать слова заклинания. Никто из волшебниц не знал тайны, связанной с действием волшебных камней. Если когда-то этот секрет и был известен людям, то он давно утрачен и затерялся в сумраке веков. Они лишь умели шлифовать эти камни, умели настраивать их и приводить в соответствии с личностью той, которая должна была носить этот камень всю свою жизнь, но на том все и кончилось. С ранних лет волшебниц обучали тому, как пользоваться камнем, но никто не смог бы объяснить, как и почему этот камень действует…
Сами по себе слова старинного заклинания сейчас ничего не значили. Джелит знала только одно: эти слова помогут ей сконцентрировать всю нервную энергию, направить энергию, направить ее в одну точку, заставить эту энергию изливаться из нее, Джелит, туда, куда она направит ее и хотя в ладонях у нее не было волшебного камня, все же происходило то, что и должно было произойти. Джелит не видела ни капитана, ни его команду, она потеряла всякое ощущение пространства и времени. Вся воля, вся ее энергия, собранная в ее теле, все то, что было заключено в ней все эти долгие дни с тех пор, как она отдала свой волшебный камень — все это было обращено сейчас к огню, словно в руках у нее было копье, острие которого нацелено на языки пламени, что пожирали водоросли. А они поднимались все выше и выше, потом концы их изогнулись и потянулись прочь от корабля, в самую гущу водорослей. Все дальше и дальше, все глубже вонзались огненные мечи в плотную массу. Заклинание Джелит превратилось в монотонное бормотание. Капитан и его команда стояли у борта, изумленно вглядываясь в бушевавший посреди волн пожар.
Раздался резкий звон, потом сильный грохот. Джелит окаменела, голос ее дрогнул, но только на миг. Это гибли аппараты колдеров! Там, в самой гуще водорослей, Джелит ясно ощущала пустоту, связанную для волшебниц с присутствием колдеров. И быть может, подводные корабли отправляются на бой? Но огонь был по-прежнему покорен ей. Взрывы становились все сильнее, казалось, пламенем охвачен весь горизонт, нестерпимый жар достигал стоявших на палубе людей: они задыхались и кашляли от удушья. Джелит по прежнему пела заклинания, собрав воедино всю свою волю, всю энергию и желая, чтобы водоросли погибли. И водоросли погибали, только пепел качался теперь на волнах. Безумная радость охватила Джелит, ощущение безмерного торжества захлестнуло ее.
