И все же ее не покидало чувство, что это только вершина айсберга, а бóльшая, главная, часть его личности скрыта очень, очень глубоко и смотрит оттуда на внешний мир. Невозможно быть таким простым, таким изобретательно, изощренно тупым, не будучи при этом очень умным. Это как с актерами. Лишь самые талантливые из них способны убедительно прикидываться бездарями.

– Одиноко ему на этом свете, нашему Шнобби, – покачал головой Моркоу.

– Ну да…

– Но я верю: он обязательно найдет себе подходящую пару, – жизнеутверждающе заключил Моркоу.

Скорее всего, на дне бутылки, подумала Ангва. Ей припомнился разговор со Шнобби. Ужасно нехорошо так думать, но при одной мысли о том, что Шнобби может внести свою лепту в мировой генный водоем, делается неспокойно. Даже если он только помочит там ножки.

– А знаешь, эти монеты какие-то странные, – нарушил течение ее мыслей Моркоу.

– В каком смысле? – Ангва с радостью оторвалась от своих размышлений.

– Зачем бы ему принимать оплату в клатчских волах? Здесь ему их все равно не потратить, а менять у наших менял невыгодно. – Моркоу подбросил в воздух и поймал монету. – Перед самым нашим уходом Ваймс сказал мне: «Выяви мне все пароли и найди верблюда под подушкой». Кажется, я понимаю, что он имел в виду.

– Песок на полу, – задумалась Ангва. – Разве это не очевидная улика? Клатчца сразу узнаешь по песку на сандалиях!

– Но гвоздика… – Моркоу провел башмаком по полу. – Кажется, даже среди клатчцев данная привычка не то чтобы у каждого второго встречается. Эта улика не такая очевидная, верно?

– Запах гвоздики сравнительно недавний, – произнесла Ангва. – Я бы сказала, его носитель приходил вчера вечером.

– Уже после гибели Осси?

– Да.

– Но зачем?

– Откуда мне знать? Кстати, что это за имя Ахмед 71-й час?

Моркоу пожал плечами.

– Не знаю. Я думаю, что господин Ваймс думает, что кто-то в Анк-Морпорке хочет, чтобы мы думали, будто бы клатчцы заплатили за убийство принца. Идея довольно… мерзкая, но логичная. Однако я ума не приложу, к чему в это дело впутываться настоящему клатчцу…

Их взгляды встретились.

– Политика? – произнесли они в унисон.

– За достаточную плату многие люди пойдут на что угодно, – сказала Ангва.

Внезапно кто-то бешено заколотил в дверь.

– Ты что, уже привел сюда кого-то? – послышался голос госпожи Траты.

– В окно, быстро! – подхватился Моркоу.

– А почему бы мне не остаться и не перегрызть ей глотку? – предложила Ангва. – Ну ладно, ладно, это была шутка!

И перепрыгнула через подоконник.

В Анк-Морпорке больше не было пожарной команды. Жители города обладали неприятной способностью смотреть прямо в суть вещей, так что им не потребовалось много времени, чтобы понять: оплата труда пожарников, так сказать, «попожарно», страдает очевидными недостатками. Так называемый Жаркий Вторник чуть всех не разорил.

С тех пор граждане Анк-Морпорка полагались на старый добрый принцип просвещенного своекорыстия. Жители домов, ближайших к горящему, всеми силами старались затушить пожар, поскольку пламя с легкостью перекидывалось с одной крыши на другую.

Но сейчас, когда горело посольство, пустоглазая, отстраненная толпа взирала на эту сцену, словно та разворачивалась на другой планете.

Люди автоматически расступались, пропуская Ваймса. Оказавшись на пустом пятачке перед воротами, он осмотрелся. Языки пламени уже вырывались из всех окон первого этажа. В мерцающих вспышках мелькали силуэты мечущихся людей.

Ваймс повернулся к толпе.

– Эй! Да что с вами?! Быстро организуйте цепочку и давайте сюда воду!

– Это их чертово посольство, – раздался голос из толпы.

– Во-во. Это же клатчская территория, верно?

– На клатчскую территорию нельзя ступать.

– Ведь это будет вторжение, вот что это будет.

– И они нам не разрешают, – произнес малыш с полным ведерком воды в руке.

Ваймс повернулся к воротам посольства, которые охраняли двое стражников. Взгляды солдат панически метались от объятого пламенем посольства к толпе и обратно. Клатчцы нервничали – хуже того, они нервничали с мечами в руках.

Напряженно улыбаясь, держа в вытянутой руке значок, Ваймс медленно двинулся к воротам. На значке был выбит герб. Маленький такой, почти не видный.

– Командор Ваймс, Городская Стража Анк-Морпорка, – представился он, как ему показалось, бодрым и дружелюбным, выражающим всяческую готовность к сотрудничеству тоном.

Стражник-клатчец жестом показал ему, чтобы он убирался.

– Прочь отсюда!

– Э-э… – только и смог сказать Ваймс.

Он посмотрел на приоткрытые ворота, потом опять на стражника. Там, в горящем здании, кто-то закричал.

– Ты! Подойди сюда! Видишь это? – указывая вниз, крикнул он клатчцу.

Стражник сделал неуверенный шаг вперед.

– Здесь, мой друг, территория Анк-Морпорка, – продолжал Ваймс. – И ты, находясь на ней, препятствуешь мне в выполнении моего… – Он что было силы врезал клатчцу кулаком в живот. – Долга!

Ваймс едва успел отшвырнуть в сторону первого стражника, когда на помощь товарищу подоспел второй клатчец. Ваймс двинул его в колено. Что-то хрустнуло. Судя по ощущениям, Ваймсова лодыжка.

Зверски ругаясь и слегка прихрамывая, Ваймс ворвался во внутренний двор посольства и схватил пробегающего мимо человечка за полу.

– Внутри есть люди? Там, внутри, остались люди?

Человечек бросил на Ваймса панический взгляд. Бумаги, которые он нес, водопадом посыпались на землю.

Кто-то дернул Ваймса за плечо.

– Ты умеешь лазать через стены, господин Ваймс?

– Кто ты та…

Новоприбывший повернулся к съежившемуся от страха человечку с документами и со всего размаху врезал ему в челюсть.

– Я? Спаситель бумаг!

Человечек еще не успел упасть навзничь, а с головы его уже сорвали тюрбан.

– Сюда!

Фигура нырнула в дым, показывая дорогу. Ваймс поспешил за своим проводником. Наконец они оказались у снабженной водосточной трубой стены.

– Но как ты…

– Наверх! Быстро!

Ваймс уперся ногой в подставленные чашечкой ладони человека, закинул вторую ногу на скобу и сделал рывок вверх.

– Быстро!

Подергиваясь от вспышек боли в суставах, он полувлез, полуподтянулся на парапет и перекинулся на крышу. Неизвестный и неожиданный помощник вырос за спиной, как будто взбежал по стене.

Нижнюю часть лица неизвестного прикрывал платок. Второй такой же лоскут ткани он сунул Ваймсу.

– Закрой нос и рот! – приказал он. – От дыма!

Крыша размягчилась и пошла пузырями. Из дымохода за спиной Ваймса вырвался язык пламени.

– Но кто…

– Ты – сюда, я – туда. – С этими словами призрак скрылся в дыму.

Даже сквозь подметки Ваймс ощущал жар. Он осторожно двинулся в указанном направлении, когда вдруг услыхал доносящиеся снизу вопли.

Перегнувшись через край крыши, он увидел этажом ниже окно. Кто-то высадил стекло и теперь размахивал руками, пытаясь привлечь внимание.

Во внутреннем дворе царила суматоха. В самом центре давки возвышалась гигантская фигура констебля Дорфла, голема. В данных обстоятельствах тот обладал крайне ценным качеством, а именно – несгораемостью. Но лазанье по лестницам не его специализация. И среди обычных ступенек лишь редкая выдержит вес голема.

Ваймс опять посмотрел на окно, откуда теперь валил густой дым.

Человека, взывавшего к спасению, уже не было видно.

«Ты умеешь летать, господин Ваймс?»

Он посмотрел на дымоход. Тот изрыгал пламя.

Посмотрел на размотавшийся тюрбан.

Большей частью мозг Сэма Ваймса отключился, с удручающей эффективностью функционировали лишь те его отделы, которые отвечали за передачу болевых импульсов, посылаемых суставами. Но в самой сердцевине что-то еще думало, и это что-то выдало вдруг некое сумасшедшее озарение:

«…Довольно-таки прочный на вид…»