– Чтобы обнажить шею, что ли? – спросил Ваймс.

– Ах-ха. Ах-ха.

Фигура взяла канделябр и придвинулась поближе. Костлявая рука ухватила Ваймса за подбородок и мягко повернула его сначала вправо, потом влево.

– О да. Профиль у вас определенно Ваймсов. А вот уши… Ну конечно же! Ваша бабушка по матери была из Скобов. Ах-ха…

Ваймс снова ухватился своей определенно ваймсовой рукой за рукоять не менее ваймсового меча. Столько силы в таком хрупком теле могло быть только у одного существа.

– Я так и думал! Вы вампир! – сказал он. – Кровосос проклятый!..

– Ах-ха, – Дракон то ли засмеялся, то ли закашлялся. – Да. Я действительно вампир. И наслышан о ваших взглядах на вампиров. «Слишком шустрые для мертвецов», – кажется, так вы выражаетесь? Очень метко сказано. Ах-ха. Вампир – да. Кровосос – вовсе нет. Кровяная колбаса, эта вершина мясницкого мастерства, – другое дело. А в крайнем случае на Длиннососисочной улице полно кошерных мясных лавок. Ах-ха. Мы все справляемся как можем, ах-ха. Девственницам меня можно не опасаться, ах-ха, – уже несколько сотен лет, как ни прискорбно. Ах-ха.

Фигура отступила – вместе с кругом света.

– Боюсь, вы зря потратили время, командор Ваймс.

Глаза Ваймса постепенно привыкали к мерцающему свету. Комната была заставлена книгами. Все они лежали в стопках на полу. Из каждой торчали закладки, похожие на раздавленные пальцы.

– Не понимаю, о чем вы, – сказал Ваймс. То ли Дракон, Король Гербов, очень сильно сутулился, то ли под его бесформенным одеянием прятались крылья. Кое-кто из этих тварей умеет летать, как летучие мыши, вспомнил Ваймс. Интересно, сколько лет этому вампиру? «Жить» они могут практически вечно…

– Я полагаю, что вы здесь, поскольку, ах-ха, по общему мнению, вам подобает иметь свой герб. Боюсь, это невозможно. Ах-ха. Герб Ваймсов существовал, но восстановлению он не подлежит. Таковы правила.

– Что за правила?

Послышался глухой стук – Дракон взял из стопки книгу и открыл ее.

– Уверен, вы знаете своих предков, командор. Вашим отцом был Томас Ваймс, его отцом – Гиллиам Ваймс…

– Дело в Старине Камнелице, да? – ровным голосом произнес Ваймс. – Все наверняка упирается в Старину Камнелица.

– Совершенно верно. Ах-ха. Я-Сама-Справедливость Ваймс. Ваш предок. Командор Городской Стражи Анк-Морпорка в 1688 году. И цареубийца. Как известно каждому школяру, это он убил последнего короля Анк-Морпорка.

– Не убил, а казнил!

Дракон пожал сгорбленными плечами.

– Так или иначе, его фамильный герб был, как выражаются у нас в геральдике, Excretus Est Ex Altitudine. То есть Depositatum De Latrina. Уничтожен. Запрещен. Предан забвению. Его земли отняли, его дом снесли, его страницу вырвали из истории. Ах-ха. Знаете ли, командор, забавно, что многие наследники, ах-ха, «Старины Камнелица», – вокруг прозвища безошибочно угадывались изгибы кавычек, как будто Дракон аккуратно вынул его пинцетом из кучи прочих гадостей, – были офицерами Стражи. Полагаю, командор, что вы тоже не избежали этого прозвища. Ах-ха. Ах-ха. Интересно, передается ли по наследству желание стереть память о бесчестье. Ах-ха.

Ваймс скрипнул зубами.

– Хотите сказать, что у меня не может быть герба?

– Так и есть. Ах-ха.

– Потому что мой предок убил… – Он осекся. – Нет, это была даже не казнь, – продолжил он. – Казнят людей. Животных просто забивают.

– Он был королем, – мягко сказал Дракон.

– Да-да, конечно. А в подземелье у него стояли машины для…

– Командор, – сказал вампир и поднял руки, – у меня такое чувство, что вы меня не понимаете. Кем бы он ни был, он был королем. Видите ли, корона – это не шлем Стражи, ах-ха. Даже если ее снять, она останется на голове.

– Старина Камнелиц снял ее вместе с головой.

– Но короля даже не судили.

– Потому что не нашлось охотников на роль судьи, – сказал Ваймс.

– Кроме вас… то есть вашего предка.

– И что? Кто-то должен был это сделать. Есть чудовища, которым не место на земле.

Дракон нашел страницу, которую искал, и развернул книгу к Ваймсу.

– Так выглядел его герб, – сказал он.

Знакомая сова на кресте венчала собой щит, разделенный на четыре части. В каждой части был свой символ.

– Что это за корона, пронзенная кинжалом?

– О, это традиционный символ, ах-ха. Означает, что он защитник короны.

– Серьезно? А эти прутья, из которых торчит топор?

– Фасции. Они символизируют, что он был… служителем закона. Кстати, кто бы мог подумать, что топор окажется предвестником грядущих событий? Только, боюсь, топором ничего не решишь.

Ваймс посмотрел на третий сектор щита. Там было изображено что-то вроде мраморного бюста.

– Это символизирует его прозвище, – с готовностью подсказал Дракон. – Он просил, чтобы к нему сделали какую-нибудь отсылку. Иногда геральдика – это просто искусство каламбура.

– А вот этот, последний символ? Гроздь винограда? Что, любил приложиться к бутылке? – угрюмо спросил Ваймс.

– Нет. Ах-ха. Просто игра слов. Виноград по-лататиански – Vinum, он же Vitis. Чем-то похоже на его фамилию.

– А, ясно. Искусство плохого каламбура. Вы небось по полу катались от смеха.

Дракон захлопнул книгу и вздохнул.

– Те, кто просто выполняет свой долг, редко удостаиваются похвалы. Увы, таковы обстоятельства, и я не в силах на них повлиять. – Его мертвый голос слегка оживился: – И все же, командор… мне было чрезвычайно приятно услышать о вашем бракосочетании с леди Сибиллой. Очень знатный род. Одно из самых благородных семейств в городе, ах-ха. Овнецы, Силачии, Вентури, Шноббсы, конечно…

– Так что, мы закончили? – спросил Ваймс. – Я пошел?

– Ко мне редко приходят посетители, – сказал Дракон. – Обычно всех встречают геральдисты, но я подумал, что вы заслуживаете обстоятельного объяснения. Ах-ха. У нас сейчас напряженное время. Когда-то мы занимались настоящей геральдикой. Но, как все любят повторять, на дворе век Летучей Мыши. Такое ощущение, что теперь, стоит человеку открыть вторую лавку с пирожками, он уже поневоле причисляет себя к знатным особам. – Он обвел бледной иссохшей рукой три листа пергамента, приколотые к доске друг за другом. – Сапожник, портной… – Он тонко усмехнулся. – Вернее, мясник, пекарь и свечных дел мастер. И никуда не денешься: приходится копаться в архивах и выискивать следы их благородного происхождения…

Ваймс взглянул на три нарисованных щита.

– Вот этот я как будто где-то видел, – заметил он.

– Это как раз герб господина Артура Мастерса, продавца свечей, – сказал Дракон. – Едва дела пошли в гору, как он возомнил себя аристократом. Щит en metal gris рассечен левой перевязью d’une mèche – то есть щит серо-стального цвета, символизирующего упорство и душевный жар обладателя (ох и задал нам жару этот свечник!), разделен надвое фитилем. В верхней части – chandelle dans la fenêtre avec rideaux houlant (свеча в окне, заливающая все теплым сиянием, ах-ха), в нижней – два зажженных подсвечника: они знаменуют, что этот жалкий тип продает свечи и бедным, и богатым. К счастью, его отец владел пастбищами, так что в нижней части удалось изобразить голову яка – символ плодородия. А в верхней части – символ нового времени, летучую мышь. Девиз я оставил на современном общеупотребимом языке – он звучит как «Свечи, рожденные мастерством». Не удержался от небольшого каламбура, ах-ха.

– Просто живот надорвешь, – сказал Ваймс. Какая-то мысль билась у него в голове, требуя внимания.

– Это для господина Герхардта Крюка, главы Гильдии Мясников, – сказал Дракон. – Жена ему сказала, что у всех порядочных людей есть герб, а кто мы такие, чтобы спорить с дочерью колбасного магната? Так что мы сделали для него красный щит, в цвет крови, с синими и белыми полосками – в цвет мясницкого фартука, рассеченный перевязью из сосисок, а в центр поместили руку в перчатке, сжимающую тесак, – в боксерской перчатке, потому что всякий хороший боец тоже в своем роде мясник, ах-ха. Девиз – Futurus Meus est in Visceris, что переводится как «Мое будущее во внутренностях»: намек одновременно на его профессию и на давнюю традицию, ах-ха, предсказания…