– Он что же, не женат?

– Женат. Более того, недавно стал дедом. И жена его, как счастливая новоиспеченная бабушка, все время возится с внуком, помогая дочери. И вообще, как говорят знавшие его люди, Гладких предпочитал проводить время в пансионате без семьи.

– Угу, – отметил этот факт для себя Гуров. – Кто-нибудь видел, как он входил в номер?

– Видели, как он поднимался по ступенькам пансионата, – уточнил следователь.

– Дверь в его номер была не заперта, – задумчиво произнес Гуров. – Может быть, кто-то видел, как некто проходил по коридору за несколько мгновений до смерти Гладких?

– Увы, – развел руками следователь и вздохнул. – И потом, его смерть обнаружилась не мгновенно, прошло все-таки несколько минут… Сколько точно – установить сложно. От одной до десяти. В общем, придется всех опросить повторно, и уже не здесь, а у себя в кабинете. Народу много, так что работы по горло.

– Место под балконом обыскали? – спросил Гуров.

– Да. И, предвидя ваш следующий вопрос, могу сразу сказать, что ничего не нашли. Ни пуговицы, ни еще каких-либо улик. Все чисто, практически стерильно.

– Вот как… – произнес Гуров и повернулся на голоса, раздавшиеся сзади.

Голоса приближались, среди них выделялся тонкий женский и вторящий ему глуховатый добродушный баритончик, в котором Гуров узнал голос Крячко. Гуров повернул голову и увидел, как Станислав вразвалочку шествует к зданию пансионата, ведя впереди себя всю компанию любителей ночных водных катаний. Девушка что-то упорно доказывала ему, а Крячко вроде бы не спорил с ней, но в то же время и ничего не утверждал.

Наконец вся группа достигла Гурова и следователя, и голоса сразу смолкли.

– Что ж, предварительные данные я получил, – заявил Крячко. – Судя по их словам, похоже на несчастный случай.

– А я вам что говорю! – снова эмоционально заговорила девушка. – Все же произошло на наших глазах!

– Станислав, отойдем на минуточку, – попросил его Гуров, оставляя свидетелей нового происшествия на следователя.

Они прошли к какой-то беседке в глубине двора и присели на белую резную скамейку. Крячко почесал затылок и сказал:

– Твердят одно и то же. Немного растеряны, разумеется, но это вполне естественно. В показаниях вроде не путаются. Но я бы на всякий пожарный допросил их еще разок, поодиночке и в другой обстановке.

– Общую картину опиши, – попросил Гуров.

Общая картина в пересказе Крячко выглядела следующим образом. Молодые люди, Виталий и Наталья Щелоковы, приехали в пансионат около семи часов вечера. Вместе с ними, но на своей машине, прибыли их друзья – Сергей и Даша Прохоровы. Сергей и Виталий служили в том же ведомстве, что и погибший Гладких. Причем Виталий Щелоков, муж погибшей Натальи, был еще и его заместителем по каким-то вопросам. Но это к делу отношения не имеет. Компания расположилась в соседних номерах, все собирались отдыхать и весело проводить время. Перед ужином успели искупаться и сыграть в бадминтон. После ужина решили развлечься и прокатиться на лодке. Было уже довольно темно, но не настолько, чтобы лишить себя удовольствия ночного купания. Остановив лодку на середине пруда, все один за другим попрыгали в воду. Плавали вроде бы все рядом, постоянно переговаривались. Потом вдруг обратили внимание на то, что Наталья молчит. Покричали, позвали. Не услышав ответа, встревожились. Посмотрели в лодке – пусто. Сперва еще не теряли надежды, думали, что Наталья просто отплыла далеко – она хорошо плавала. Потом забеспокоились не на шутку. Мужчины велели Дарье забраться в лодку, а сами принялись нырять. Однако их попытки не завершились успехом, и минут через пятнадцать было принято решение плыть на берег за помощью. Ну а остальное уже понятно.

– Кто первым забеспокоился, что женщина не отвечает? – спросил Гуров, выслушав Крячко.

– Да они и сами этого не помнят. И это, кстати, вполне естественно: все в воде происходило, к тому же уже темновато было.

– Значит, сделать однозначного вывода, убийство это или несчастный случай, не получается, – резюмировал Гуров.

– Пока не получается, – слегка поправил его Крячко. – Я велел им всем троим завтра явиться в главк для дачи показаний.

– Боюсь, что это коснется не только их троих, – произнес Гуров. – Ты заметил, сколько здесь народу собралось? Плюс персонал. Опросить всех подробно и сопоставить показания за сегодняшнюю ночь просто нереально. К тому же многие начнут кричать, что они падают с ног и хотят спать.

– С каких пор тебя стали волновать такие вещи? – изумленно воззрился на него Крячко. – Ты же у нас железный человек, когда речь идет о деле.

– Ну, во-первых, предварительные показания мы все-таки добыли, – ответил Гуров. – Главных свидетелей опросили, что называется, не отходя от кассы. Во-вторых, не от всех, кто здесь находится, будет толк. Разумеется, круг сузится до нескольких человек. И вот на них нужно будет сделать упор. Ну и, как ни крути, все собравшиеся здесь – все-таки уважаемые люди, и идти с ними на конфликт на ровном месте не стоит. Петр Николаевич явно бы не одобрил подобного. Так что давай уважим старика в такой мелочи, дабы потом, если понадобится, сделать по-своему в крупном. Пока что у меня ни к кому из них претензий нет. Но, как ты понимаешь, если появятся основания подозревать кого-то из них, мне будет глубоко плевать, сколько времени на часах, и на прочие этические церемонии. Или тебя кто-то беспокоит?

– Да как тебе сказать, Лева… – поскреб затылок Крячко. – Не дает мне покоя этот убитый горем муженек.

– Ты про Щелокова? – нахмурился Гуров, и Крячко кивнул.

– Понимаешь, – продолжал он, – вроде и ведет себя естественно, и растерянность искренняя, но как-то он нервничает. Словно боится чего-то.

– Ну, ему есть чего бояться. В первую очередь того, что ему не поверят и обвинят, к примеру, в неоказании помощи. Хотя, если показания всех троих совпадут, к нему не будет претензий. Пока ничто не указывает на то, что это было убийство. И если бы не смерть Гладких, случившаяся приблизительно в то же время, дело, скорее всего, вообще бы не завели.

– Я их вызвал на завтрашнее утро первыми, – сказал Крячко. – Поодиночке. Конечно, эти Прохоровы, как муж с женой, могут и договориться, как отвечать.

– Но кто, как не ты, умеет развенчивать ложные показания, – перебил его Гуров. – Вот видишь, а ты сокрушался, что тебя зря сорвали с места… А тут такая работа намечается! Что бы я без тебя делал?

– Уж лучше бы зря, – ворчливо отозвался Крячко. – Сейчас бы уже домой возвращались. А тут даже не одно – два дела грозят.

– Подожди еще со вторым, завтра разберемся, – как мог успокоил его Гуров.

Он взглянул на свои наручные часы. В пансионате они провели уже почти три часа. За это время было сделано многое. Произведен осмотр места происшествия, а также всей территории, допрошены главные свидетели, от остальных получены предварительные показания. Судмедэксперт тщательно обследовал тело – насколько, конечно, это было возможно в данных условиях. Эксперт-криминалист исследовала местность и номер, в котором остановился Гладких. Гуров лично побеседовал с Дятловым – тем самым человеком, который обнаружил тело Гладких.

Показания его, правда, никакого света на случившееся не проливали. Юрий Васильевич – невысокий, плотный, седоватый мужчина – сообщил, что после окончания обеда, выждав минут десять, решил отправиться к себе в номер, поскольку предстоящие молодежные развлечения его не сильно волновали. По его словам, он собирался просто полежать перед телевизором, ссылаясь на то, что после сытной еды привык немного вздремнуть. Гладких отправился немного раньше, что подтверждалось и показаниями других свидетелей.

Подходя к пансионату, Юрий Васильевич увидел под балконом что-то темное и большое. Говорил, будто сперва даже не понял, что это тело, так как страдает близорукостью. Затем подошел, узнал Гладких и вначале подумал, что тому стало плохо. И только склонившись над телом, заметил кровь.