— Вы знаете, — сказал риэлтор, на бэйджике которого скромно золотилось имя "Сергей", — этот дом разборчивый и, по-моему, слегка сумасшедший. Четырем семьям он уже отказал.

— Значит, мы будем пятые, — весело сказала Ника.

Она пнула бетонную ступеньку, розовую от утреннего солнца.

— У нас выхода нет, — вздохнул Славка. — Мы себе нормальный дом позволить пока не можем. А субсидируют только такие вот.

— Да, — сказал риэлтор, — это типичная ситуация. Интеллектуальные дома уже не котируются и в большинстве своем пустуют. Некоторые, скажу вам по секрету, даже замыкаются в себе. Этакие аутисты.

Он улыбнулся, словно извиняясь за казус, сложившийся на рынке недвижимости.

— А как с ним знакомиться? — спросила Ника, разглядывая нижний ряд поляризованных окон, в которых — коричневым — отражалось небо.

— Очень просто, — сказал риэлтор и хлопнул в ладоши. — Генрих!

— Генрих? — повернула голову Ника.

— Да, — кивнул риэлтор. — Он сам себя так назвал.

— Генрих! — крикнула Ника. — Генрих, привет!

Она раскинула руки, словно обнимая весь дом — красно-серый, уступами спускающийся к торцам сайдинг, квадрат открытой террасы на втором этаже, гребень остекленной крыши.

— Генрих!

С дребезжащим звоном с правого от входной двери окна прыгнула вверх шторка. Стекло посветлело, и Славке показалось, будто дом приоткрыл глаз.

А может так оно и было.

— Представьтесь, пожалуйста, — мягким мужским баритоном сказали откуда-то сверху.

— Представьтесь, — шепнул риэлтор.

Ника взяла Славку за руку, и они вместе подошли ближе.

— Я — Ника.

— Я — Слава.

— Повернитесь, пожалуйста, — попросил дом.

— Повернуться? — удивился Славка.

— Да, вокруг собственной оси.

Ника, рассмеявшись, сделала полтора оборота, на ее спине смешно подпрыгнул рюкзачок. Славка, чувствуя себя как в фильме, где подозрительную личность проверяют, нет ли у него под одеждой оружия, приподняв руки, несколько раз медленно переставил ноги.

Дом осветлил второе окно, слева.

— Молодожены?

— Да, — сказал Славка.

— Дети есть?

— Нет.

— Сергей, — обратился дом к риэлтору, — я, пожалуй, могу с ними попробовать. Они мне чем-то симпатичны. Или у меня настроение такое?

— Генрих, вам виднее.

Дом хохотнул.

— Ну да. Ника, Слава, как вы смотрите на полугодовой арендный контракт?

Славка помялся.

— Вообще-то мы рассчитывали на годовой.

Дом нагнал на остекленную крышу жалюзи, и они сбились в пластиковые морщины.

— Не, ну зачем? Полугодовой. Это стандартно. А если я от вас устану? Мне, Ника и Слава, моя нежная психика еще дорога.

Славка оглянулся на риэлтора, но тот лишь пожал плечами.

— Хорошо.

— Прекрасно! — с воодушевлением произнес дом. — Ваши данные я уже считал, с предысторией ознакомился. Для фиксации контракта посмотрите, пожалуйста, в сторону дверного глазка и выразите свое согласие.

— Да! — хором сказали Славка и Ника.

Риэлтор сердечно потряс им руки.

— Я думаю, это хороший выбор, — торопливо сказал он. — Генрих, поздравляю с новоселами!

Прощально звякнул велосипедный звонок, и ссутулившаяся фигура риэлтора, крутя педали, растаяла в конце простроченной светом аллеи.

— Прошу! — торжественно произнес дом и скрипнул дверью. — Кстати, — дверь на секунду прикрылась, — у вас вещей много?

— Нет, — сказал Славка. — Одежда, аквариум, безделушки.

— Эх, доверчивый я, — сказал дом и вновь распахнул дверь. — Добро пожаловать!

Из глубины прихожей заиграло фортепиано.

— Рахманинов! — пискнула Ника.

Она рванула внутрь, но была остановлена испуганным восклицанием:

— Девушка!

Мелодия оборвалась фальшивой нотой.

— Что? — Ника замерла на пороге.

— Во-первых, — чопорно произнес дом, — заселение требует сдержанного поведения. Это часть официальная. Я проведу обзорную экскурсию и проинструктирую вас об условиях моей эксплуатации. По окончании бегайте, сколько хотите. Ника, Слава?

— Нам понятно, — ответил за двоих Славка.

Рахманинов заиграл снова.

— Итак, — сказал дом, когда молодые люди шагнули в двери, — начнем. Это прихожая. Отделана пластиком под дуб и палисандр. Имеются два гардеробных шкафа, обувные полки, два светильника, половичок круглый, половичок овальный, репродукции картин Матисса, ван Гога и Моне, стойка для зонтов, тумбочка в колониальном стиле, выход видеофона и столик для газет, ключей и корреспонденции.

— Очень мило, — сказала Ника.

— Кхм… — кашлянул дом. — Не то чтобы я падок на лесть, но я и сам думаю, что прихожая действительно мила. Мягкие тона, свет из окон… Пройдем дальше. Только верхнюю одежду снимите.

Дом подождал, пока Ника не освободится от легкого плаща, а Славка не повесит свою куртку.

— Из прихожей через широкую арку мы попадаем в гостиную. Здесь имеются теплые полы, диван, восемь стульев, стол, комод, два торшера, люстра, книжный шкаф с книгами двадцати шести авторов, трехсекционный сервант, двести пятнадцать предметов хрустальной, фарфоровой и стеклянной посуды, репродукции картин Сезанна, Гогена, Караваджо. Пространство выдержано в насыщенных, густо-желтых и коричневых тонах. Оптимально для отдыха, семейных обедов и встречи старых друзей.

Пока дом бубнил, Ника и Славка обошли гостиную по кругу. Славка вел пальцем по столешнице и уже видел себя эффектно лежащим на диване, а Ника ахала и охала над хрусталем и, задрав голову, вслух восхищалась понятно чьим художественным вкусом.

Дом таял.

— Да, да, мне особенно нравится натюрморт Караваджо. Он на этом месте оттеняет более светлых Сезанна с Гогеном.

Затем была кухня (две плиты, духовой шкаф, двенадцать ножей и прочее, прочее), коридор с подсобками, туалетом и ванной и длинная крытая веранда с камином.

Из веранды шла лестница на второй этаж.

— Поднимайтесь, поднимайтесь, — торопил дом.

Наверху Славку с Никой встретили две спальни (одна с остекленным потолком, другая — вполне традиционная), еще одна ванная с туалетом, небольшой зимний сад с раздвижной крышей и комнатка виртуальных тренажеров с выходом на террасу.

Дом расписывал интерьеры, цветовые решения и всячески восхищался собой.

— Ну не красота ли? — спросил он, когда молодожены обошли все помещения. — Скромно, но со вкусом. Хотя где-то я могу позволить вам кое-что переделать.

— Да нет, — сказал Славка, — нас все устраивает.

— Спасибо, это приятно. А аквариум ваш, должно быть, хорошо встанет в простенке между гостиной и кухней.

— Генрих, вы умница! — воскликнула Ника.

— Ну… — дом, казалось, смутился. — Я же, собственно, и должен создавать комфорт своим жильцам. В этом и состоит мое предназначение. Тем более, забыть об аквариуме было бы совершенно непростительно.

— А мы можем уже занять спальню?

— Любую, Ника.

— Хочу со стеклянным потолком!

Ника тут же скрылась за дверью, послышался звук падения тела на постель — мягкое пыф-ф-ф. Славка развел руками перед домом:

— Она такая.

— Она прекрасна, — сказал дом.

В спальне Славка нашел Нику, блаженно вытянувшуюся на мохнатом клетчатом одеяле — волосы рассыпались по подушке, на лице улыбка, глаза сияют.

— Славка, как хорошо!

Он лег рядом.

Сквозь крышу были видны путешествующие облака и точки планеров. От белья сладковато пахло. Тикали часы.

— А ночью, наверное, видны звезды, — сказала Ника.

— Кхе, — кашлянул дом. — Извините, что перебиваю, но я так и не посвятил вас в правила моей эксплуатации.

— Мы слушаем, — приподнялся на локте Славка.

— Итак, — дом для значительности немного помолчал, — обувь снимать в прихожей. Это первое. Ничего не жечь, пользоваться стиральной машиной раз в три дня, смывать за собой, в подвал спускаться в самом крайнем случае — там моя вотчина, могу и напряжение подать. Для полов у меня есть роботы, а вот пыль попрошу вытирать самостоятельно. Мусор выносится в контейнер слева, желательно ежедневно, ибо запахов не люблю, у меня чувствительные газоанализаторы. Грязное постельное спускайте в бельевую шахту, она находится в стенном шкафу. Так, что еще? По гостям информировать заранее.