Он снова прервался. Моркоу писал домой не реже раза в неделю – так заведено среди гномов. Моркоу был под два метра ростом, но сначала его растили как гнома и только потом как человека. Литературное творчество давалось новоиспеченному капралу с большим трудом, однако он не отступал.
«Пагода, – выводил он медленно и старательно, – прадалжает быть Очень Гарячей…»
Эдуард не поверил собственным глазам. Он пролистал все свои записи. Потом пролистал их еще раз. Он задавал вопросы и получал ответы – потому что вопросы были достаточно безобидными. И наконец, он провел отпуск в Овцепикских горах. Осторожные расспросы привели его к рудникам гномов, что у Медной горы, а оттуда – к ничем не примечательной поляне в буковом лесу, на которой после нескольких минут раскопок он обнаружил древесный уголь.
Эдуард провел на поляне весь день. А когда на закате он закончил, тщательно прикрыв следы своих раскопок перегноем, от его сомнений не осталось и следа.
Анк-Морпорк снова обрел короля.
И это было правильно. И судьбе было угодно, чтобы Эдуард понял это как раз тогда, когда у него появился План. И это было правильно, что судьбе было так угодно, – город будет спасен от своего постыдного настоящего своим же славным прошлым. У Эдуарда были средства и была цель. И так далее… Эдуарда частенько посещали подобные мысли.
Он умел думать курсивом. За такими типами действительно нужен глаз да глаз.
А то и глаз, да глаз, да глаз.
«Меня очень Заинтиресовало ваше письмо о том, что какие-то люди прихадили и распрашивали обо мне. Просто Пааразительно. Я в Анк-Морпорке чуть ли не Пять Минут и уже Аславлен.
С радостью узнал о аткрытии Шахты номер 7. Не могу Не Сказать о том, што тоскую по Добрым Старым Временам, хотя и вполне щаслив здесь, на своем нынешнем месте. Иногда, по Выходным, я спускаюсь в подвал и что было сил бью себя по голове топорищем, хотя это конешно Не Адно И То Же.
Надеюсь, мое заслание застанет вас в Добром Здравии. С совершенейшим пачтением,
ваш любящий (приемный) сын
Моркоу».
Капрал аккуратно свернул письмо, вложил в него иконографии, капнул воска, запечатал большим пальцем и убрал в карман. Гномья почта славилась своей надежностью. Все больше и больше гномов из Овцепикских гор приезжали работать в город, и многие из них, будучи по-гномьи бережливыми, посылали часть своих заработков домой. О да, на гномью почту можно было положиться, поскольку она надежно охранялась. Гномы весьма неохотно расстаются с золотом, так что любому разбойнику, который посмеет выставить гному требование «Кошелек или жизнь!», следует захватить с собой складной стульчик, обед и книгу для чтения, чтобы скоротать время до окончания споров.
Потом Моркоу умылся, облачился в кожаную рубаху, штаны и кольчугу, застегнул нагрудник, сунул под мышку шлем и бодро вышел навстречу тому, что уготовило ему будущее.
Другая комната, совсем в другом месте.
Убогая, с осыпающимися стенами и потолком, провисшим, как кровать толстяка.
Мебель, заполняющая комнатушку, была добротной, старинной, но тут она казалась какой-то чужеродной. Такая мебель чаще встречается в гулких залах с высокими потолками, а здесь ей было тесно. Дубовые стулья с высокими спинками. Длинные буфеты. Несколько комплектов рыцарских доспехов. Полудюжине людей, сидевших за огромным столом, явно не хватало места. Собственно, места не хватало даже самому столу.
Где-то в темноте тикали часы.
Тяжелые бархатные шторы были плотно задернуты, хотя солнечный свет еще не покинул небо Плоского мира. От жара уходящего дня и копоти свечей, горящих в «волшебном фонаре», воздух был спертым.
В таинственном полумраке ярко светился огромный экран, демонстрирующий правильный профиль капрала Моркоу Железобетонссона.
Немногочисленные, но весьма избранные зрители смотрели на экран с несколько озадаченным выражением на лицах – как будто вас пригласили в гости, все сначала было так мило, а потом вы вдруг обнаружили, что колода хозяина явно крапленая, но и уходить слишком рано вроде бы неприлично, поскольку вас угостили вкусным обедом…
– Ну и что? – удивился один из зрителей. – Кажется, я встречал его в городе. Эдуард, он всего-навсего стражник.
– Конечно, и это самое главное. Скромное положение в обществе. Полное соответствие классической м-модели. – Эдуард Муэрто подал знак. Новая стеклянная пластина со щелчком сменила предыдущее изображение. – Тогда как вот этот портрет писали уже не с натуры. Король П-Парагор. Скопирован с одной старинной картины. А это – щелк! – король Велтрик III. Тоже копия с картины. А вот королева Альгвинна IV… обратите внимание на линию подбородка. Далее – щелк! – семипенсовая монета времен царствования Вебблторпа Бессознательного, снова обращаю ваше внимание на детали подбородка и общее строение костей черепа, так, а тут у нас… – щелк! – перевернутое изображение вазы с цветами. Если не ошибаюсь, это дельфинки. Откуда здесь дельфинки?
– Э-э, прошу прощения, господин Эдуард, у меня оставалась пара-другая пластин, а демоны еще не устали, вот я и…
– Дальше, пожалуйста. Потом можешь идти.
– Слушаюсь, господин Эдуард.
– К д-дежурному палачу.
– Слушаюсь, господин Эдуард.
Щелк!
– А это достаточно неплохое – молодец, Бленкин, – изображение бюста королевы Коанны.
– Спасибо, господин Эдуард.
– Однако, как мне кажется, ее лицо больше похоже на лицо капрала. Что ж, доказательств достаточно. Бленкин, ты нам больше не нужен, иди.
– Слушаюсь, господин Эдуард.
– П-полагаю, придется расстаться с частью уха.
– Слушаюсь, господин Эдуард.
Слуга почтительно закрыл за собой дверь и, печально качая головой, спустился в кухню. Вот уже многие годы доны Муэрто не могли позволить себе содержать семейного палача. Однако молодой дон отдал приказ, стало быть, ничего не остается, кроме как прибегнуть к обычному кухонному ножу.
Гости ждали, что хозяин заговорит первым, но он, казалось, погрузился в собственные мысли. Впрочем, причина его молчания могла быть совершенно иной – в возбужденном состоянии Эдуард страдал не столько от дефектов речи, сколько от неуместных пауз, словно бы мозг временно выключал рот.
– Ну, – не выдержал наконец один из зрителей, – и к чему все это?
– Вы заметили сходство? Разве оно не оч-чевидно?
– Э-э…
Эдуард Муэрто придвинул к себе кожаную сумку и начал развязывать ремни.
– М-мальчик был усыновлен гномами. Младенцем они нашли его в лесу, в Овцепикских горах. Среди горящих п-повозок, трупов и всего прочего. Очевидно, на п-путников напали разбойники. В обломках одной телеги гномы откопали меч. Сейчас он у него. Очень старый меч. И крайне острый.
– Ну и что? В мире полным-полно старых мечей. И точильных камней.
– Этот был надежно спрятан – в одной из повозок, но она разбилась о дерево. Странно, не правда ли? Умнее было бы держать меч под рукой, готовым к применению. Ведь люди ехали п-по лесам, славящимся своими разбойниками. Как бы то ни было, п-потом мальчик вырос, и… судьба распорядилась так, что он с мечом оказался в Анк-Морпорке, где и служит сейчас в Ночной Страже. Я и с-сам с-сначала не п-поверил!
– Но это еще не значит, что…
Эдуард резко вскинул руку, после чего достал из сумки сверток.
– В-видите ли, я осторожно навел справки, и мне удалось отыскать место нападения. Тщательно исследовав землю, я нашел там старые г-гвозди, несколько медных монет, угли… и в-вот это.
Все дружно склонились над столом.
– Похоже на перстень.
– Да, поверхность немного п-потускнела, в противном случае его бы обязательно кто-нибудь з-заметил. Наверное, он тоже был спрятан где-то в повозке. Я очистил ч-часть перстня. Надпись можно прочитать. Вот иллюстрированная опись королевских ювелирных украшений за 907 год, который приходится на период царствования короля Тиррила. П-позволю себе обратить ваше внимание на обручальное кольцо в нижнем левом углу страницы. Как видите, художник, к счастью для нас, изобразил надпись…
