Он чувствовал, что его голод повысился, потребность доминировать, взять то, что было его, чтобы питаться ею жадно, чувствовать, что ее рот берет его в ее тело, как истинный Спутник жизни должен. Его клыки опасно удлинились, и животное боролось за свободу. Она посвятила ему себя. Это была ее идея. Он мог взять ее без вины, принести её в его мир и иметь ее всегда. Искушение было настолько большим, он поднял ее голову, его руки, обернутые в ее волосах, ее мягкое горло, уязвимое и открытое для его нападения.

Она пошла к нему добровольно, без малейшего страха перед ним, поднимая ее подбородок, чтобы предоставить ему лучший доступ. Сразу Дарий повернул ее так, чтобы ее спина была к ему. Захватывая ее с одной сильной рукой, он спрятал лицо на ее плече, тяжело дыша, вдыхая далекое искушение, бьющееся в нем так отчаянно. Во второй раз, что он мог помнить, слезы скатились с его лица и смешались с водой, бегущей по ее плечам. Он жаждал иметь ее, испытать ее, чтобы научить ее его способом. Но более того, он смирился, что она сделала такое предложение. То, что она могла любить его, достаточно охотно впускала его в свою жизнь.

Это не было, как будто она приняла или призналась себе, что любила его. Она даже не разделила его ум достаточно, чтобы узнать его, поскольку он знал ее. Именно это сделал ее подарок настолько невероятным ему. Ее полное принятие, ее готовность поместить его жизнь, его здоровье, перед нею собственно. Он знал каждые из ее страхов. Он жил в ее уме. Все же она была готова бросить все, что она знала так, чтобы он жил благополучно способом, которым он предназначался. Никто никогда не думал, чтобы защитить его или поместить его потребности сначала, не во всех долгих столетиях его существования. Он сомневался, дал ли кто-либо мысль его желаниям. Это была его обязанность предусмотреть других, охотиться, защитить, вести, управлять. Это было просто.

Темпест предлагала ему безоговорочную любовь. Она не признавала его за то, кем он был; она не думала об этом. Он нуждался в чем-то, и она была готова сделать все возможное, чтобы предоставить это ему. Он прочитал ее решимость легко. И она была довольно способна к совращению его в этом. Он хотел это. Он нуждался в этом. Он жаждал этого.

- Малыш, - шептал он мягко, его зубы, покусывали назад и вперед на мягком искушении ее пульса. - Я не буду подвергать тебя опасности. Я не могу рисковать твоей жизнью. Если бы я сделал эту вещь, и что-то пошло не так, как надо, то мы были бы оба потеряны. Спасибо за твою готовность дать мне такой большой подарок, но я не могу принять. Я не могу. Он был покорен ею, смирился с его собственной подавляющей любовью к ней.

- Это было сделано прежде, Дарий. Если ты боишься моей реакции, я продумала решения некоторых из этих проблем. Ты можешь поместить меня спать прежде, чем мы войдем под землю, по крайней мере до тех пор, пока мой мозг принимает твой образ жизни.

Он решительно выключил воду, нуждаясь в отсрочке от соблазнения ее предложения.

- Это верно, Темпест, но -

- Подожди прежде, чем ты выступишь. Дважды теперь ты дал мне свою кровь. Я даже не знала, что ты делал это. Предоставь это мне, в то время как я изучаю твой способ. Не должно получиться так трудно. Когда он обертывал ее в полотенце, она поймала его руку, держал его ладонь перед ее грудью.

- Я уже не половина в твоем мире и половина в моем, у меня дома нет. Ты не можешь жить без своей силы, и я не смогу перенести, чтобы увидеть, что она осушила тебя. Это не то, для чего ты предназначался. Есть величие в тебе, Дарий.

Он улыбнулся, его черные глаза смягчили твердые края его нежного рта.

- И что для тебя? Ты думаешь непосредственно меньше чем я, что ты должна жертвовать так из-за меня?

Она торопливо покачала головой, чтобы разуверить его в этом понятие.

- Конечно, нет. Фактически, я думаю, что ты нуждаешься во мне, чтобы препятствовать тебе быть высокомерным, властным диктатором, держать тебя на прямом и узком.

- Властный диктатор? - отозвался он эхом, мужское развлечение, скользящее в бархатный тембр его голоса. Он тыкался носом в затылок ее шеи.

- Точно. Улыбка исчезла от ее лица, оставляя ее торжествующей. - Я не похожу на других людей, Дарий. Я нигде никогда не вписываюсь. Я не знаю, удастся ли это между нами, но если тебе может удаться, то не попытайся управлять каждым аспектом моей жизни, я готова попробовать. Я знаю, что хочу быть с тобой. Я знаю, что не боюсь тебя или твоих людей.

Его брови взлители вверх на ее откровенную ложь.

- О, замолчи. Она бросила полотенце в него. - Не смотри на меня так. Я знаю, что ты никогда не причинил бы мне боль. Никогда, Дарий. Я не верю слишком многим вещам, но я верю в тебя. Она наводила справки о чистой одежде и была разочарована, когда она поняла, что не подумала, чтобы принести любимую с нею. Усталость втискивалась, выставляя ее потребность убедить его. Она хотела лечь и спать в течение недели.

- Только обещай мне, что ты подумаешь об этом, Дарий. Это - действительно единственное разумное решение. И если это не удается между нами, к тому времени, когда мы знаем, я должна быть в состоянии позаботиться непосредственно обо мне. Она опустилась вниз на край ванны, утомленная, чтобы стоять дальше.

Дарий поборол свой голод, свое неистовое желание, и эмоции, которые омрачали его хорошее суждение. Он сохдал одежду, как он сделал это день или два ранее для нее. Она висела на двери, толстая и теплая. Он закутал ее в ее мягкость.

- Мы поедим, милая, и затем мы будем спать. Во всем этом можно разобраться на следующем восходе.

- Это не первый день выступления Дезари? Тот, кто послал тех мужчин после этого попробуют еще раз. Она будет настолько уязвима, Дарий. Мы должны решить это прежде, чем она выйдет на сцену.

Он мог услышать ее усталость. Это цеплялось за нее как вторая кожа. Мужчина Карпатец не может сделать ничего другое, чем защищать его Спутника Жизни, смотреть каждый аспект заботы о ней, таким образом, он просто овладел ее рукой и, без дальнейшей беседы, привел ее в кухню и посадил ее за стол.

Дезари подготовила миску пропаринного овощного бульона. Аромат заполнил автобус, но Темпест просто прижала руку к ее животу и попыталась не завязать рот. Посмотри, Дарий? Я не могу поесть так или иначе. У меня не может быть одной ноги в моем мире и одной ноги в твоем. Я готова рискнуть преобразованием, чтобы иметь шанс на будущее с тобой.

Он проигнорировал ее мягкий, убедительный голос и толкал его ум сознательно в ее. Не мягко, но твердо брал на себя управление, не давая ей время, чтобы побороться с ним. Ты съешь этот бульон, и он будет останеться внизу и напитает тебя. Это была команда. Он вызвал ее повиновение, даже когда ее живот восстал, пытаясь избавить себя от еды.

Темпест мигала на него, находя ее пустую тарелку из под супа. Она убрала влажные волосы далеко от лица, длинные ресницы свисали устало.

- Я только хочу спать, Дарий. Давай пойдем спать.

Он обернул ее здоровой рукой, поднял ее легко, и унес ее из трейлера в ночь. Они вернулись к своим ролям "воина" и "пленник", но Темпест не заботилась. Она закрыла глаза и обосновалась ближе напротив его груди.

Туннель, который он выбрал вел под землю, был теплым с геотермальной активностью. Сразу это отнило у нее дыхание, вызывая чувство удушья у неё. Она попыталась скрыть это от Дария, не желая, чтобы он узнал, что ей было неудобно. Она прижалась ближе к нему, давая себя под его защиту. Она знала, что он не будет входить в почву, потому что она не могла пойти. Он сделал бы их областью сна в безопасности земли, где она могла спать сном людей, и он мог стараться изо всех сил следовать примеру. Но он нуждался в омолаживающей почве, особенно теперь, когда он был ранен. Он должен был остановить сердце и легкие и спать Карпатским способом. Темпест улыбнулась напротив его сильных мускулов, внезапно уверенных в ее способности убедить его к ее способу думать. Она только должна была остаться первой прежде, чем она возобновила свое нападение. Дарий не мог сопротивляться ей всегда. Она была в его уме, чувствовала его уязвимость. Он сдался бы, если бы она упорствовала. Он хотел ее преобразование с каждой клеткой в его теле.