- Ты кровоточишь, - сказала она мягко.

- Я буду жить, - ответил он. Обычно ему надо было бы остановить работу сердца и легких, чтобы сохранить их кровь, но Темпест и он еще не были в безопасности. Они по-прежнему вынуждены проходить сквозь строй грузовиков, блокирующих каждую дорогу к шоссе, и Дарий знал, что другие будут в тех грузовиках ждать их.

- Скажи мне, в чем ты нуждаешься, - сказала она, зная, что его тело заживало по-другому, чем ее.

- Травы и почва, в которой я нуждаюсь, находятся в шкафу повыше кушетки.

Он казался усталым, и это напугало ее. Она отводила взгляд, осторожный, чтобы избежать появлениям слез в ее глазах. Вид Дария, насквозь промокшего, утомленного, исполосованного в крови и грязи, его темные волосы, прилипшие к его голове, почти разбил ее сердце.

Она работала над ним быстро. Это было легче, чем она предположила, поскольку пуля вышла из его тела, и он начал заживлять раны изнутри. Но это потребовало огромной энергии на его часть излечиния его внутренностей без пользы земли и омолаживающего сна. Темпест заполнила его рану смесью его целебной слюны, почвой и травами. Было странно следовать по его указаниям, чтобы смешать грязь с его слюной, но она приняла его объяснение, что Карпатцы брали землю и использовали ее в своих интересах целебные свойства. Ее рука ласкала его шею, ее кончики пальцев, передающие ее растущую любовь, когда она все еще не могла высказать это ему.

Дарий поймал ее руку и поднес ее к своему рту.

- Я сожалею, Темпест . Я никогда охотно не подвергал бы тебя этой стороне нашей жизни. На нас часто охотятся смертные. В течение столетий многие из нас были уничтожены. Мне жаль, что я, возможно, не сэкономил тебе это.

- Я не слабею на солнце, Дарий, или таю при дожде. Я жестока, ты знаешь. Теперь позволь мне увести нас отсюда. Ты засыпай. Реальный сон. Я знаю, что ты не можешь уйти под землю, но ты можешь спать способом, которым ты, как предполагается, и доверяй мне, чтобы позаботиться о тебе. Ее зеленые глаза захватили его черный пристальный взгляд и держали его столь же легко, как он мог сделать. - Ты доверяешь мне, Дарий?

- С моей самой жизнью, малыш, - ответил он, его мягкий как бархат голос, просочился в ее внутренностях как прикосновение его пальцев. Он обхватил ее подбородок ладонями. - Я обещаю тебе, я отдохну, когда я буду знать, что мы в безопасности.

Покорность отразилась в ее глазах. Не было никакого смысла спорить с Дарием, когда он решился.

- Скажи мне, что сделать.

- Ты должна будешь вести автобус. Шторм прибывает в свой пик. Мы должны использовать в своих интересах его. Вода будет литься в ручьи, потому что земля не сможет сдержать ее, так что будет наводнение. Мы хотим ко времени пересечь мост перед стеной водных ударов. Мы не можем использовать дороги, поскольку они заблокированы, - объяснил он.

Она прикусила свою нижнюю губу, но это было ее единственным признаком предчувствия. Она расправила плечи и повернулась решительно, чтобы идти к сиденью водителя.

Дарий поймал ее вокруг ее тоненькой талии и прикрепил свой рот к ее. Он испытал ее страх, ее сладость, ее сострадание. Он испытал ее любовь к нему, растя неизбежно с каждым моментом, который они разделяли. Он не торопился, его поцелуй, отчаянно притяжательный, смакуя близость с нею. Неохотно он поднял свою голову.

- Мы должны ехать, дорогая. Его глаза потемнели еще больше, когда он изучил ее немного ошеломленное выражение. Она была так красива. Цвет несся в ее лицо, и ее губы были немного приоткрыты, приглашение, которому он не мог отказать, что он в себе сопротивлялся. Он поцеловал ее снова, на сей раз твердо, но кратко.

Темпест села за руль автобуса. Дождь бился в ветровом стекле и видимость была на небывалом нижнем уровне. Она оглянулась на Дария, не уверенная в себе на мгновение, но он всматривался в окна, направляя насилие шторма. Она читала уверенность в нем, что она может сделать то, что он попросил ее. Он верил в нее абсолютно.

- Есть слабый след, Дарий, - сообщила она ему. - Он исчезает под водой, но я думаю, что смогу остаться на нем. Автобус перемещался вяло по грязному следу, гнилым ветвкам дерева, проплывающие в воде, наталкивающейся на стороны.

- Не используй огни, - предупредил Дарий мягко.

- Я нуждаюсь в них. Я не могу видеть хорошо в темноте, - возразила она. - Если вода будет слишком высоко - мы застрянем.

- Ты можешь видеть. Я вижу через твои глаза. Это - человеческий разум в тебе, который отказывается положиться на твои собственные чувства, - исправил он рассеянно, как будто его мысли были в другом месте.

Темпест медленно выдыхнула. В мгновение она почувствовала себя спокойной и в контроле, она тщательно перемещала большое транспортное средство через циркулирующую воду. Ее ум играл уловками с ней; она думала, что видела водовороты темно-красной крови в темном потоке. Но дождь палил настолько трудно, насколько она могла увидеть. У стеклоочистителей не было надежды на не отставание от наводнения, льющегося с неба.

Темпест чувствовала, что Дарий поддерживал ее, теплоту его тела, просачивающегося в ее холод. Он достиг вокруг нее, чтобы взять ее лицо в его ладони, его кончики пальцев вытерали ее слезы.

- Ты оплакиваешь смерть тех убийц. Он сделал это утверждением, ни хорошим ни плохим. Он мог чувствовать интенсивность ее горя, бьющегося в нем.

- Я сожалею, Дарий. Ее голос был низоким, придушенным, как будто она задыхалась от своего мучения. - У них были семьи, матери, жены. Братья и сестры. Дети.

- Они убили бы тебя, дорогая. Я мог прочитать намерение в их умах. Некоторые из них думали, что они будут наслаждаться тобой прежде, чем дать тебе твою смерть. Они бы убили бы мою сестру и разрушали бы ее выбранного Спутника жизни. Я не мог позволить такое злодеяние, - сказал он спокойно.

- Я знаю, - согласилась она мягко, - и я не обвиняю тебя в том, что должно было быть. Я понимаю положение, которое они поставили тебя, но я все еще чувствую печаль для их семей и утрата их жизней. Возможно, некоторые из них чувствовали, что они делали правильную вещь. Это не делает их правыми, но они были живыми существами.

Дарий ухватил густую копну волос от затылка ее шеи и согнулся, чтобы поцеловать ее выставленную кожу.

- Ты не должна объяснять, это я уже знаю, моя любовь. Я живу в тебе, как ты можешь делать во мне в любое время, тебе выбирать. Его руки опирались кратко на ее плечи, интенсивность его любви к ее сотрясению. Он встал, это повысило наводнение эмоций, которые угрожали затопить его, когда все еще существует так много у его дел. Он должен был отвернуться от нее до того, как его потребность сокрушила бы ее, почувствовать ее кожу напротив его, преодолеть это. Он глубоко вздохнул, чтобы стабилизировать себя и сознательно поместить расстояние между их телами.

Темпест проезжала по темной воде, в то время как она продолжала подниматься. Дважды она пересекла мощеную дорогу и нашла другую дорогу для мотоциклетных гонок. Как только она очень близко подъехала к огромному грузовику, припаркованному через дорогу, один из его пассажиров, курящий сигарету. Она встревоженно покусывала нижнюю губу, но проскачила мимо грузовика без инцидента. Она оглядывалась на Дария, отмечая его оттенок лица. Он был серым и нарисованные линии морщин, запечатленные глубоко на его лице. Напряжение маскировки с иллюзией объекта столь большой, как автобус был огромен. В его ослабленном состояние он фактически дрожал.

Темпест торопливо отвернула свой взгляд, сердце стучало так, как будто оно может взорваться в груди в любой момент. Идея чего-либо происходящего с Дарием была ужасающей. Она ехала с такой скоростью, как она могла ехать по незнакомому ландшафту, тщательно чувствуя его таким образом, чтобы уделить внимание на опасность объема воды. Время от времени она выбрала путь, столь узкий, что ветви дерева скрежитали по бокам трейлера с визжащим металлическим звуком, она подумала, могли бы они преследовать ее всегда.