— О боях за Киев несколько слов, — подали голос.

— Бои за Киев велись в районе Броваров. Сопротивление оказали сечевые стрельцы. Сечевики самые стойкие части в войсках Директории. От Броваров пути к Киеву были свободны. В феврале мы вступили в город.

Последние слова Николай говорил уже на ходу, направляясь в боковую дверь, откуда делал жесты дежурный телефонист.

Фронт звал.

Богунцы и таращанцы, отдохнувшие, добыв в последних боях — как награду — свои наименования, выступили в поход. Мало удавалось поспать самому комбригу. Комендантская жизнь оказалась колготной, сутолочной, ночью даже не распоряжался собой. Очутившись в своем штабном вагоне, за десять суток Николай впервые заснул как убитый.

Среди перегона в вагон влезли таращанцы. В салоне стало тесно. Один Боженко занял пол-лавки в своем романовском кожухе.

Докладывал Данилюк. Прикрепив в простенке карту, разрисованную цветными карандашами, он раскрывал общую стратегическую обстановку на Правобережной Украине, касаясь своей и чужой сторон. Сведения его самые свежие — вернулся из штаба дивизии. Николай, оторвавшись от дел фронта, теперь слышал многое впервые; события меняются каждый час как на фронте, так и в тылу. Вести добрые: петлюровские войска, не принимая боя, бегут на Фастов, Житомир, Винницу, Умань. Сколачиваются группировки противника в районе Житомир — Бердичев, где верховодит атаман Коновалец, тысяч за 10 сечевиков, под Уманью атаман Волошенко собрал 15 тысяч; на левом фланге, в районе Коростеня, сосредоточено 6 полков. Сам Петлюра с Директорией прижились в Виннице.

Данилюк, копаясь в бумагах, продолжал:

— Армия Петлюры в полном разложении. И, как видим, раздроблена на отдельные отряды. В лучшем состоянии у него два полка пехоты с сильной артиллерией, один полк конницы и четыре бронированных поезда в районе Житомир — Коростень. Перед нашей бригадой на Фастов — Каватин откатывается до 12 тысяч деморализованных синежупанников. Но угроза — вот.

Энергичным жестом он провел тупым концом карандаша по западной границе от Одессы до Сарн, Ровно.

По имеющимся сведениям, галицийское правительство Голубовского прекратило войну с поляками, начинает переброску освободившихся полков для поддержания Директории. Фактически Директория распалась, образовалась военная диктатура Петлюры с Грековым. В Галиции до 200 тысяч войск — «галицийская армия» так называемая. Хорошо вооружены и обучены. Неизвестно, сколько выставит Польша. Зато в Одессе, по последним данным, тысяч до 20 всяких там французов, англичан, итальянцев. Французские колониальные войска составляют сенегальцы. Из Константинополя прибыл на днях транспорт с греческими войсками. Численность не установлена.

— Чем располагаем на сегодня мы? — поставил вопрос Данилюк. — В киевскую группу входят, как известно, 1-я и 2-я украинские дивизии, Особая кавбригада Крючковского, четыре полка, Отдельная стрелковая бригада Маслова, три полка. Харьковскую группу составляют 26 отрядов Григорьева, два полка Махно и бригада Такенджанца. Есть, разумеется, и резервы у фронта, но о них на совещании велели помалкивать.

— Не густо, — вздохнул Боженко, выразив мнение всех присутствующих.

Николай говорил мало. Поставил ближайшую задачу полкам — овладеть Фастовом, крупным железнодорожным узлом; вся дивизия развивает в дальнейшем наступление на Казатин, Бердичев, Житомир, Винницу и Коростень.

— Фронт слишком широк, — он указал кивком на карту. — Используйте каждый час, пока противник бежит, не оказывает сопротивления. Гнать, гнать и гнать!

20 февраля бригада без боя вошла в Фастов. Петлюровцы уходили на Казатин; за ними неотступно следовали конники Баляса и Божоры, сопровождаемые бронепоездом. На другой день в Фастов нагрянуло начальство — начдив Локатош и военкомдив Панафидин. Пришлось на сутки задержать движение. Под смотр попали Богунский полк и батальон таращанцев. Богунцами Локатош остался доволен; батальон таращанцев нашел плохо одетым, без шинелей и сапог.

— Вид красноармейцев великолепный, настроение бодрое, строй и дисциплина вполне заслуживают звания регулярных частей, — заявил он. — За образцовый революционный вид частей, дисциплину, порядок и специальную подготовку командиру бригады выражаю особую коммунистическую признательность революционера.

Вид у самого Локатоша был неважный. Земля слухами полнится. Шепнул Петренко: вновь назначенный командующий Киевского направления Мацилецкий недоволен, мол, действиями Локатоша, дал ему разгон. Николай, смущенный доверительной беседой, попробовал отшутиться:

— Если обо мне, слухам не верю. Прошел слух, коня моего увели. А я езжу все на нем.

Петренко издавна формирует при дивизии кавалерийскую бригаду. Со своими помощниками он неотступно следует за наступающими войсками в надежде поживиться чем-нибудь из трофеев. Люди подбираются, а с лошадьми беда. Выпалив никчемную байку о своем коне, Николай понял, что поступил бестактно.

— Извини, Сергей Иванович. А Локатош в самом деле показался странным, подавленным.

Может быть, тот разговор и забылся бы. Именно Петренко напомнил его дней через пять-шесть. Части дивизии уже овладели железнодорожным узлом Казатин и городом Бердичевом; Богунский полк подступал к Житомиру. На станции Казатин в штабной вагон ввалился, как и тогда, в Фастове, Петренко, а с ним и давний друг — Коцар. Как ни был Николай утомлен — явился от богунцев, — с мальчишеской резвостью кинулся на Коцара. Тискали друг друга, ломали, толкая сбившихся вокруг штабистов. Возбуждение остудил Петренко; окидывая хитрым взглядом своего спутника, говорил:

— Вчера подписано постановление Реввоенсовета. Начдивом 1-й советской назначен товарищ Щорс, Исакович исполняет обязанности военкома дивизии. Подъедет он позже.

Вести не столько обрадовали Николая, сколько ошеломили.

— Назначен и новый начальник штаба. Кассэр, Сергей Васильевич. Из «бывших». Уже у Казатина со всем штабным хозяйством, — продолжая выкладывать новости, Петренко вдруг напомнил: — Так что, Николай Александрович, коня своего все-таки ты лишишься… Уведу. На машине начдиву положено. А за коня мотоциклет взамен.

— Подумаю. После распутицы. Просохнут дороги…

Ночью с бронелетучкой прибыли вагоны со штабом дивизии. К утру Николай сочинил свой первый приказ:

Войскам 1-й Советской Украинской дивизии

г. Казатин 11 марта 1919 г.

№ 64

Я с 8 марта вступил в командование 1-й Советской Украинской дивизией.

Основание: постановление Реввоенсовета группы войск Киевского направления от 5 сего марта за № 356.

Товарищи красные командиры и красноармейцы! Я обращаюсь к вам с товарищеским приветом и в то же время прошу твердо помнить, что вся наша общая работа в дивизии против врагов революции и народа тогда лишь будет продуктивна и крепка, когда будет основываться не только на взаимном доверии друг к другу, но и на активном участии всех товарищей красных командиров и красноармейцев. Каждый товарищ должен проникнуться той мыслью, что только при той сплоченной, тесной централизации и сознательной товарищеской дисциплине мы сильны и нам никакие силы неприятеля не страшны.

Товарищи красноармейцы, твердо помните, что в рядах революционных красных войск находятся лучшие сыны рабочих и крестьян, которые в борьбе за осуществление идей коммунизма отдают свою жизнь.

Товарищи красноармейцы, я более чем уверен, я убежден в том, что общими силами, участием всех сознательных товарищей мы создадим твердую, мощную, сознательную товарищескую дисциплину — мы дети семьи трудовой, «мы армии народной коммуны, мы желаем, мы можем, мы умеем и мы создадим».

Да здравствует власть Советов на Украине и во всем мире!

Да здравствует Красная Армия со своей мощной, сознательной товарищеской дисциплиной!