Погода в это время года была не сильно жаркой. Ранняя осень проявила себя сильными ветрами, постоянно дувшими с Больших равнин, поэтому в небе висела тончайшая пыль, окрасившая небо в слегка бирюзовый оттенок.

Башни космопорта, блестевшие тонированными окнами на фоне бирюзового ветра и перистых облаков, выглядели какими-то полуреальными, изрядно выгоревшими на жарком солнце. Жаркие потоки воздуха, струившиеся над нагревшимися плитами подъездных путей, только усиливали это впечатление, заставляя всю картину дрожать и колебаться.

Даже аккуратный ряд грузовиков, прибывших для разгрузки еще не прилетевшего корабля и поэтому брошенных на стоянке водителями, казалось, плыл в пыльном мареве.

По тротуару, почти пустынному в это время суток, уныло брел худощавый парень. Его маленькая фигурка выглядела совершенно неуместно в громаде космопорта. Именно так она была видна сверху сизой птице, лениво ловившей широко раскинутыми крыльями восходящие потоки воздуха.

Впрочем, птицей ли? Это была не заблудившаяся ворона, а самый обычный в этих местах полицейский беспилотник. Парень давно был опознан и помечен как цель совершенно не интересная. И не зря. По характерной форме и шевронам любой в городе опознал бы студента местного университета.

Что он здесь делает, вдали от своей альма-матер, никого не интересовало. Пустой автобус, выгрузивший его на конечной остановке, уже давно укатил. Последний попутчик, вышедший на этой же остановке и, по привычке, не обративший на одинокого студента ровно никакого внимания, тоже давно скрылся в каком-то из многочисленных офисов, стоящих по краю огромной площади.

Сиеста…

Томное и полусонное время после полудня, когда даже в забегаловках почти никого нет. На улицах же, посреди хоть и сильно ослабевшего к осени, но все еще чувствительного зноя, не было видно никого, кроме одиноко бредущей фигуры.

Парень был темноволос. Среднего роста, с ничем не примечательной среди своего крута внешностью. Не красавец и не урод. Не силач и не слабак. Так, нечто среднее.

Вот только в глазах студента играла заметная, если приглядеться, Искра. Та самая Искра, которая отличает далеко не «средних». Искра задора и ума, что далеко не часто встречается среди его сверстников. Правда, в нынешней ситуации изрядно потускневшая от навалившихся проблем.

Брис решительно шагал по направлению к проходной. Ветер трепал расстегнутую куртку со сверкавшими на ярком солнце шевронами, поднимал дыбом длинные волосы, которые парень, по студенческой моде, отрастил за последний год. Худой, жилистый, длинноволосый, с гордо поднятой головой… и упрямый.

Именно упрямство позволило ему пройти тесты и сдать на сертификат помощника астрогатора. Правда, не без помощи отца, который помог получить допуск к экзамену без предварительных формальностей. Уж очень сильно нужно было. Брис настоял. Иначе… Иначе в сложившейся тяжелой финансовой ситуации в семье ему светило только одно: идти в услужение к какому-нибудь тупому лавочнику в какой-нибудь третьесортной забегаловке, и довольствоваться мизерным жалованием.

Потому и настоял, пойдя против своих убеждений. За что ему сейчас было стыдно. Не по совести прибегать к знакомствам и родственным связям, даже для того чтобы всего-то побыстрее получить допуск к экзамену, который он сдал бы в любом случае. С его-то знаниями и умениями, полученными в университете…

А все из-за проклятых денег!

Но главное – мать теперь будет жить. Уже будет. Из госпиталя сообщили, что все прошло нормально.

Капитан злобно сплюнул на горячий бетон, еще больше сдвинул на глаза форменную фуражку и, громко топая запыленными башмаками, поднялся на борт «Звездного медведя».

Суперкарго, хитро ухмыльнувшись, проводил его взглядом и пожал плечами. Закрыл, наконец, свой электронный планшет и прицепил его на пояс. Посмотрел в сторону башни диспетчерской и лениво побрел в ее направлении, старательно держась стороны, максимально затененной стоящими в ряд кораблями. Прожженный ум старого космоторговца подсказывал ему, что только что заключенная капитаном сделка, хоть и не шибко законная, сулит не просто барыш, а серьезные преференции для их судна в порту прибытия.

А преференции, в надвигавшемся тотальном кризисе, грозно тучей висевшим над Конфедерацией Мари уже с десяток лет, могли очень даже помочь остаться на плаву, когда всякие прочие торговцы станут на вечный прикол в своих портах. Станут банкротами.

Так что старались они с капитаном не зря. А то, что капитан зол, – вполне нормально. Риск, конечно, велик – риск попасться. Но кто не рискует, тот не выигрывает. И в их обстоятельствах, когда корабль в долгах, как в шелках, этот риск даже слишком оправдан. Теперь все зависело от того, удастся ли астрогатору-старпому найти приличную замену погибшему Кармаку. А уж он – суперкарго, по совместительству еще и помощник капитана по коммерции, сделает все от него зависящее, чтобы истинный, главный груз никто из ищеек таможни не нашел. Но для этого придется заключить тот идиотский разовый договор, с которым подкатывался дурак снабженец. Молодой и тупой. Как и большинство современных выпускников экономических факультетов, мнящих себя знающими все и держащими бога за бороду. Одним словом, лопух. Лопух менеджер.

Ну а раз лопух… Чего ж не надуть этого индюка? Совсем чуть-чуть. Чтобы он не заметил, а если и заметил, то было бы уже поздно. Ведь основной груз надо как-то спрятать. Среди его барахла.

Капитан согласен. Бумаги ждут подписания. И лопух менеджер тоже ждет. В том числе и своей порции дезинформации.

Для Бриса беда нагрянула внезапно. Тяжелая болезнь матери, начавшаяся с легкого недомогания, поставила его немногочисленную семью на грань банкротства.

Деньги, которые они с таким трудом копили многие годы, все, что было отложено специально на его, Бриса, учебу, пошло на оплату лечения. Пришлось даже продать дом и переехать в маленький, да к тому же находящийся не в таком хорошем районе, в каком они жили раньше.

Однако решительность, с которой он вышагивал, была напускной. Брис гнал себя вперед, хотя ему сильно туда не хотелось. Но было надо.

Вы никогда не пытались что-то делать, когда два прямо противоположных желания разрывают вас на части?

Очень неприятное ощущение. И Брис с ним боролся как мог.

Надо, потому что если не пойти сейчас на это испытание, то не будет и денег. Не будет денег – не будет и учебы. Не будет учебы – не будет и диплома. А без диплома в этом мире ты никто, и звать тебя никак.

Особенно напрягало, что с сертификатом, который он получил, пройдя элементарный экзамен, могли взять только на посудину, которая и репутацию имеет… скажем помягче… сомнительную. Куда никто из «порядочных» заведомо не пойдет. Ни на транспорт, занимающийся чем-то по-настоящему интересным, ни на лайнер, снующий между Великими Мирами, ни на боевой корабль, выполняющий трудные миссии, а вот на такую посудину как… «Литания».

Слово древнее, и смысл его давно потерян. Даже само название вызывало у Бриса какое-то подсознательное отвращение. Это был чисто психологический эффект, но он ничего не мог с собой поделать. Тем более что на все накладывался естественный страх перед большим делом, слишком новым для него. Страх не справиться, страх спасовать перед экзаменаторами сильно давил на психику.

Извечная борьба между «не хочу» и «надо». Неприятно!

Над разогретым бетоном струились змейки пыли. Где-то в глухом углу вихрь гонял, гремя, по кругу пустую пивную банку.

Брис подошел к служебной проходной и остановился. Дурное настроение нахлынуло с новой силой и, казалось, на несколько секунд приклеило его подошвы к жаркому бетону. Даже стандартная синяя широкая дверь со стандартной табличкой: «Вход только по пропускам» вызывала сильное раздражение.