Шесть суток, которые команда провела на «Би», оказались напряженными для всех. Корни стремился первым делом уяснить, кому можно доверить орудия. Решению этого вопроса он придавал первостепенную важность и приступил к нему при первой возможности. Первым делом он повел людей на стрельбище, утверждая, что при стрельбе из 0,22-го калибра хороший глаз проявляется не менее очевидно, чем при ведении огня из «пом-пома». Он проигнорировал наличие нашивок АА3 и пообещал назначить на орудия лучших стрелков, независимо от того, изучали они ранее учебники по артиллерийскому делу или нет. Далее последовали стрельбы из пулеметов 0,303-го калибра на учебном судне «Атака». Вскоре стало очевидно, что самые хорошие результаты показывают два 18-летних матроса Престон и Дей, а также два матроса постарше – Уатт и Хоуи. Именно им предстояло стать главными специалистами, когда дело дошло до распределения орудий.

В пятницу 23 марта команда 658-й погрузилась в поезд до Бриксхема. По прибытии мы обнаружили свою канонерку значительно «похорошевшей». Ее покрасили, на ней установили мачту – в таком виде она выглядела даже очень привлекательно. Мы поспешили на борт, и, пока Корни и Пик придирчиво проверяли все мелочи, я осматривал всевозможные датчики и приборы, за которые мне предстояло нести ответственность.

Следующие три дня оказались весьма суматошными. Лодку завели в док, чтобы осмотреть и проверить валы, затем на борт были приняты запасы. Приемные испытания прошли в Торее.

За эти три дня я успел вплотную познакомиться с работой верфи Апхем и был впечатлен мастерством ее рабочих. Заказ на 658-ю был для них необычным, поскольку она строилась по другой спецификации, причем детали для нее производились по всей стране. Однако корпус делали здесь, сборку тоже, так что именно на этой верфи она стала кораблем.

Тот факт, что на маленьких верфях в портовых городах всей страны был налажен массовый выпуск небольших кораблей, необходимых для прибрежного плавания и десантных операций, является настоящим триумфом дальновидности и организации. В начале войны, чтобы ускорить постройку кораблей, компания «Фэрмайл марин» спроектировала серию катеров и изготовила детали и оборудование для каждого класса. Так многие фирмы начали выпускать отдельные части и детали, из которых на верфях собирали корабли. При такой организации устранялась необходимость производства деталей на каждом небольшом судостроительном предприятии, которых было разбросано по стране довольно много. Лодки класса А и С компании «Фэрмайл» не были запущены в массовое производство, зато классы В и D стали основными выпускаемыми во время войны.

Теперь я знал о 658-й намного больше. На ней было установлено четыре двигателя Паккарда мощностью 1500 лошадиных сил с наддувом, топливо для них находилось в десяти цистернах, установленных в двух помещениях со стороны носа и кормы от машинного отделения. В каждой находилось около 5000 галлонов высокооктанового бензина. В машинном отделении стояло еще два небольших двигателя, обеспечивавшие работу генератора, который вырабатывал электричество для освещения, камбуза, радиостанции и радара.

658-я имела довольно сильное вооружение для небольшого корабля. На баке имелась 40-мм автоматическая пушка «пом-пом» во вращающейся башне, по обеим сторонам от штурманской рубки были установлены спаренные 0,5-дюймовые пулеметы Викерса, на крыльях мостика – спаренные 0,303-дюймовые пулеметы Викерса, над машинным отделением – 20-мм эрликон и еще один пулемет 0,303-дм в корме. Такое количество орудий предполагало наличие многочисленной команды для формирования орудийных расчетов. На 658-й было три офицера и тридцать старшин и рядовых. Да и тех надо было как-то суметь разместить в очень ограниченном пространстве под палубой.

Вскоре я понял, что 658-я вполне могла быть и торпедным катером. Базовый проект всех дог-ботов идентичен, и в те дни каждый комплект из восьми лодок комплектовался как флотилия или канонерок, или МТВ. Так что основные функции 658-й были определены вовсе не ее конструктивными особенностями. Просто так совпали номера. Позже все дог-боты, работавшие дома, снабдили торпедными аппаратами, но эта судьба миновала 658-ю, остававшуюся на Средиземноморье. Там даже торпедные катера действовали как обычные канонерки.

26 марта 1943 года канонерка его величества номер 658 была принята королевским военно-морским флотом и на ней впервые был поднят влаг. Правда, особых торжеств по этому случаю не было. В полдень на борту устроили небольшой прием, на котором подняли тост «за 658-ю и всех, кто на ней служит». Среди гостей были строители, инженеры адмиралтейства, капитан (М) и его штаб, а также Алан Леннокс-Бойд, командир другого дог-бота, стоявшего в это время в Бриксхеме.

Для меня этот прием особенно запомнился тем, что Корни насильно заставил меня взять стакан с джином, разбавленным соком лайма, и сказал:

– Пейте, гардемарин Рейнолдс, это приказ.

Я подчинился, после чего почувствовал себя не таким скованным и застенчивым, как обычно, и принялся активно развлекать гостей.

Ровно в час радиостанция ВВС – кто-то из гостей включил радио – передала, что линия Марет в Тунисе прорвана и немцы отступают. Корни залпом допил жидкость, оставшуюся в его стакане, и пробормотал:

– Мы должны поторопиться, а то будет слишком поздно.

Поскольку многие члены команды не были в отпуске, пришлось позаботиться и об этом. Несмотря на спешку, каждой вахте выделили по четверо суток. Я отправился в отпуск со второй партией, а четверо суток, последовавшие после приемки корабля, были весьма суматошными.

Многочисленные проходы по мерной миле между Бриксхемом и Берри-Хед установили нашу скорость при разных оборотах. Была уничтожена девиация компасов и испытаны орудия. Чтобы добавить острых ощущений, в один из дней, когда мы находились в море, подул сильный ветер. По возвращении в бухту оказалось, что в такую погоду попасть в маленькое кольцо на швартовной бочке очень даже непросто. Корни продемонстрировал высочайший класс при маневрировании, но мы снова и снова проскальзывали мимо этой чертовой бочки, при этом дважды едва не оказались на грунте. Позже он признался, что уже отчетливо представлял себе искореженные гребные винты и погнутые валы. Поэтому позже, когда все уже кончилось хорошо, мы были очень рады получить сообщение от капитана (М), окна кабинета которого выходили на гавань: «Команда 658-й продемонстрировала высокое мастерство при швартовке к бочке в условиях непогоды. Мои поздравления».

Когда вторая партия вернулась из отпуска, все уже было готово к переходу в Милфорд-Хейвен, порт, откуда мы должны были отправиться на Средиземноморье. Наш отход из Бриксхема был обставлен со всей возможной торжественностью – на мачте развевались флаги, а на причале собралась изрядная толпа провожающих – рабочие с верфи, капитан (М) и его штаб в полном составе.

Наше первое морское путешествие, в котором я впервые был самым настоящим штурманом и нес весь сопутствующий этой должности груз ответственности, было коротким переходом в Дартмут, где мы приняли топливо и провели ночь. В 7.30 утра мы снова вышли в море и взяли курс на Милфорд-Хейвен.

Я был преисполнен решимости выполнить свои обязанности наилучшим образом, поэтому проявлял величайшее старание при прокладке курса и очень часто проверял местонахождение корабля. Это был интересный и очень приятный день. Все шло хорошо, если не считать небольшой проблемы с двигателями – вышел из строя топливный насос. Я был счастлив и горд, когда буи подходного канала и все береговые ориентиры оказались именно там, где я рассчитывал. В какой-то мере для меня это была игра, но игра качественно новая, взрослая. Я видел, что Корни и Пик сначала бдительно наблюдали за всеми моими действиями, но затем оставили меня в покое.