— Конечно не годится, — убежденно отозвался Хирон. — Если тебе интересно мое мнение, то эта красавица последует по стопам мисс Смитерс и заключит священные узы брака до того, как пройдет много лун. В ее прекрасных зеленых глазах можно отчетливо прочитать «подойди поближе».

Мэнди залилась краской. Какая наглость со стороны этого нахала! Ее волосы вовсе не рыжие, а золотисто-каштановые. Что касается глаз, то они серые. И уж, конечно, в них нет никакого призыва типа «подойти поближе». Вот наглец! Да как он смеет! Ворвался в их спокойную жизнь и пытается ее разрушить.

Повинуясь гневному импульсу, она громко захлопнула створки окна. Этот негодяй, находившийся всего в нескольких футах от нее, услышав этот демонстративный стук, должен понять, что его бестактные замечания были услышаны. Что же! Если он собирается остаться на вилле, ему следует знать, как она относится к глупым высказываниям плохо воспитанных людей. Если бы он обладал хоть крупицей здравого смысла, то догадался бы, что его насмешливые слова легко могут быть услышаны, поскольку ее комната находится неподалеку. А может, он специально сделал так, чтобы она услышала его слова? Подобное предположение нисколько не улучшило настроения Мэнди…

Вставив четвертую страницу в пишущую машинку, она яростно застучала по клавишам. Чем занимались оба мужчины в оставшуюся часть дня, она не знала, да и не хотела знать. Сквозь стук пишущей машинки до нее доносились шаги в холле и в комнате, предназначенной для гостей. Джамиля, без сомнения, готовила комнату для племянника профессора.

Было уже пять часов, когда к ней в кабинет вошел необыкновенно взволнованный профессор. Не удивительно, что он так возбужден, ведь целый день он провел за стаканчиком, ведя приятную беседу. Мэнди улыбнулась. Как это на него не похоже! Профессор Крофтвелл был весьма воздержанным человеком, как все серьезные ученые, хотя иногда давал себе поблажку.

— Приехал мой племянник, Стивен Хирон, — сказал он, подойдя к ее рабочему столу. — Он поживет здесь какое-то время. Ему надо написать отчет о геологических исследованиях, которые он проводил в пустыне, на границе с Ливией. Послушай, он рассказывает очень интересные вещи: Стивен натолкнулся на остатки древней оросительной системы, несомненно, римского происхождения. Он предложил мне поехать с ним и показать свою находку. Ты понимаешь, это может стать серьезным дополнением к материалам, которые я подбираю!

Итак, это возбуждение и горячий взгляд скорее были следствием информации о найденной римской оросительной системе, чем результатом выпитого. Так вот что заставило блестеть глаза пожилого человека!

— Сейчас ты познакомишься с ним. — Профессор мерил шагами комнату. — Я, разумеется, пригласил его пообедать с нами сегодня вечером…

— Мы уже встречались, — коротко заметила Мэнди.

— Ах, да, конечно, это ты впустила его. Но едва ли это можно назвать соответствующим представлением. Я убежден, вам будет очень интересно поговорить друг с другом. Стивен бывал на Востоке и, думаю, будет рад возможности обсудить некоторые теории твоего отца об исламских верованиях.

— Могу себе представить, — пробормотала Мэнди.

Нет, вы подумайте! Она кукла с зелеными глазами, призывающими «подойди поближе»! Хорошенькая характеристика, нечего сказать. Скорее всего во время встречи его мысли будут далеки от исламских верований. Впрочем, ему вряд ли помешает и присутствие безобидного профессора.

Однако встреча произошла раньше, чем она ожидала.

Закончив работу, Мэнди захотела выпить чашку чая, который Джамиля обычно подавала ровно в полдень. Приезд неожиданного гостя отвлек служанку от обычных дел. В комнате наверху раздавался шум пылесоса. Джамиля захотела блеснуть своей домовитостью и аккуратностью. Мэнди решила пойти на кухню и сама приготовить чай. Она уже включила чайник и стала искать заварку и чашку, как дверь во внутренний дворик внезапно открылась, и на пороге, держа под мышкой книги, а в руках какие-то бумаги, появился Стивен Хирон.

— Если бы вы видели, чем наполнены мои чемоданы, — начал он, не тратя времени на вступление. — Они битком набиты письмами, требующими ответа, статьями, непрочитанными научными журналами и пачками неразобранных записей… не считая груды грязных носков и рубашек. — Ах, чай! — Его взгляд упал на чайник для заварки, который Мэнди доставала из буфета. — Это именно то, что мне нужно! Нельзя ли к вам присоединиться?

Не дожидаясь ответа или приглашения выпить с ней чая, он кинул книги на стоящий рядом стул и, пододвинув ногой другой, уселся за кухонный стол в ожидании.

Онемевшая от его самоуверенности, Мэнди выключила закипевший чайник и заварила чай. Все так же молча она вынула из буфета две чашки с блюдцами и достала из холодильника бутылку молока.

— Милая кухонька… и как много всяких кухонных принадлежностей, — продолжал он. — Все так современно. Знаете, последние шесть недель я жил в пустыне, где было довольно неуютно. Сидя здесь, рядом с вами, я чувствую себя как в раю…

— Вам положить сахар? — прервала его Мэнди.

— Нет, спасибо, и не слишком много молока, — добавил он, с преувеличенным интересом наблюдая, как она наполняет его чашку.

Мэнди села напротив и стала пить обжигающий чай, пытаясь не думать о том, что хотя бы из вежливости ей надо что-то говорить. Самоуверенность гостя, казалось, выбивала почву у нее из-под ног.

— А вы не очень-то разговорчивы, — заметил Хирон, помешивая ложечкой чай. — Молчаливость — это, знаете ли, не женская черта.

— Что касается меня, то я считаю, что болтливость мало украшает и мужчину, — парировала Мэнди.

Стивен откинул голову назад и громко расхохотался.

— Вы ошибаетесь. Я не болтун. Просто после шести недель одиночества в пустыне общество людей поначалу опьяняет.

Это замечание, сделанное самым искренним тоном, заставило Мэнди задуматься: не слишком ли строга она по отношению к гостю?

— Вы были там совсем один? — поинтересовалась она.

— Не совсем, конечно. Время от времени со мной находилась группа арабов-землекопов, но они после работы отправлялись в свои жилища, и я оставался наедине со своими мыслями и бесчисленными змеями, которым там нет числа.

— Звучит не слишком весело, — согласилась Мэнди.

— Все было именно так. — Голубые глаза смотрели на нее с какой-то мечтательной отрешенностью. — Аманда, — задумчиво проговорил он. — Это имя не совсем вам подходит. Оно заставляет меня вспомнить о кружевных занавесках, салфеточках и жеманных женщинах, носящих кринолины и локоны.

— А Хирон напоминает мне опасную хищную птицу с длинным жестким клювом, — Мэнди посмотрела ему в лицо и улыбнулась, — которая бросается в реку и разрывает в клочья пойманных бедных маленьких рыбок!

Стивен снова засмеялся. Кончиком пальца он прикоснулся к своему носу.

— Он слишком длинный, мой жесткий клюв, не так ли? Но, честное слово, я не бросаюсь в воду и не разрываю руками рыбу, у меня нет такой привычки. Я благовоспитанно ем ее вилкой с жареным картофелем. — Увидев, что Мэнди никак не реагирует на его шутливые слова, он добавил, пожав плечами: — Не самый остроумный ответ, вам не кажется?

— Шутки ваши довольно плоские и не могут развеселить рыжеволосую куколку — Мэнди поджала губы.

— Так вы подслушивали?

— Я услышала случайно…

— Так вот почему вы так выразительно захлопнули окно. — Он отвесил ей легкий насмешливый поклон. — Я могу только извиниться, мисс Аманда, за мои бестактные замечания. Теперь я ясно вижу, что ваши волосы не имеют ничего общего с таким вульгарным цветом, как рыжий. У них чудесный золотисто-каштановый оттенок. Простите меня, ведь первое впечатление часто бывает обманчиво.

Неужели он опять смеется над ней? Нет, не похоже. Его худощавое, немного угловатое лицо серьезно и невозмутимо, в глазах светится неподдельный интерес.

— Итак, вы в некотором роде специалист по восточным религиям? — поинтересовался он.